Низкая стоимость даров (произведений искусства или просто денег) для людей с высокими доходами — один из самых странных плодов налогового кодекса. Из 5 млрд долл., на которые ежегодно уменьшается общая сумма подлежащих обложению доходов, большая часть приходится на оцененные коллекции того или иного рода, предоставляемые в дар обществу людьми с высокими доходами. Причины можно пояснить на одном простом примере: человек, платящий налоги по ставке 20 %, отдающий на благотворительность 1000 долл. наличными, несет прямые издержки в сумме 800 долл. Человек, платящий налоги по ставке 60 %, отдающий на благотворительность те же 1000 долл., несет прямые издержки 400 долл. Если же вместо этого тот же высокооплачиваемый налогоплательщик отдает на благотворительность 1000 долл. в виде акции, купленной за 200 долл., то его издержки составят всего 200 долл. Именно это содержащееся в налоговом кодексе побуждение к необузданной благотворительности привело к тому, что во многих случаях миллионеры вообще не платят налогов. Под прикрытием одного из самых своеобразных правил всякий, кто в течение восьми из десяти предшествующих лет платил налоги и делал благотворительные взносы на сумму, равную девяти десятым или больше от подлежащей обложению суммы налогов, может в текущем году, в виде особого вознаграждения, пренебречь обычными ограничениями на подлежащие вычетам взносы и полностью избавиться от уплаты налогов.
Таким образом, положения налогового кодекса часто служат целям простых фискальных манипуляций под маской благотворительности, что делает небезосновательными обвинения в моральной ущербности кодекса. Она оказалась заразительной. Призывы, раздававшиеся в последние годы в ходе широкомасштабных кампаний по сбору средств в различные фонды, можно с некоторой натяжкой разделить на побуждения к деятельности и на разъяснения налоговых преимуществ для жертвователей. Поучительный пример — составленная с похвальной тщательностью брошюра «Большая экономия на налогах… конструктивный подход». Принстонский университет использовал этот буклет для организации большой кампании по сбору средств (похожие, если не точно такие же буклеты использовали Гарвардский, Йельский университеты и многие другие образовательные учреждения). «Руководители несут на себе бремя большой ответственности, особенно теперь, в эпоху, когда государственные деятели, ученые и экономисты должны принимать решения, способные повлиять на судьбу грядущих поколений, — гласит напыщенное предисловие к первой брошюре, после чего следуют объяснения: — Главная цель книжки — побудить всех перспективных жертвователей к более серьезным размышлениям о манере, в какой они будут приносить дары… существует множество различных способов сделать так, чтобы даже значительные взносы сравнительно недорого обходились жертвователю. Надо, чтобы все потенциальные дарители ознакомились с этими возможностями». Возможности, описанные на следующих страницах, включают в себя разнообразные способы минимизации налогов путем дарения ценных бумаг, промышленной собственности, прав аренды, гонораров, драгоценностей, антиквариата, фондовых опционов, жилых зданий, страхования жизни и товарных ценностей, а также посредством использования доверенностей («использование доверенностей допускает большое разнообразие»). В одном месте буклета можно прочитать, что вместо конкретного дарения владелец ценных бумаг может высказать намерение продать их Принстонскому университету за наличные по исходной цене. Простодушному наблюдателю это предложение может показаться обычной коммерческой сделкой, но в брошюре скрупулезно объясняется: с точки зрения налогового кодекса разница между нынешней рыночной ценой акций или облигаций и низкой ценой, по которой они будут проданы Принстону, — чистая благотворительность, полностью исключенная из налогообложения. «Мы уделили много внимания важности планирования налогов, — гласит последний абзац брошюры. — Мы надеемся, что у читателя не возникнет мысли, будто дух дарения должен быть подчинен соображениям минимизации налогов». В самом деле, дух не должен быть подчинен ничему, да у него и нет в этом особой нужды: при таком облегчении бремени дарения он может воспарить на неведомую доселе высоту.
Заканчивая подробное исследование кодекса, следует назвать одну из самых примечательных его черт — сложность, приводящую к далеко идущим социальным последствиям. Чтобы разобраться в хитросплетениях кодекса, большинству налогоплательщиков требуется квалифицированная юридическая помощь, но так как качественная консультация весьма дорога и малодоступна, то воспользоваться ею могут только богатые люди. Это дает им дополнительное преимущество перед бедными и делает кодекс еще более антидемократичным в действии, а не в положениях (только факт, что счета за консультации по налоговым вопросам вычитаются из суммы, подлежащей налогообложению, свидетельствует, что консультация по налогам — еще один пункт в списке вещей, которые все дешевле и дешевле достаются людям, и без того имеющим очень много). Все бесплатные просветительские брошюры, издаваемые Федеральной налоговой службой, — а они весьма содержательны и благонамеренны — не могут соперничать с платными консультациями квалифицированных независимых налоговых экспертов, если только это не происходит потому, что ФНС вступает в конфликт интересов: будучи службой, отвечающей за сбор налогов, она издает брошюры с советами, как свести налоги к минимуму. То, что около половины всех налогов, полученных из платежей частных лиц, собраны с людей, чьи доходы составляют в пределах 9000 долл. в год, не означает, что это целиком заслуга кодекса; отчасти так происходит из-за того, что налогоплательщики с низкими доходами не могут заплатить за то, чтобы им показали, как платить меньше.
Огромно число тех, кто дает советы относительно налогов. «Практики» — вот как их называют в этом бизнесе. Странный, возмутительный побочный продукт сложности налогового кодекса! Точная численность этой армии никому не известна, но ее можно прикинуть по косвенным признакам. Недавно произведенные подсчеты показывают: приблизительно 80 000 человек, в большинстве своем адвокаты, бухгалтеры и бывшие сотрудники ФНС, обладают удостоверениями, выданными министерством финансов и официально позволяющими консультировать клиентов по вопросам налогообложения и в качестве таковых консультантов отчитываться перед ФНС. Кроме того, имеется орда нелицензированных и часто неквалифицированных лиц, готовящих к платежам налоговые суммы — эту услугу на законном основании может предоставлять любой человек. Что касается адвокатов-плутократов или, если угодно, аристократов индустрии налоговых консультантов, то едва ли найдется в стране адвокат, который хотя бы пару раз в году не занимался налоговыми делами. Каждый год становится все больше и больше адвокатов, которые занимаются исключительно этим. Налоговое отделение Ассоциации американских юристов, состоящее почти исключительно из юристов, занимающихся только налоговыми делами, насчитывает около 9000 членов, а в типичной крупной нью-йоркской юридической фирме из пяти адвокатов один непременно занимается только толкованием налогового законодательства. Отделение налогов юридического факультета Нью-Йоркского университета, матка, порождающая налоговых адвокатов, больше любого другого университетского отделения. Умы, занятые минимизацией налогов и уклонением от их уплаты и считающиеся лучшими, представляют собой даром потраченный национальный ресурс. Это мнение вызывает споры, и первыми в рядах спорщиков стоят сами юристы-налоговики. Они с готовностью подтверждают, что, во-первых, действительно обладают незаурядными способностями, а во-вторых, соглашаются, что тратят свой ум на совершенно банальные вещи. «Законодательство подчиняется циклическим изменениям, — пояснил один юрист. — В Соединенных Штатах до 1890 года гвоздем программы был закон о собственности. Потом наступил период корпоративного законодательства, а теперь среди самых популярных специальностей — налоговое законодательство. Я с готовностью признаю, что занимаюсь делом, имеющим ничтожную общественную значимость. В конце концов, о чем мы говорим, ведя речь о налогах? Мы обсуждаем в лучшем случае, какой именно налог должно платить частное лицо или корпорация, чтобы финансово поддержать государство. Это ясно, но почему я занимаюсь налогами? Во-первых, это потрясающе интересная интеллектуальная игра. Наряду с судебной практикой это юридическая отрасль, требующая наивысшего напряжения интеллектуальных способностей. Во-вторых, хотя эту практику, с одной стороны, можно назвать узкоспециальной, она, с другой стороны, таковой не является. Налоговые проблемы пронизывают все наше законодательство. Сегодня ты работаешь с голливудским продюсером, на следующий день — с торговцем недвижимостью, а послезавтра — с главой корпорации. В-третьих, это очень прибыльная деятельность».
