178
К счастью, понимание того, как именно элиты смогли закрепить безличные права, стало основной проблемой, которой западная политическая философия и интеллектуальная история занимается последние три с половиной столетия (Skinner, 2002). Значительное внимание было уделено процессу перехода в Великобритании, Франции и США, а самым часто задаваемым вопросом западноевропейской политической истории стал следующий вопрос: «Как они сами для себя объясняли то, что делали?» Во второй половине XX в. спор пришел к некоторому общему знаменателю, который озвучил Дж. Г. А. Поукок в работе «Макиавеллиевский момент» (Рососк, 1975), а также Бернард Бейлин в работе «Идеологические истоки Американской революции» (Baylin, 1967; Бейлин, 2010). Работа Питера Гея о Просвещении (Gay, 1966, 1969), концентрируясь на XVIII в., приходит к этому же кругу вопросов, опираясь на гораздо более широкий дисциплинарный подход. Работа Скиннера «Основания современной политической мысли» (Skinner, 1978) охватывает ту же самую проблематику и тот же самый период, что и работа Поукока, тогда как Ван Гельдерен и Скиннер (Van Gelderen and Skinner, 2002) издали сборник, в котором сводятся воедино статьи о направлениях республиканской теории в Европе. Работа Уолина «Политика и видение» прослеживает развитие политических идей от Древней Греции до сего дня, в большей части текста она пересекается с республиканским периодом.
См.: Skinner, 1998; Скиннер, 2006. В данной работе рассматриваются понятия тирании и рабства в республиканском контексте.
Как отмечает Дюверже (Duverger, 1959, p.xxiii; Дюверже, 2000, с.21): «Еще в 1850 г. ни одна страна мира (за исключением Соединенных Штатов) не знает политических партий в современном значении этого термина: мы обнаруживаем течения общественного мнения, народные клубы, философские общества, но отнюдь не партии в собственном смысле слова». Как доказывает повсеместное распространение формальных политических организаций в современных естественных государствах, формальные партии не являются несовместимыми с естественными государствами, в качестве примера можно привести Институционно-революционную партию в Мексике (1930–2000) и нацистскую партию Германии (1933–1945). Демократия не определяется только присутствием партий, она требует присутствия конкурентных политических организаций с собственностью, которую они в случае поражения на выборах готовы мирно уступить.
«Сколь радикальными ни были взгляды вождей революционного движения, они, как и английские радикалы того времени, оставались политиками XVIII в. и не стремились ни к структурной перестройке общества, ни к упразднению экономического или социального неравенства. Свою цель они видели в том, чтобы внести поправки в искаженную систему правления и избежать усиления коронной власти» (Bailyn, 1967, р.283; Бейлин, 2010, с. 181–182).
Название эссе Юма «О том, что политика может быть сведена к науке» отражает надежду теоретиков на то, что решение проблемы фракций в рамках естественного государства может быть найдено в системе правления, которая сбалансирует конфликтующие интересы так, чтобы они уравновешивали друг друга.
Работа Монтескье «О духе законов» представляет собой развернутую аргументацию в пользу небольших республик. Он рассматривал английскую конституцию как наилучшее приближение к этому идеалу.
Виги и тори были законодательными партиями, у них была непостоянная организационная структура, а также очень небольшое, если не мизерное присутствие среди электората.
После избрания в парламент в 1701 г. Болингброк в 1704 г. стал военным министром, тогда ему было двадцать шесть лет. Однако в конечном счете как он, так и его патрон утратили расположение трона. В 1710 г. он вернулся на службу и служил государственным секретарем, а после конфликта с Харли в 1714 г. в момент смерти королевы Анны стал де-факто премьер-мини- стром. После того как на трон взошел преемник Анны король. Георг I, Болингброк опять утратил расположение и был выслан из Англии. Это произошло в 1715 г., его лишили как земель, так и титула.
Сочинения Болингброка доступны в ряде современных изданий. Его идеи рассматриваются в работе Крамника (Kramnick, 1968). В контексте рассмотрения фракций и корпораций особенно актуальны страницы с 39-й по 83-ю. Схожая критика корпораций и спекулятивных биржевых сделок может быть найдена в «Письмах Катона», которые были опубликованы Тренчар- дом и Гордоном (Trenchard and Gordon, 1995). Эти письма были удобно сведены вместе в издании, подготовленном «Либерти фанд пресс».
Диксон (Dickson, 1967) сообщает, что правительство в сентябре 1714 г. напрямую владело 15 миллионами фунтов трех компаний из 40 миллионов, в 1719 г. это были 18 миллионов фунтов из пятидесяти (р. 93).
См.: Namier, 1966, р. 224–225, а также более подробные обзоры в работе: Namier and Brook, 1964.
Юм (Hume, 1987 [1777], р. 28–29; Юм, 1996, с. 501–502). Юм в своем эссе «О том, что политика может стать наукой» высказывает схожие соображения. Вот так он комментирует ту критику (и реакцию на эту критику), которой Уолпол подвергся со стороны Болингброка и других своих критиков; «Но я был бы рад убедить фанатичных сторонников каждой партии, что и в обвинении, и в панегирике содержатся прямые противоречия и что, если бы данных противоречий не было, ни обвинение, ни панегирик не могли бы разрастись до таких размеров. Если бы наш строй действительно был тем благородным сооружением, гордостью Англии, предметом зависти наших соседей, воздвигнутым трудом столь многих столетий, обновленным за счет столь многих миллионов и скрепленным реками пролитой крови, если бы наш строй, говорю я, действительно хоть в какой-либо степени заслуживал этих похвал, он никогда не потерпел бы, чтобы плохой и ела- бый министр в течение двадцати лет успешно правил страной, в то время как против него выступали величайшие гении нации, которые пользовались самой полной свободой слова и печати в парламенте и в своих частых обращениях к народу. Но если министр был в такой степени плохим и слабым, как на этом столь энергично настаивают, то в самом строе, в его основополагающих принципах должны быть какие-то недостатки, и поэтому министра нельзя, если быть последовательным, обвинять в подрыве самой лучшей в мире системы правления. Любой строй хорош лишь в той степени, в какой он обеспечивает средство против плохого управления; и если английский строй, находясь в самом расцвете и будучи обновлен двумя столь выдающимися событиями, как революция и смена династии, в ходе которых наша прежняя королевская семья была принесена ему в жертву, если наш строй, говорю я, имея такие большие преимущества, фактически не обеспечивает никакого средства такого рода, мы должны быть, пожалуй, признательны любому министру, который подрывает его и тем самым предоставляет нам возможность воздвигнуть на его месте лучший строй». Но все же Юм испытывал беспокойство относительно последствий правления Уолпола. «За время его правления торговля расцвела, свобода увяла, а образовательный процесс деградировал. Как человек я люблю его, как ученый я его ненавижу, как британец я спокойно жажду его падения». Так Юм прокомментировал «Трактат о партиях» Болингброка.
