за ручку привела туда, откуда трудно сбежать, они всё друг про друга уже решили. И тут такой переворот! Такой повод для встречи! А ведь впятером, только девочками, они не собирались уже лет десять. Оксана решила пригласить именно институтских подруг не просто так. Когда-то после выпускного они прилепили друг другу ярлычки, и ей хотелось наконец-то отодрать наклейку со своего, отодрать резко и торжественно.
На Розином написали: «Или прорвется и наестся популярности, или падет на самое дно». Но она была среднестатистической российской бабой, хотя соленый трагизм в ее судьбе все же присутствовал – умер муж. Внезапно в самом расцвете сил, в тридцать пять лет, поскользнулся, упал и не очнулся. До этого он уже оступался – в этом-то и был секрет Кати.
Ту самую Катю с не выходившей из дома частью живота считали карьеристкой, но ее жизнь сопровождал не победный марш, а ксилофон кастрюль и чавканье памперсов. Ей удавалось быть блистательным человеком-оркестром: шеф-поваром, любовницей, психологом, учителем и уборщицей, но не оставалось сил, чтобы порадоваться этим безусловно замечательным умениям. Она мечтала о беззаботной спокойной жизни, как у Оксаны.
«Что Оксанка захочет, то у нее и будет!» – думали в институте подруги. Да, «пирамидка» когда-то за один теплый взгляд могла попросить миллион, и любой мужчина отдал бы. Но Оксана проносилась мимо в поисках идеала. И не любила просить. Затем несчастная-любовь-рвать-жилы-биться-в-грудь, увлечение компьютерными технологиями в попытке разделить его интересы, тяжелый разрыв, на месте которого ничего не срастается, и пять лет добровольного романа с диваном. Она заперлась в виртуальном мире, где добывала заработок, пищу, даже общение и параллельно создавала собственную вселенную. Правда, о последнем никто не знал. Да, подруги пытались вернуть Оксану к реальности, особенно Жанна, но они понимали, что для этого нужны новые эмоции, может быть, любовь. Если не такая глубокая и счастливая, как у Кати, то хотя бы бурная и проблемная, но все-таки держащая людей вместе, как у той же Жанны.
Жанна всегда была хорошенькой, несмотря на очки, пахла сиренью в любое время года, и ей пророчили судьбу Кати – «счастливой жены и мамы пятерых детей». Она никогда не отличалась успехами в учебе, а отличниц презрительно считала «тухлятиной, лишенной доступа к радостям первых красавиц», которыми они с Оксаной, безусловно, были. И если женщина-диван привлекала мужчин как бы невзначай, каждый раз удивляясь очередному приглашению на свидание, то Жанна была из тех, кто был уверен в собственной привлекательности на сто процентов, несмотря на довольно средние вводные данные. И все же про нее подруги решили сразу: «С ее нерасторопностью никакого карьерного роста».
Жанна была бедовая, не слишком тактичная и притягивала, как Ванга, отчаявшихся, не только мужчин, но и проблемы. Однако на первой же работе она влюбилась в начальника – он пах кардамоном. Кардамон ответил сирени взаимностью, что сразу сделало ее совладелицей фирмы, а его – владельцем руки и сердца. Семейные нотки в этом пряном букете были практически неуловимы. Зато от них прямо-таки смердело потом и кровью: как в бешеной гонке на выживание, они с азартом трудились ради собственного благосостояния, а потом с выдумкой тратили заработанное. Приключения и путешествия перемежались не менее яркими ссорами. На самом деле Жанна и правда мечтала быть домохозяйкой с кучей детей, да только и одного завести не получалось, и в конце каждого цикла «заработать-потратить» ее начинало нестерпимо тошнить. Каждый раз она принимала это недомогание за долгожданный признак беременности, но вскоре понимала, что это всего лишь запах желчи несбыточных надежд. Ровно в этот момент кардамон предлагал ей мятную жвачку и новый бизнес-проект, и у Жанны снова появлялось желание вставать в пять утра, желание пропитаться кофе и достигать, достигать, достигать. Да хотя бы чтобы Варвара не так сильно задирала свой идеально ровный, без единой поры нос.
У Варвары, главного редактора главного модного журнала, не было подобных проблем, она никогда не хотела детей. Они мешают наслаждаться достигнутым, наводят беспорядок и отнимают так трудно доставшуюся привлекательность. В студенческие годы на Варваре никто бы и взгляда не задержал, зато теперь она была как с картинки. А ведь ее ярлычок гласил краткое и обидное «неудачница»: ни женихов, ни пятерок, ни каких-то других вещей, которым можно было завидовать, у Варвары в институте не было. В компанию ее привела Катя, познакомившаяся с ней поближе во время стажировки, куда больше никто из подруг не поехал. Роза, обычно не пропускавшая такое, неожиданно решила остаться дома, и согласно негласному правилу «если не едет Роза, никто не едет», остальные последовали ее примеру – все, кроме Кати, с которой мама провела воспитательную беседу. Новенькую приняли сначала неохотно, но, поскольку не видели в ней большой угрозы, вскоре привыкли к ее присутствию. Варвара добилась успеха в карьере после двадцати пяти, после тридцати же стала больше походить на девушку с сережкой, чем на девушку с веслом [12], не в последнюю очередь благодаря временным и финансовым возможностям ухаживать за собой, которые она отвоевала тем самым веслом. Но дело было не только в деньгах, но и в генетике. Она обладала подвидом красоты, который раскрывается не сразу, но вдруг, когда дозреет. До двадцати ему мешает неуклюжесть, затем отчаянный поиск способа утвердиться, но когда такие девушки успокаиваются, народу предстает шедевр. И им действительно хочется любоваться. Правда, издалека.
У «клея» компании, хохотушки Розы, выбравшей ресторан, дети в отличие от Варвары были. Она оставила их с соседкой, предварительно с ней же приняв сто граммов, намазала губы красной помадой с запахом вишни, надела сапоги на таких высоких каблуках, что, если упадешь, успеешь заскучать в полете. Не то чтобы ей так уж хотелось увидеться с подругами, но повод для встречи заинтриговал. Красивая и смелая, она вышла в предновогодний, отдающий шоколадом с ликером мороз ловить машину. Удавалось ей это молниеносно. Она выглядела молодо: стройная, даже сухая, с глазами-оливками на пол-лица, бессовестно выдававшими ее печальную судьбу, треугольным носом с самым настоящим горбом – горбинкой бы это не назвала даже самая деликатная из всей компании многодетная Катя – и смуглой кожей. Вечно вишневые губы, черные волосы, торчащие из-под любого шарфа, как ни заправляй, и смех, который хочется распробовать, окончательно отвлекали внимание от многих лет, в которых расписались морщины, – получите, доставлено. Такой была Роза, странной девочкой-женщиной, грузинкой, увешанной золотом и любившей жизнь. Непонятно, правда, как ей это удавалось, потому что жизнь не отвечала ей взаимностью, била под дых при каждом удобном случае
