различные интеллектуальные задачи, и он случайно заметил повышенную активность мозга не в тот момент, когда они интеллектуально напрягались, а во время пауз, которые он давал им для отдыха.
Впрочем, исследования и того и другого не получили в тот момент должной оценки научной общественности. Уж больно это казалось странным. «Что, в дефолте (в покое) мозг активнее, чем когда человек думает над задачей?! Ха-ха!» — примерно так отвечали им редакторы именитых научных журналов.
Хотя надо сказать, что уже в 1950-х годах были опубликованы исследования, в которых было показано, что мозг, не решающий никаких задач, то есть «в дефолте», потребляет больше кислорода и энергии, чем мозг, вроде бы интеллектуально работающий.
В общем, всё это долго казалось какими-то казусами и парадоксами, которые списывали на «загадочность» мозга и не брали в расчёт, пока наконец Маркус Рейчел не сформулировал свою теорию базовых нейронных сетей.
Но дело не только в теории как таковой, Рейчел понял, куда уходят эти самые интеллектуальные силы мозга, который «ничего не делает»: «Предоставленный самому себе человеческий мозг естественным образом включается в размышления о социальных отношениях».
И действительно, если вы проанализируете список мыслей, который должны были составить, когда выполняли упражнение по инвентаризации своей умственной жвачки, под этим углом зрения, то увидите, что ваш мозг постоянно что-то бубнит про ваши отношения с другими людьми:
♦ это какие-то недовыясненные отношения с родственниками, возлюбленными, коллегами, начальниками;
♦ ваше желание повлиять на других людей — их мнение, решения, поведение;
♦ кроме того, это какие-то ваши обязательства, договоренности, ожидания, проекты, которые вы делаете с другими людьми, и т. д.
Иногда поток ваших мыслей и вовсе представляет собой полноценный «внутренний диалог»: вы буквально разговариваете внутри собственной головы с людьми, о которых думаете, — с партнёрами, акционерами, сотрудниками.
И чем более напряженными являются ваши отношения с кем-то из этих субъектов, то есть чем силнее вы вовлечены в различные «социальные игры», тем более обстоятельными будут и ваши «беседы» с ними (точнее, конечно, с самим собой).
Конфликт может быть и вовсе микроскопическим, но если он задел вас за живое, он может полностью завладеть вашей дефолт-системой мозга. И вы буквально «ни о чём другом думать не можете».
Впрочем, чтобы думать о других людях, нет нужды с ними специально «разговаривать»:
♦ работая над каким-то документом или письмом, вы думаете о его адресате;
♦ оценивая рекламный макет — о том, кто его делал и кому он предназначается;
♦ думая о своём бизнесе, вы думаете о ваших сотрудниках, коллегах, потребителях;
♦ вызывая такси — о водителе, который или долго едет, или не туда;
♦ в ресторане — об официантах, поварах, дизайнерах интерьера и тех, кто сидит за соседним столиком;
♦ в магазине — о том, кто произвёл тот или иной продукт, кто его фасовал, засунул на верхнюю полку и т. д.;
♦ даже одеваясь, вы думаете о том, как вы будете выглядеть в глазах «определённого круга лиц».
Короче говоря, мы постоянно думаем о других людях, и за эту работу отвечает множество отделов нашего мозга, объединённых в систему, которая работает «по дефолту», то есть всегда, когда не о чём больше думать.
То, что наш мозг никогда не останавливает свою работу, — вполне логично: главный орган управления не может позволить себе праздников и выходных.
С другой стороны, этот «дефолтный» режим является не дефолтным. Скорее напротив — самым важным, мы просто его заметили, когда мозг, как показали исследования, ни о чём не думал, никакой вроде бы интеллектуальной деятельности не совершал.
Вся проблема в том, что мы долгое время не то считали мышлением, что им на самом деле является. Мы думали, что мышление — это что-то вроде калькулятора: вводишь данные — он считает. Но на самом деле мышление — это то, что «варится» у нас в голове на подсознательном уровне.
Если мы представим себе жизнь примата, то понятно, что часть его интеллектуальной деятельности уходит на решение практических задач, связанных с выживанием, пропитанием, спариванием и т. д.
Но поскольку стайный примат живёт в группе, всё это — выживание, пропитание, спаривание — требует специальной интеллектуальной работы, а именно понимания отношений между членами стаи, благодаря чему задачи в принципе становятся выполнимыми.
В случае человека, который не так давно (с эволюционной точки зрения) обзавёлся способностью обозначать предметы и явления словами, возникла необходимость где-то в своём мозге разместить эти понятия, в каком-то смысле абстрактные «сущности».
И конечно, лучше всего для этих целей подошёл функционал дефолт-системы мозга, специализирующийся именно на таких «сущностях», а точнее — на создании образов других людей и внутренней коммуникации с ними.
Теперь эти два варианта работы дефолт-системы — социальное мышление, с одной стороны, и мышление понятийное (значениями, сущностями вещей), с другой, — находятся в постоянной конкуренции за расчётные мощности дефолт-системы мозга.
Из этого нам надо сделать два важных вывода о своей «умственной жвачке»:
♦ во-первых, всё, что вы думаете, вы думаете, сами того не желая: этот мыслительный процесс происходит спонтанно, а не потому, что вы решили о чём-то подумать, заняли позу мыслителя и намеренно «задумались»;
♦ во-вторых, вы именно думаете — это настоящая интеллектуальная работа: возможно, она и бессмысленная, но вы анализируете соответствующие ситуации, строите модели других людей, придумываете собственные ходы и решения — это мышление.
Эта «самодеятельность» нашей дефолт-системы, с одной стороны, и её эволюционная настроенность именно на социальное мышление (на размышления о наших взаимоотношениях с другими людьми) — с другой приводят к тому, что нам часто бывает трудно сосредоточиться на, например, производственных задачах.
Только вы начинаете думать о вопросе, связанном с вашими hard skills, как ваша голова, особенно если обстановка в вашем рабочем коллективе (или личной жизни) оставляет желать лучшего, запускает всех этих людей в вашу дефолт-систему, и тут уже не до работы.
С этим гомоном голосов внутри вашей дефолт-системы производственная эффективность падает, как говорится, с металлическим звоном. Вроде бы и нужно сосредоточиться, собраться, разгрести производственные завалы, а в голове — «Aut».
Принцип «Aut-aut!» начинает работать с «головы». Если руководитель умеет вынуть себя из игры своих «придворных», чтобы сосредоточиться на задачах компании, то остальным придётся брать себя в руки и доказывать свою производственную, а не макиавеллистическую эффективность.
Однако для того, чтобы справиться с этими «социальными играми», руководителю необходимо чёткое понимание фактических отношений сотрудников внутри компании, а также того, как распределены сферы влияния тех или иных групп.
В рамках работы с факт-картами мы в «Академии смысла» обязательно делаем упражнение, которое получило название
