это исправить?
– К сожалению, даже если люди клянутся, что никогда не повторят того, что творилось у них в семье, на практике, когда у них самих появляются дети, они бессознательно начинают вести себя так же, как их мама с папой. Так происходит потому, что мы развиваемся по аналогии: наблюдаем за тем, как ведут себя наши родители, и первые три года жизни практически полностью копируем их поведение. Не только люди так делают, но и весь животный мир.
К счастью, нам, в отличие от животных, доступна психотерапия и возможность избавиться от «родительских сценариев». Подумайте об этом.
…
– Мать всю жизнь жила с алкоголиком, на мне срывала злость. Повторяю сценарий: ору на ребенка, личная жизнь не складывается. Как не злиться на сына?
– Давайте избавимся от этого подхода – «повторяю сценарий». Говоря, что повторяете сценарий, вы как бы прячетесь за мать: мол, я не виновата, это мама на меня орала, поэтому теперь и я ору. Но орете вы не поэтому: внутри вас много агрессии, раздражения, обиды, бессилия. Это ваш крик, не мамин, и с этими эмоциями вам и нужно разбираться.
…
– А есть ли вообще люди, которые ничего не цепляют от своих родителей, никаких проблем, никаких комплексов? Я таких, честно говоря, не встречал. По-моему, многие даже не понимают, откуда «ноги растут» у того или иного их поведения. Я, например, только в 50 лет понял, что я холодный отец, потому что точно так же вели себя со мной мои родители, и сейчас пытаюсь это исправить. Моим детям уже по 25 лет, но я продолжаю пытаться хотя бы иногда их обнимать, хотя это дается мне очень тяжело. Может быть, дадите совет, как вообще понять, что происходит и почему мы такие? Как людям не жить всю жизнь с закрытыми глазами, а посмотреть наконец на себя со стороны и понять, что это поведение наших родителей, которое мы зачем-то копируем?
– Кивать всю жизнь на родителей: это у нас от них, и вон то, и вот это – путь в никуда. Дело не в том, что мы копируем поведение мамы с папой. Человек орет на своего ребенка не потому, что родители когда-то кричали на него самого: за этим ором стоит какая-то личная причина, триггер, что-то, что вызывает у него раздражение, и с этой причиной и надо разбираться. А до тех пор, пока мы уверены, что это все «от родителей», получается, что от нас самих ничего не зависит. Каким бы ни был наш детский опыт, сейчас это наше решение – орать на ребенка или нет, быть с ним холодным или обнять и поговорить по душам.
Так что мой совет всем: возьмите ответственность за свое поведение на себя. Только так можно что-то изменить.
Если родители ведут себя неадекватно или если их поведение хотя бы просто ощутимо отличается от привычного, это повод показать их психиатру.
Это не характер, это – возраст!
Я как старая пальма на вокзале – никому не нужна, а выбросить жалко.
ФАИНА РАНЕВСКАЯ
У популярной жалобы «отец и/или мать в последнее время стали совсем невыносимыми» есть достаточно простое объяснение. С возрастом характер у многих людей действительно портится: сказываются проблемы со здоровьем, чувство одиночества и ненужности, ощущение пустоты. Гормональный фон тоже меняется – поэтому, кстати, на Западе многие терапевты назначают своим возрастным пациентам антидепрессанты. У нас же, когда речь заходит о возрастной депрессии, люди первым делом думают, что разговор пойдет о подростках. Но и в пенсионном возрасте такого рода заболевания развиваются довольно часто. Во-первых, из-за телесных изменений и ухудшения здоровья. А во-вторых, из-за того, что неработающие пенсионеры чаще страдают от изолированности. Оно и понятно: работа предполагает общение, социализацию, а при выходе на пенсию человек часто этого лишается.
Поэтому, если родители ведут себя неадекватно, невменяемо или если их поведение хотя бы просто ощутимо отличается от привычного, это повод показать их психиатру: возможно, дело даже не в депрессии, а в деменции, болезни Альцгеймера или Паркинсона и так далее.
Случаи патологий мы с вами разбирать не будем – я все-таки психолог, а не врач, – а вот об условной норме поговорим. Что вам надо знать о пожилых родителях с явными нарушениями психики: обижаться на них не стоит, пытаться их поменять разговорами и уговорами – тоже. Ваша задача – пригласить специалиста, геронтолога или психиатра. Он подскажет, что делать, какую схему лечения применять, чтобы замедлить развитие болезни и вернуть вашего близкого в адекватное состояние – если это, конечно, вообще возможно.
Расскажу вам такую историю – мне кажется, довольно показательную. Когда мне было лет 30, я получал в Израиле в дополнение к основному психологическому образованию еще одну специальность – семейное право. И как-то раз ко мне пришла женщина, ей тогда было 64 года (а на дворе стоял где-то 1991 год). У нее была семья: муж, двое детей, четверо внуков. А еще – 85-летняя мама. Дело было вот в чем. Моя пациентка росла без отца, ее мать меняла мужчин как перчатки и то отправляла дочку погулять, когда к ним домой приходил очередной кавалер, то вообще запирала в шкафу. Постоянно ездила с этими мужчинами отдыхать, а дочке присылала открытки с курортов: «Дорогая дочка, в следующем году обязательно поедем вместе!», но так ни разу с собой на море и не взяла.
Когда же девушке исполнилось 15 лет, мать начала ревновать к ней своих любовников и выкидывать дочку из дома. На тот момент, когда женщина со своей историей пришла ко мне, у ее глубоко пожилой матери была то ли третья, то ли четвертая стадия рака, а у моей клиентки – чувство долга: нельзя же мать оставить одну. И женщина убиралась у матери в квартире, три-четыре раза в неделю приезжала к ней готовить еду. Мать при этом постоянно требовала внимания, названивала дочери, а у той на разговоры не было ни сил, ни времени, ни, что самое главное, желания.
А хуже всего то, что мать постоянно приставала к ней с воспоминаниями типа: «А помнишь, когда тебе было десять лет?..» Ничего хорошего в детстве моей клиентки не было, и вспоминать это время не хотелось.
Поехали мы посмотреть на эту мать – и знаете, что? Нас встретила 85-летняя старушка, одетая как представительница древнейшей профессии: на ней был прозрачный пеньюар, губы накрашены – дочка предупредила, что придет с психологом, мужчиной, и та специально нарядилась и начала кокетничать. Мне с ней довольно быстро все стало понятно.
Спрашиваю клиентку:
– А вы сами-то как часто готовы общаться с матерью? Чтобы без ущерба для вашей психики?
– Раза три в неделю, не чаще. И при этом хочу, чтобы, пока я убираюсь и готовлю, ее не было ни видно, ни слышно. А то заводит свою шарманку о том, что мне вспоминать больно…
– Тогда текст такой: «Дорогая мама, я не могу разговаривать с тобой каждый день. Это первое. Второе: не мешай мне, когда я прихожу помогать тебе по хозяйству, займись каким-нибудь делом. Телевизор там посмотри, радио послушай, повяжи, почитай». И как только она будет нарушать договоренность – а она будет, – говорите ласково, но твердо: «Все, мамочка, мне пора, пока».
И вы знаете, за два месяца эта 85-летняя старушка с онкологией поняла, что к чему, и начала звонить ровно три раза в неделю. Дошло до того, что когда она слышала, как в двери поворачивается ключ, то мчалась на коляске к себе в комнату, закрывала дверь, включала телевизор и ждала, пока дочка закончит убираться и готовить. И вот однажды моя клиентка поняла, что хочет пообщаться с матерью. И сказала ей – впервые за свои 64 года: «Мам, ну куда ты убегаешь. Давай поговорим. Кофе будешь?»
Вот чего можно добиться, когда события развиваются по вашему сценарию.
Так что, дорогие взрослые дети, обиженные на своих родителей, если вы добьетесь того, о чем я рассказал, когда именно вы будете решать, как будет происходить ваше общение с родителями (и будет ли вообще), вас отпустят обиды на них и получится построить совершенно другие отношения. Но до тех пор, пока вы продолжаете считать себя ребенком, заложником, говорить «ну это же моя мама/мой отец, я так не могу», вы будете оставаться инфантильным, несамостоятельным человеком,
