Огромно число тех, кто дает советы относительно налогов. «Практики» — вот как их называют в этом бизнесе. Странный, возмутительный побочный продукт сложности налогового кодекса! Точная численность этой армии никому не известна, но ее можно прикинуть по косвенным признакам. Недавно произведенные подсчеты показывают: приблизительно 80 000 человек, в большинстве своем адвокаты, бухгалтеры и бывшие сотрудники ФНС, обладают удостоверениями, выданными министерством финансов и официально позволяющими консультировать клиентов по вопросам налогообложения и в качестве таковых консультантов отчитываться перед ФНС. Кроме того, имеется орда нелицензированных и часто неквалифицированных лиц, готовящих к платежам налоговые суммы — эту услугу на законном основании может предоставлять любой человек. Что касается адвокатов-плутократов или, если угодно, аристократов индустрии налоговых консультантов, то едва ли найдется в стране адвокат, который хотя бы пару раз в году не занимался налоговыми делами. Каждый год становится все больше и больше адвокатов, которые занимаются исключительно этим. Налоговое отделение Ассоциации американских юристов, состоящее почти исключительно из юристов, занимающихся только налоговыми делами, насчитывает около 9000 членов, а в типичной крупной нью-йоркской юридической фирме из пяти адвокатов один непременно занимается только толкованием налогового законодательства. Отделение налогов юридического факультета Нью-Йоркского университета, матка, порождающая налоговых адвокатов, больше любого другого университетского отделения. Умы, занятые минимизацией налогов и уклонением от их уплаты и считающиеся лучшими, представляют собой даром потраченный национальный ресурс. Это мнение вызывает споры, и первыми в рядах спорщиков стоят сами юристы-налоговики. Они с готовностью подтверждают, что, во-первых, действительно обладают незаурядными способностями, а во-вторых, соглашаются, что тратят свой ум на совершенно банальные вещи. «Законодательство подчиняется циклическим изменениям, — пояснил один юрист. — В Соединенных Штатах до 1890 года гвоздем программы был закон о собственности. Потом наступил период корпоративного законодательства, а теперь среди самых популярных специальностей — налоговое законодательство. Я с готовностью признаю, что занимаюсь делом, имеющим ничтожную общественную значимость. В конце концов, о чем мы говорим, ведя речь о налогах? Мы обсуждаем в лучшем случае, какой именно налог должно платить частное лицо или корпорация, чтобы финансово поддержать государство. Это ясно, но почему я занимаюсь налогами? Во-первых, это потрясающе интересная интеллектуальная игра. Наряду с судебной практикой это юридическая отрасль, требующая наивысшего напряжения интеллектуальных способностей. Во-вторых, хотя эту практику, с одной стороны, можно назвать узкоспециальной, она, с другой стороны, таковой не является. Налоговые проблемы пронизывают все наше законодательство. Сегодня ты работаешь с голливудским продюсером, на следующий день — с торговцем недвижимостью, а послезавтра — с главой корпорации. В-третьих, это очень прибыльная деятельность».
Лицемерно эгалитарный на поверхности и олигархический по сути, бессовестно сложный, изощренно дискриминационный, лживый, крючкотворный по стилю изложения, уничтожающий нравственную суть благотворительности, враг здравого смысла, подстрекатель болтовни на профессиональные темы, расточитель талантов, твердая опора для владельцев собственности и тяжкое бремя для бедных, непостоянный ветреный поклонник художников и ученых — если все эти свойства и присутствуют в нашем налоговом кодексе, то надо сказать все же, что в нем есть и кое-что хорошее. Определенно, что ни один разумный и внятный закон о подоходном налоге не может удовлетворить всех; вероятно, что всеобщая уравниловка тоже вызовет у кого-то недовольство. В своей книге «The Ideologies of Taxation» («Идеология налогообложения») Луис Эйзенштейн пишет: «Налог — это изменчивое производное серьезных усилий заставить других людей его платить». Если не считать вопиющих статей об особых интересах, кодекс кажется документом, составленным со всей искренностью (в худшем случае с непредумышленными ошибками), и его цель — сбор беспрецедентного количества денег с беспрецедентно сложного общества самым честным из возможных способов, позволяющим стимулировать национальную экономику и поддерживать работу ценных предприятий. Если разумно и осознанно им пользоваться, как это происходило совсем недавно, то закон о подоходном налоге окажется не хуже таких же законов в других странах мира.
Однако принять неудовлетворительный закон, а затем пытаться компенсировать его недостатки добросовестным исполнением — занятие совершенно абсурдное. Решение, представляющееся наиболее логичным, — вовсе отменить подоходный налог — предлагают крайне правые деятели, считающие любой закон такого рода социалистическим или коммунистическим. Эти деятели с удовольствием вообще запретили бы федеральному правительству тратить деньги. Правда, некоторые экономисты, ищущие альтернативные способы собрать хотя бы приблизительно те же суммы, какие собираются сегодня с помощью подоходного налога, тоже предлагают его отменить. Одна из альтернатив — налог на добавленную стоимость: производители, оптовые и розничные торговцы платят налог с разницы между стоимостью, уплаченной за товар при покупке, и выручкой от продажи. Среди потенциальных преимуществ называют возможность более равномерного распределения налоговой нагрузки в процессе производства, чем при налоге на предпринимательскую прибыль. Кроме того, при таком способе взимание налогов становится более оперативным. В нескольких странах, например во Франции и Германии, налог на добавленную стоимость существует, но, скорее, как дополнение, а не замена подоходного налога. Но в США пока введение такого налога не предвидится даже в отдаленной перспективе. Среди других мер, призванных облегчить налоговое бремя, можно назвать введение акцизных сборов на некоторые товары, взимать которые можно по единообразным ставкам, чтобы в результате получить эквивалент налога с продаж. К возможным источникам сборов относится увеличение налога за пользование, например взимание платы за пользование федеральными мостами и местами отдыха и развлечений. Можно провести закон, разрешающий проведение федеральных лотерей, подобных разрешенным с колониальных времен до 1895 года. Эти лотереи позволили финансировать строительство Гарвардского университета, ведение Революционной войны и строительство множества школ, мостов, каналов и дорог. Очевидный недостаток таких схем — то, что доходы будут собираться без учета платежеспособности, и по этой причине ни одна из них не будет принята в обозримом будущем.
