Истоки: проблема масштаба и насилие
Десять тысяч лет назад открытие земледелия и одомашнивание растений и животных положили начало неолитической революции. Рост городов, новые производственные технологии и новые формы социальной организации преобразили человеческие сообщества в последующие пять тысяч лет. Археологические раскопки свидетельствуют о появлении впервые в истории групп, состоящих из более чем нескольких сотен человек. Независимо от причин неолитической революции — изменения климата или генов, открытия земледелия или новой социальной технологии — нам следует разобраться, как в период от пяти до десяти тысяч лет тому назад общества смогли существенно вырасти.
Более многочисленные общества требовали новых способов управления и контроля над насилием. Базисные социальные единицы в социальном устройстве обществ охотников-собирателей (группы или семьи) включали обычно группы от 25 до 50 человек. Более крупные социальные единицы (племена, локальные группы или общины под руководством бигменов) достигали 500 человек. В каждом из способов организации социальных взаимодействий увеличивающийся размер активизирует растущий внутригрупповой конфликт. То, что Раппапорт называл «коэффициентом раздражения»: «…источники раздражения… растут быстрее, чем размер популяции. Если рост популяции линеен, рост различного рода разногласий… может быть грубо принят за экспоненциальный» (Rappaport, 1968, р. 116). Рост насилия и беспорядка, сопровождающий рост размеров группы, ceteris paribus, соответствует часто наблюдаемой положительной корреляции между уровнем насилия и численностью населения современных обществ [70].
Численность в 25 и 200 часто повторяется в антропологических исследованиях. Как представляется, обычный размер базовой социальной группы охотников и собирателей составляет 25 человек (Kelly, 1995, р. 209–216). Агломерации из групп или семей часто составляли 200 человек. Такие категории, по Сервису (Service, 1971), как группа, племя, «вождество» и государство приблизительно соответствуют такого же размера группам, обычный же размер «вождества» составляет 1000. Джонсон и Эрл (Johnson and Earle, 2000, p. 32) видоизменяют классификацию Сервиса, выделяя семейные группы (включающие семью-лагерь, се- мью-селение), локальные группы (ацефальные и с бигме- ном) и региональные группы (как «вождество», так и государство). Верхний предел размера различных обществ связан с проблемами управления насилием [71]. Несмотря на неоднозначность имеющихся свидетельств, по всей видимости, небольшие общества страдают от более высокого уровня насилия (Keely, 1996; LeBlanc, 2003; Steckel and Wallis, 2006).
Несмотря на появление новых антропологических данных, еще слишком мало свидетельств о том, что на самом деле происходило пять или десять тысяч лет назад, чтобы сделать выводы о социальной организации неолитических обществ. Тем не менее в нашем распоряжении есть три набора доказательств, имеющие отношение к вопросу о социальной организации и масштабе. Результаты этнографических исследований небольших обществ представлены в изобилии в антропологических трудах. В них выявлено сходство в организации обществ, которые увеличиваются в размерах от локального до регионального устройства или от племен к «вождествам»*. К этой теме относится литература по структуре первоначальных («pristine») обществ, по первым крупномасштабным цивилизациям, появившимся в различных частях мира, по всей видимости, без внешнего воздействия (Trigger, 2003). Наконец, у нас есть основанные на археологических раскопках останков скелетов свидетельства снижения спровоцированного человеком насилия в обществах Нового Света (Steckel and Rose, 2002).
Джонсон и Эрл (Johnson and Earle, 2000) сводят воедино факты по 19 исследованиям этнографии обществ по различным параметрам. Особый интерес вызывает переход от локальных к региональным группам, или от обществ под руководством бигмена к «вождествам». В обществах под руководством бигмена отдельное лицо или семья управляет группой и обладает большим богатством, однако подвержено существенным ограничениям со стороны более крупных групп. Бигмен управляет, формируя личных сторонников. Как правило, он обладает ключевыми привилегиями (или же выполняет функции) контроля торговли между своей и другими группами.
Появление «вождества» влечет за собой более сложную форму политической экономики социальной организации. Эрл выделяет три типа власти — экономическую, военную и идеологическую — и утверждает, что «вождества» появляются, когда «материальные потоки политической экономии обеспечивают механизм, связующий источники власти вместе» (Earle, 1977, р. 207–208). Эрл говорит:
Контроль над производством и обменом средств к существованию, а также благосостояние создают в вождест- вах основу политической власти. Экономическая власть базируется на способности ограничивать доступ к ключевым производственным ресурсам или потребительским товарам… Контроль над обменом позволяет расширять экономический контроль над более широкими регионами… Настоящее значение экономической власти может быть в том, что материальные потоки, проходящие через политическую экономию, могут быть использованы вождем для подпитки и подкрепления альтернативных источников власти… (Earle, 1997, р. 7).
Коалиция, которую возглавляет вождь и которая неизменно контролирует торговлю, отделена от простых людей при помощи некоторой формы социальной идентификации (важной функции идеологии). Насилие и принуждение являются неотъемлемыми элементами более крупных социальных групп, но группы удерживаются вместе не только боязнью принуждения, но и взаимными интересами (Earle, 1997, р. 106). Создание элит требует общественного конструирования социальных аспектов личности. Появление «вождеств», обществ из более чем тысячи членов, по-видимому, связано с институтами, которые отражают логику естественного государства.
Государство — это термин, имеющий специфическое значение в антропологии, в отличие от политологии или экономической теории. Государства отличаются от «вождеств» размером и структурой и, кроме того, предполагают формальное управление правительством. Для антропологов государства не существует, пока население не достигло сотен тысяч человек [72]. Мы, напротив, говорим о появлении естественного государства, когда общества достигают населения в тысячу или более человек и возникают новые формы всеобъемлющей политической и экономической организации, ограничивающие насилие. Как признает Эрл, «фундаментальная динамика водсдеств, в сущности, такая же, как и у государств, и… происхождение государств должно пониматься в появлении и развитии вождеств» (Earle, 1997, р. 14). Мы добавляем логику естественной государства к подходу Джонсона и Эрла: ключевое звено, которое ограничивает военную власть, включает лиц, которые обращают военную силу в систему привилегий. Управление привилегиями создает интересы, которые сдерживают насилие.
