тебя. Панику поднял.
— Ну да, теперь то уж точно, скажут, что пили, и ещё чернила с собой выпросили. Теперь, надо тихо сидеть.
С банкой в руках, идти через всю деревню. Димка прав. Я сунул банку в траву возле забора.
— Что с тобой происходит, ты пьяный совсем? — Димка банку подобрал.
— Выбрось эту гадость! Никто её пить не будет, — я попытался забрать банку, в конце концов, это я её взял, значит, она моя.
— Почему не будут? Девчонки будут пить. Ты же сам сказал.
— Да я не это имел ввиду! Тьфу, гадость какая.
— Ну не будут, так не будут. Всё равно надо оставить. Это же валюта, можно на что-нибудь обменять. На кусок сала, например, а то только одну картошку едим. Что привезли с собой, всё съели уже.
Пока шли, хмель выветрился, во рту остался лишь сладкий привкус гнилых яблок. Я лежал на своём надувном матрасе и не мог заснуть, прислушиваясь к стонам и вздохам, доносившимся с печки. Я представлял себе, чем они там занимаются, и от этого мутилось сознание. Прислушиваться мешала Светка, которая, как нарочно, вертелась и скрипела кроватью. А ещё говорила, что ничего не слышит. Только когда на печке затихли, я, наконец, заснул.
Утром Роза смотрела на меня с презрением, ничего ты, мол, не сделаешь. Но увидев, что я равнодушен, перестала обращать на меня внимание. Зато Светка, всё заглядывала в глаза, как будто я ей денег должен.
Когда остались с Димкой вдвоём я снова спросил, что они там, на печке делают, что заснуть не могут.
— Экий ты завистник, что же ты хочешь, чтобы я рассказывал? Не знаешь, что с девчонкой делают?
— Ты же сказал, что у вас ничего такого нет.
— И быть не может. Девчонки переживают, что им помыться негде. Уже неделю без душа, а они каждый день мыться привыкли. Мы просто обнимаемся. Она ногами обнимет, и прижимается.
— И не стыдно ей? — я представил себе эту картину и чуть не задохнулся, — это же, неприлично…
— Неприлично, это как ты, тихо сам с собою. А она, нормальная девчонка. Слушай, давай их помоем, чтобы не мучились. Устроим банный день. Деревенские же, моются, прямо в комнате. Не у всех же баня есть.
Мыться затеял, баню захотел. Скотина, чтобы ты тут совсем берега потерял.
— В смысле, как помоем?
— Нагреем воды на улице на костре, принесём в дом, девчонку в тазик поставил, и ковшиком сверху. Мыло есть. Всего-то пару вёдер надо. Вёдер полно. Я в сарае шаечку видел и ковшик есть. Тут же люди жили, мылись как-то.
— Откуда это ты всё знаешь? — неужели, он когда-то уже мыл девок, — ты, что ли сам их мыть будешь? Разве они не будут стесняться?
— Ну, отвернёшься. Простынку повесим, сверху только польём, типа душек сделаем. Да и вообще, их же двое, помогут друг другу. Нам только воду организовать, дрова, чтобы сами не таскали. Как, откуда знаю? Меня самого маленького так мыли, когда на лето в деревню возили. А тебя что, не так разве.
Димка был прав, именно так и мыли. Но сам я, никого не мыл, не приходилось. А тут, девчонки….
— Нет, я против. Не наше это дело. Пусть сами разбираются, — знаю я, зачем тебе их мыть, кот и сало! Обойдёшься. Тебя не остановить, так ты тут устроишь.
— Может у кого-то баня есть? Не может быть, чтобы не было, — не унимался Димка, — хотя для бани много дров надо. Завтра узнаю. Слышь, а ты с девчонками в баню, ходил?….
Вопрос с мытьём отпал сам собой. На выходные, всех автобусом отвезли в город, именно для того, чтобы дома помылись. И снова с печки слышалась возня. Но Светка кроватью больше не скрипела. А когда картошка закончилась, в городе Димка с Розой больше не встречались, как будто ничего и не было. Я думал, почему я такой. Почему ему всё, даже ненавистная картошка, и та в радость, а мне ничего. Одни только неприятности. Его обнимают. Ногами…. А мне этой же ногой, в морду. Если бы его не было, Роза обнимала бы меня. Почему он всегда оказывается на шаг впереди? Даже понос, у него от сливок, а у меня, от страха. Как же я его, ненавидел….
Глава-9 Десять вёдер краски
— Как вы все помните, вам поручалось привезти с собой с сельхоз работ, куда вас всех посылали, видение художника. Вы, не жители села, и не колхозники, вы будущая творческая интеллигенция, художники! На вас будет возложена миссия, нести и развивать культуру народа! Художник не должен терять драгоценное время. Везде, где бы вы не оказались, наблюдайте жизнь вокруг, осмысливайте происходящее, и учите людей прекрасному.
… Ишь, как декламирует с придыханием и выражением, как будто выступает перед тысячной аудиторией, — думал я про себя, наблюдая происходящее. В классе-то, вместе с ним и вторым преподавателем, человек 25 наберётся, не больше. Говорят, его отовсюду выгнали, а он никак отвыкнуть не может.
— Пошёл второй год вашей учёбы в нашем замечательном училище, и вот мы уже подводим первые итоги. Все вы прожили одинаковый отрезок времени, в одном и том же месте, в ту же самую погоду. Но каждый из вас, индивидуален и уникален. Каждый видит мир по своему, и пропускает его через себя. В ваших работах мы видим не отражение реальности, а ваш внутренний мир. Наш мини-конкурс призван показать, насколько вам удалось, как сумели вы показать это зрителю. Как вы знаете, в любом конкурсе всегда побеждает кто-то один, лучший из нас. Но сегодня, у нас победителей двое!
… Интересненнько, кого вы тут лучшими назначили? Дурацкие конкурсы придумали, как будто мы и так друг друга не видим. Назначайте кого хотите, я на это не куплюсь.
— К такому трудному решению мы пришли потому, что работы авторов представляют собой два разных жанра. Но обе работы выполнены со своеобразным мастерством. Их трудно сравнивать одинаковыми мерками. Поэтому, решено было разделить первое место между двумя вашими коллегами. Вы все видели работы друг друга. И так, кто же победители?… Признаюсь, неожиданно впечатлила пейзажная работа. Игра красок, свежесть, спокойствие, всё радует глаз. Мы с удовольствием сохраним работу в коллекции училища. Когда автор окрепнет и станет художником признанным, не только нами, мы будем показывать эту работу и гордиться, что помогали становлению таланта.
… Уж ни про Димку ли он тут так распинается. Кто бы сомневался. С таким папой нельзя, не победить.
