По мере того как молодой работник продолжает усиленно трудиться, он все больше отчуждается от других рабочих. Он становится высокомерным. Со своей стороны, старые работники пытаются относиться к нему с симпатией, но, когда он продолжает стоять на своем, бойкотируют его и подвергают издевательствам.
По ходу фильма наступает переломный момент, когда молодой человек приходит в себя. Это может происходить по-разному, и каждый раз драматично. Возможно, он видит сухую старушку, бывшую работницу фабрики, или рабочего, покалеченного на производстве. Если фильм авангардистский, то осознание может быть спровоцировано кошкой, роющейся в перевернутом мусорном баке. Каков бы ни был способ, молодой человек осознает свои ошибки.
Затем, в последней драматической сцене, в которой все рабочие, включая изменившегося «передовика», удаляются рука об руку, на авансцене появляется славный старый рабочий-философ. Он читает молодому работнику пятиминутную лекцию по истории труда от древних римлян до настоящего времени, демонстрируя постоянное вероломство боссов и доказывая, что, вне всякого сомнения, единственной надеждой рабочих является «солидарность».
Он объясняет, что между рабочими и капиталистами всегда шла классовая борьба, в ходе которой рабочие отстаивали достойную зарплату и условия труда. Боссы изображаются так, будто они всегда пытаются платить рабочим меньше, чем те заслуживают, и понуждают их работать до тех пор, пока они не свалятся от истощения. Любой работник, объединившийся с боссами в их неустанных и беспощадных попытках «подтолкнуть» трудящихся и принудить их повышать уровень производительности, является врагом рабочего класса. На этом обобщении философа труда фильм заканчивается.
Такой взгляд на экономику труда представляет собой клубок ложных умозаключений, переплетенных между собой. Однако в его центре лежит одна главная ложь.
Это предположение о том, что объем несделанной работы в мире ограничен. Иногда его называют заблуждением «количества труда». Эта точка зрения состоит в том, что человечеству необходимо лишь ограниченное количество труда. Когда это количество будет превышено, то работы не останется, а значит, и не будет рабочих мест.
Для тех, кто придерживается этой точки зрения, ограничение производительности активных молодых рабочих—вопрос первостепенной важности. Ведь если подобные работники будут трудиться слишком усердно, они уничтожат рабочие места всех остальных. «Поглощая» существующую работу, объем которой ограничен, они оставляют слишком мало для других — как будто количество работы, которую можно выполнить, похоже на пирог определенного размера. Если кто-то возьмет больше, чем ему положено, то все остальные будут страдать от уменьшения своей части.
Если бы такая точка зрения на мир была верна, то действительно нашлось бы какое-то оправдание теории, предложенной философом труда в фильме. Существовало бы оправдание настойчивым требованиям к более молодому и активному работнику не брать больше положенной ему доли «пирога». Однако приверженность к этой теории была признана неэффективной, не экономической и привела к трагическим последствиям.
Этот ложный взгляд основан на допущении, что желания людей — стремление к земным благам, свободному времени, интеллектуальным и эстетическим достижениям — имеют четкую верхнюю границу, которая может быть достигнута за конечное количество времени. Когда эта граница будет достигнута, производство следует прекратить. Вряд ли можно предположить что-нибудь более далекое от правды.
Предположить, что человеческие желания могут быть полностью и окончательно удовлетворены, значит допустить наличие точки, в которой человеческое совершенствование (материальное, интеллектуальное и эстетическое) достигнет своего предела. Рай? Может быть. Если бы мы достигли его, то, конечно, не существовало бы никакой проблемы безработицы. Да и кому нужна была бы работа?
Работы существует столько, сколько есть неосуществленных желаний. Поскольку желания человека безграничны, объем работы, требующей выполнения, тоже безграничен. Вот почему сколько бы работы ни выполнил энергичный молодой человек, он не сможет истощить или заметно сократить общее количество работы.
При условии что активный работник не отбирает работу у других (поскольку объем невыполненной работы не ограничен), какой результат он получает? Следствием более усердной и эффективной работы является увеличение производства. Благодаря своей энергии и продуктивности он увеличивает размер пирога, который будет затем разделен между всеми, кто принимает участие в его создании.
Следует также рассмотреть еще одно преимущество «передовика». Представим положение потерпевшей кораблекрушение семьи на необитаемом острове в тропиках.
Когда семья швейцарских Робинзонов нашла спасение на острове, все их имущество состояло только из тех вещей, которые были спасены при кораблекрушении. Скудный запас средств производства плюс их собственная способность к труду определят, выживут они или нет.
Если отбросить весь поверхностный слой романа, экономическая ситуация, в которой оказались Робинзоны, представляла собой столкновение с бесконечным списком потребностей, в то время как средства их достижения были предельно ограниченны.
Предположив, что все члены семьи были заняты какой-либо работой, мы обнаружим, что они могли удовлетворить только часть своих потребностей.
Каким был бы эффект от передовика в их случае? Представим, что один из детей вдруг станет передовиком и начнет производить в день вдвое больше, чем вся семья. Будет ли этот неопытный мальчик разрушителем семьи? Будет ли он «отнимать работу» у других членов семьи и разваливать образованное ими мини-общество?
Вряд ли Робинзоны столкнулись бы с какими-то проблемами, даже если бы сразу несколько членов семьи стали «передовиками».
Очевидно, что «передовик» не разрушит семью. Наоборот, он будет считаться героем, поскольку Робинзонам не грозит опасность нехватки работы в результате возросшей производительности. Мы видим, что в силу практических и даже философских причин желания и стремления семьи были неограниченными. Вряд ли швейцарские Робинзоны столкнулись бы с какими-то проблемами, даже если бы сразу несколько членов семьи стали «передовиками». Если бы Робинзон-передовик мог производить десять дополнительных единиц одежды, остальные члены семьи смогли бы перестать заниматься своей частью работы по шитью. Им бы дали новые занятия, для распределения которых потребовалось бы некоторое время. Однако ясно, что конечным результатом стало бы большее удовлетворение потребностей всей семьи.
