Правительственная поддержка фундаментальных исследований в большинстве стран заканчивается до того, как становится возможной коммерциализация их результатов. Соответственно у академических ученых обычно нет ни ресурсов, ни стимулов для продолжения исследований начиная с того момента, когда можно ожидать публикаций в научных журналах. Бизнес же рассматривает новые знания, доступные на этой стадии, как весьма далекие от коммерческого применения — в силу невозможности рассчитать какой-либо эффект от потенциальных инвестиций. Преодоление этого разрыва (часто обозначаемого как «инновационный барьер») должно стать первоочередной задачей правительства.
Есть много вариантов решения этой задачи. Например, Американская правительственная программа инновационных исследований малого бизнеса — SBIR, которую спонсирует Агентство США по поддержке малого бизнеса (SBA), представляется одним из путей преодоления «инновационного барьера». Стратегия программы состоит в том, чтобы направить часть федерального финансирования НИОКР на продвинутые прикладные исследования, сфокусированные на малых высокотехнологичных фирмах и на инновациях, а также в том, чтобы обеспечить от финансируемых правительством НИОКР возрастающий экономический эффект. Важно отметить, что SBIR поддерживает скорее идеи, нежели компании, и цель этой поддержки — определение практической реализуемости идеи и последующая помощь в ее трансформации в коммерческие приложения.
SBIR работает следующим образом.
Десять участвующих в программе правительственных агентств по закону обязаны направлять на нее 2,5 % их исследовательского бюджета. В последние годы SBIR предоставила 3,5 тысячи грантов на общую сумму 1,4 млрд. долл.
Гранты выделяются не реже одного раза в год на конкурсной основе с внешней экспертизой заявок. Правительственная поддержка может осуществляться в два этапа. На первом выдается грант на 100 тыс. долл. для первоначального шестимесячного изучения технической и коммерческой осуществимости идеи. На этом этапе поддержку получает приблизительно седьмая часть участников. На втором этапе предоставляется грант в размере до 750 тыс. долл. для дополнительного двухгодичного изучения коммерческой реализуемости проекта, изготовления промышленных образцов и т. д. Приблизительно 40 % участников, прошедших через первый этап, получают поддержку на втором. По его окончании инициаторы проекта должны быть в состоянии привлечь частный венчурный капитал. С этой точки зрения программа SBIR создает мост между результатами фундаментальных исследований и венчурным капиталом или бизнес-инкубаторами.
Таким образом, программа SBIR помогает предприятиям осуществлять исследования, финансируемые правительством. Это дает ряд серьезных преимуществ. Во-первых, программа стимулирует предприятия проводить больше исследований. Как показывают многие исследования инноваций, большинство российских предприятий не слишком активны в этом направлении. Подобная программа помогла бы изменить положение вещей. Во-вторых, механизм программы подталкивает предприятия к поиску коммерческого эффекта от исследований, проводимых ими при поддержке правительства, что, в свою очередь, будет стимулировать создание новых высокотехнологичных фирм или выделение их из более крупных старых компаний.
Источник: DrebentsovV. Deversifying Russia's Economy- Key to Sustainable Growth. 2004. February (ротапринт).
В качестве других примеров можно назвать программу поддержки инновационных проектов в Израиле, реализуемых на базе университетов, и программу Фонда Чили.
Зарубежный опыт: Фонд Чили. Пестование новых предприятий
В 1970-х годах, после смелых экономических реформ, в Чили сформировался либеральный и стабильный макроэкономический климат, но рост экспорта при этом был вялым. Для страны с такими богатейшими природными и минеральными ресурсами перспективным представлялось развитие агропромышленного комплекса, но ему недоставало институциональной инфраструктуры — лизинговых компаний, механизмов определения спроса, информации о рынке и т. д.
В сфере переработки сельскохозяйственной продукции господствовали громадные предприятия, созданные Альенде, которые хотя и были приватизированы, но все равно оставались монополистами. Содействие процессу формирования новых агроперерабатывающих цепочек создания стоимости, направленному снизу вверх, и стало основной задачей Фонда. Фонд Чили — это смешанная организация, которая одновременно осуществляла поддержку проектной деятельности (выявление перспективных направлений на мировом рынке), способствовала развитию технологий (адаптировала перспективные агропромышленные технологии и создавала фирмы для пилотного внедрения новых технологий) и служила фондом стартового капитала для новых предприятий (финансирование фирм с получением прибыли после продажи их частным инвесторам). Принято считать, что стремительный рост чилийского экспорта — искусственно разводимых лососевых, томатной пасты, столового винограда и других товаров — заслуга Фонда.
Вследствие демонстрационного эффекта новых малых и средних предприятий (полномасштабное использование новых технологий в ряде предприятий) и эффекта передачи технологии социальные результаты деятельности Фонда Чили намного значительнее частных (выручка от продажи успешно работающих фирм). Но не надо обольщаться: Фонд Чили — довольно непрозрачная организация, поэтому неудивительно, что она совершила немало ошибок, когда инвестировала в технологии, впоследствии оказавшиеся неудачными. Она непрозрачна как по своему происхождению, будучи плодом брака по расчету между корпорацией ITT (профинансировавшей 50 % стартового капитала в обмен на возврат своих активов, национализированных Альенде) и правительством Чили, так и в функциональном плане, являясь одновременно средством поддержки проектов, инкубатором новых технологий и фондом венчурного капитала. Но все эти оговорки только делают Фонд Чили еще более интересным явлением: это second-best (вторая по степени эффективности) реакция на чрезвычайно несовершенную институциональную среду.
Источник: КузнецовЕ. Пробудиться, догнать и устремиться вперед: Механизмы запуска инновационного роста России. Препринт WP5/ 2002/07. М.: ГУ ВШЭ,2002. С. 23–25.
Следует отметить: мы не против оправдавших себя методов государственного содействия росту конкурентоспособности, таких, как гарантии по экспортным кредитам, налоговые кредиты, технопарки, специальные зоны, а также долевые прямые инвестиции в наиболее перспективные проекты, например в сертификацию перспективных типов гражданских самолетов, как это было в 1990-х годах.
Кстати, попытка конкурсов инвестиционных проектов, предпринятая тогда Министерством экономики, не дала результатов не потому, что дело было плохо организовано, а прежде всего потому, что государство отказалось от выполнения своих обязательств, выделило лишь незначительную часть обещанных денег. Наш отрицательный опыт зачастую связан с тем, что мы редко доводим дело до конца. Впрочем, тогда, вероятно, инвестиционные конкурсы были преждевременны, не была завершена финансовая стабилизация. Но сейчас ситуация иная. К этой идее близок конкурс мега-проектов, организованный в 2002–2003 годах Минпромнауки.
Здесь мы на этих методах не будем останавливаться, прежде всего потому, что они хорошо известны и вопрос только в том, чтобы применять их в умеренных масштабах, в общих рамках либеральной политики, не возбуждая снова иждивенческие настроения.
Мы выделяем программу типа SBIR как принципиально новую для нас, поскольку она решает задачу выявления конкурентоспособных идей, людей и компаний, которые целесообразно выращивать. Подчеркиваем: не определять приоритетные отрасли, а создать механизм выявления и выращивания очагов конкурентоспособности.
Шестой тезис. Государство обязано реально содействовать усилению конкуренции, чтобы активизировать работу компаний по повышению конкурентоспособности и модернизации. Оно также должно выровнять условия конкуренции. Исследования структурных изменений в российской промышленности за 1997–2002 годы, проведенные в ГУ-ВШЭ[117], показали, что низкие темпы модернизации обусловлены недостатком не столько финансовых ресурсов, сколько стимулов деловой активности. Более высокую активность и рост эффективности показывают предприятия не в самых доходных отраслях. Высокая доля нерыночного сектора (естественные монополии и ЖКХ) с заниженными государственными ценами ослабляют мотивации к инвестициям в энергосбережение и внедрение новых технологий. В 2002 году 6 % предприятий промышленности из выборки около 1000 предприятий производили отрицательную добавленную стоимость. Доля таких предприятий (мы их также относим к нерыночному сектору) даже возросла. При повышении цен на газ и электроэнергию до уровня рыночных их доля возросла бы примерно до 12 %. Значительная доля предприятий имела отрицательное чистое накопление, т. е. проедала капитал.
