Опыт формального образования для большинства из нас таков: вы должны были сидеть, пока кто-то вам что-то рассказывал, не задумываясь о контексте или целях. Ваше понимание полученных знаний оценивалось не путем демонстрации приобретенных навыков или применения знаний на практике, а просто путем воскрешения их в памяти или рассуждений.
Если этот процесс кажется вам знакомым, то вы могли не увидеть примеров открытого обучения, которые я собираюсь привести. Однако сила – в применении знаний. Мы лучше всего учимся, когда что-нибудь делаем, приводим что-то в порядок или помогаем другим. Все это не только заставляет нас хотеть научиться чему-то еще, но и усиливает нашу мотивацию.
Когда в октябре 2012 года на северо-восточное побережье Америки обрушился ураган «Сэнди», вся нация, затаив дыхание, ждала, что предпримет правительство. Президент Барак Обама и мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг прекрасно сознавали, что семь лет назад правительство не смогло правильно отреагировать на ураган «Катрина». На сей раз отзывы в прессе были более благосклонными. По их мнению, президент Обама организовал работу Федерального агентства по Управлению чрезвычайными ситуациями (Federal Emergency Management Agency, FEMA) куда лучше, чем это сделал в 2005 году Джордж У. Буш[80].
Отчеты с места, однако, были куда менее благостными. Люди жаловались на проблемы с системой снабжения: склады ломились от еды, воды и одежды, которые не раздавались достаточно быстро и равномерно. Что еще хуже, через несколько месяцев после урагана FEMA обвинили в том, что процесс подачи заявок на помощь был чересчур бюрократизированным, и неизвестно, сколько их несправедливо отклонили.
Из-за совпадения по времени с президентскими выборами 2012 года масштабы вызванных «Сэнди» разрушений осветили в прессе не так широко, как в случае с «Катриной». Цифры были серьезными: 72 человека погибло, больше семи миллионов людей остались без света, 346 тысяч домов повреждены или разрушены, потеряно 100 тысяч рабочих мест, а сумма ущерба составила 71 миллиард долларов.
Хотя федеральное правительство сработало недостаточно четко, на ураган «Сэнди» откликнулись десятки тысяч простых людей, организованных волонтерскими группами типа Recovers.org. Recovers, созданный в 2011 году Кэйтрией и Морган О’Нилл после того, как нетипичный для этих мест торнадо поразил их родной городок в штате Массачусетс, организует волонтеров, распределяет пожертвования и служит информационным центром. За семь дней после того, как ураган «Сэнди» обрушился на сушу, подписчиками Recovers стали более 23 тысяч волонтеров.
Однако это только один пример самоорганизованной реакции. Практически за одну ночь появилась масса групп вроде «Сообщества Нью-Йорка за перемены», «Фонда перестройки Стэйтен-айленд»[81] (который помог отреставрировать более 1000 незастрахованных домов), «Поможем Рокэвэй»[82] и других, которые с помощью Facebook нашли волонтеров, чтобы помочь убрать завалы.
Однако самыми результативными, пожалуй, стали действия группы «Захвати – восстановление после „Сэнди“» (Occupy Sandy Recovery). В нее вошли многие из тех, кто участвовал в акциях «Захвати Уолл-стрит», поэтому неудивительно, что волонтеры группы первыми развернули пункты питания и центры раздачи пищи и вещей. В 2011 году в лагере Зукотти-парка они научились помогать людям, хотя, конечно, и не в том масштабе, в каком им пришлось это делать после «Сэнди».
Координация раздачи пищи, одежды и денежных пожертвований являлась только частью организованной «Захвати» сети взаимопомощи. Они мобилизовали более 50 тысяч волонтеров – непосредственно после урагана их было больше, чем военных, – откачивать воду, убирать мусор, расчищать обломки и чинить дома. Практически ровно через год после того, как их силой выдворили из нью-йоркского парка, волонтеры «Захвати» вновь вышли на улицы. Они пробыли там еще долго, даже когда уже была оказана первая неотложная помощь, чтобы восстановить жизнь в значительной части города.
Однако они занимались не только восстановлением жилых домов. Sandy Recovery возродили репутацию движения «Захвати» в глазах нью-йоркцев. Роз Мэйз, инструктор по фитнесу, работавшая волонтером в одном из их пяти нью-йоркских центров, призналась: «Если быть совсем честной, я думала, что участники движения „Захвати Уолл-стрит“ – чокнутые хиппи. А оказалось, что они умеют потрясающе преобразовывать сообщества людей. Это организация таких же простых людей, как все мы, которые просто хотят помочь».
Впечатляет, что на сайте Occupy Sandy были размещены не только подробности того, как «помочь и восстановить». В библиотечном разделе людей приглашали поделиться мнениями относительно изменения климата и капитализма катастроф, а их проект Storyline позволил очевидцам выплеснуть свои переживания, рассказав о том, что случилось с ними после катастрофы. Это были добровольцы, вышедшие на улицы, чтобы регулировать дорожное движение, когда сломались светофоры; музыканты, которые устраивали мастер-классы в лагерях для пострадавших; женщины, которые крутили велосипедные динамо-машины, чтобы зарядить мобильные телефоны, когда отключилась электроэнергия.
Хотя приоритетом была помощь другим, а не учеба, те, кто был связан с проектами Occupy Sandy и Storyline, совершили огромный образовательный скачок. Они узнали об изменении климата; о санитарии в чрезвычайных ситуациях; о сплоченности сообщества; о посттравматическом стрессе; об альтернативных источниках энергии; об управлении катастрофами – и список можно продолжать. Поразительно, что они научились сообща слагать убедительные устные истории и представлять движение «Захвати» как местную организацию самопомощи способами, не применявшимися в 2011 году. Это было обучение живым делом.
Личные истории членов Sandy Recovery рисуют яркую картину того, что люди могут сделать, чтобы помочь самим себе, когда государственные службы не справляются со своими задачами. Кроме того, они вновь возрождают утраченное чувство общности. Некоторые из рассказчиков замечали, что «даже как-то взгрустнули, когда все закончилось и мы разошлись по домам». Глобальная обучающая община лучше всего проявляет себя в критической ситуации.
Если волнения 2011 года в Англии были тревожным сигналом о том, что пора сделать общественное участие в политике более высоким приоритетом, менее освещенный в прессе аспект волнений помог показать, как это устремление можно реализовать. Посмотрев 8 августа 2011 года телевизионный репортаж о поджоге мебельного магазина в Кройдоне, писатель и художник Дэн Томпсон призвал людей помочь привести все в порядок. На следующее утро я работал на своем ноутбуке, и вдруг среди всеобщей подавленности и плохих предчувствий случилось кое-что по-настоящему замечательное.
К середине утра начало появляться множество твитов с хэштегами «#riotcleanup»; помочь захотели десятки тысяч людей. Этот хэштег стал вторым по популярности в мире. Одна картинка, получившая название «Армия швабр» (сотни швабр, взятых наизготовку на лондонской улице), за час обошла весь мир, став своеобразным символом.
За такую возможность быстро ухватились политики. Мэр Лондона Борис Джонсон сфотографировался со шваброй, а премьер-министр Дэвид Кэмерон впоследствии упомянул об этой кампании в своем выступлении на съезде Консервативной партии: «Дэн Томпсон смотрел по телевизору, как разворачиваются волнения. Однако он не остался сидеть, говоря, что „совет все уберет“. Он вышел в Интернет. Он бросил клич. И вместе с другими организовал социальное движение. Люди взяли швабры и вернули себе улицы».
Несмотря на эти довольно грубые попытки заработать политические очки на идее Томпсона, Кэмерон был прав, назвав то, что произошло, «социальным движением». Не спрашивая ни у кого разрешения, более ста тысяч людей немедленно выразили поддержку идее уборки с помощью Twitter, и тысячи вышли на улицы, чтобы убрать грязь, оставленную мятежниками.
Более того, #riotcleanup стал катализатором целого ряда подобных кампаний: #reverseriots, #riotrebuild и #peckhampeacewall – это лишь несколько примеров того, как обычные люди отдавали свое время и силы, чтобы помочь восстановить утраченное чувство общности. В ответ правительство поспешило принять Закон о возмещении ущерба[83], причиненного беспорядками, по которому их жертвам должна выплачиваться компенсация. Впрочем, когда тем, кто нуждался в этом больше всего, компенсаций не хватило, общественные движения вмешались и собрали деньги, чтобы магазины и офисы смогли вновь открыться.
Любопытно узнать, на что рассчитывал Дэн Томпсон, призывая к уборке, и чему научились участвовавшие в ней люди: «Я хотел, чтобы откликнулись человек пятьдесят (примерно из четырех тысяч) моих подписчиков. Я знал, что они любили местные магазинчики и лавочников, и использовал слова, которые могли привлечь эту аудиторию. Я думаю, люди поняли, что, совершая малые дела, можно оказывать большое влияние; можно организовывать акции в местном сообществе, а инструменты типа Twitter полезны в организации. Они узнали: для того чтобы их действия принесли плоды, не нужны большие вложения в планирование или ресурсы».
