На практике провокационные действия могли приобретать крайне изощренный, сложный и драматический характер. Самым гнусным царским провокаторам присущи черты персонажей Ф.М. Достоевского. Чтобы побудить революционеров к действиям, которые могли бы дать полиции повод обрушиться на них, провокатор сам должен был играть роль революционного лидера и террориста. Если полиция хотела захватить значительное число лиц и предъявить им обвинение, революционная группа должна была совершить нечто чрезвычайное, более серьезное, чем просто проведение тайных собраний.
В России в начале нынешнего века имели место поразительные случаи. Так, самый известный из царских провокаторов агент Азеф (1869-1918) по-видимому, был инициатором идеи убийства дяди царя великого князя Сергея и министра внутренних дел Плеве. Эти убийства дали охранке возможность арестовать большое число террористов.
Один из ближайших соратников Ленина с 1912 года и до революции Роман Малиновский был в действительности агентом царской полиции и провокатором. Близкие к Ленину люди подозревали Малиновского, но Ленин неоднократно защищал его. Малиновский помогал полиции выявлять местонахождение подпольных типографий, сообщал о тайных собраниях и конспиративных встречах.
Но главное его достижение было еще более эффектным. Он добился своего избрания (при содействии полиции и с согласия ничего не ведавшего Ленина) в русский парламент – Государственную думу и стал членом большевистской фракции. Здесь он отличился в качестве главного большевистского оратора. Полиции неоднократно приходилось призывать его умерить революционный пыл своих речей. В случае с Азефом и Малиновским, как и со многими другими «двойниками», трудно с уверенностью утверждать, кому они в действительности служили. Они так хорошо играли роли персонажей, под маской которых им приходилось действовать, что иногда, по-видимому, увлекались своей игрой, всерьез верили в реальность этих ролей.
Агент-двойник – это самое типичное оружие контрразведывательных операций, причем он может выступать под различными личинами. В страны вроде Западной Германии, где сосредоточено много технических и военных объектов как западногерманских, так и вооруженных сил НАТО, из советского блока направляется огромное количество агентов, собирающих шпионские сведения о базах, аэродромах, военных складах, заводах, гарнизонах американской армии и т.д.
Одни агенты попадают в руки органов безопасности, другие являются с повинной – знакомятся с девушкой и решают остаться с ней или просто находят жизнь на Западе более привлекательной. Такие люди становятся агентами-двойниками, если удается убедить их и дальше поддерживать видимость работы в пользу советского блока, но «под контролем» Запада. Арестованные агенты часто соглашаются на такое предложение, предпочитая пойти на эту сделку, нежели на один-два года сесть в тюрьму.
Чтобы укрепить репутацию такого агента, ему разрешают передавать советской стороне заранее отобранную безобидную информацию в расчете на то, что Советы впоследствии могут дать этому агенту новые инструкции и задания, из которых нам будет ясно, чем интересуется противник и каким образом он собирается получить нужные ему сведения. Иногда с помощью такого агента удается заманить на Запад вражеского связного, другого агента или даже сотрудника разведки. Когда это случается, можно либо следить за действиями приехавшего, рассчитывая, что он наведет на других агентов, находящихся на Западе, либо арестовать его. В последнем случае операция на этом, по понятным причинам, и завершается, но ее цель все равно достигнута: обезврежен еще один человек, работающий на противную сторону.
Еще более ценным двойником является гражданин западной страны, который, получив предложение разведки противника работать на нее, тайно сообщает об этом властям своей страны. Здесь двойная выгода. Во- первых, если Советы пытаются завербовать жителя западной страны, значит, они задумали нечто серьезное. Во-вторых, если человек, которому было сделано такое предложение, добровольно сообщает об этом, значит, ему можно доверять. Обычно представители разведки западной страны рекомендуют лицу, ставшему объектом советской вербовки, «принять» советское предложение и делать вид, будто он работает на Советы, и в то же время ставить в известность соответствующие органы своей страны обо всех поручаемых ему заданиях. Кроме того, его снабжают информацией, которую его патроны хотят «подсунуть» Советам. Игру можно продолжать до тех пор, пока Советы не заподозрят своего «агента» или пока у него хватит выдержки.
Случай с ныне покойным голливудским кинорежиссером Борисом Морросом является именно таким примером. Через Морроса, который на протяжении многих лет сотрудничал с ФБР, Советы руководили сетью своих важных агентов в США, большинство которых действовало в политических кругах и среди интеллигенции. Эта операция привела к аресту супругов Собл, доктора Роберта Соблена и многих других советских агентов.
«Слежка» – это профессиональный термин, означающий неотступное, постоянное наблюдение. Подобно всякой контрразведывательной функции, слежка должна осуществляться с максимальной осторожностью, чтобы человек, являющийся ее объектом, ничего не заметил. Преступник, который чувствует или знает, что за ним следят, имеет очень ограниченные возможности. Самое большее, на что он может надеяться, это ускользнуть от слежки и найти безопасное убежище. Агент разведки, почувствовав, что за ним установлена слежка, попытается покинуть страну, и в этом ему, конечно, постарается оказать помощь штаб-квартира его спецслужбы.
Слежка в контрразведке имеет двоякую цель. Во- первых, если человека лишь подозревают в том, что он является вражеским агентом, пристальное наблюдение за всеми его действиями на протяжении определенного времени может дать дополнительные сведения, которые подтвердят это подозрение и прольют свет на миссию этого агента и используемые им способы ее осуществления. Во-вторых, агент лишь в редких случаях действует самостоятельно. Со временем он так или иначе вступит в контакт со своими пособниками, информаторами, может быть, и с людьми, от которых получает приказы. Превосходно налаженная слежка может раскрыть агентурную сеть, к которой он принадлежит, и каналы, по которым он пересылает свои донесения.
Именно слежка была тем главным средством, которое позволило англичанам задержать в январе 1961 года пятерых советских агентов из группы Лонсдэйла. Гарри Хаутон, служащий морского министерства, был заподозрен в передаче секретной информации неизвестной иностранной державе. Скотланд-Ярд выследил Хаутона на одной из лондонских улиц, где он имел настолько мимолетную встречу с другим человеком, что нельзя было с уверенностью сказать, передал ли один из них что-либо другому и даже обменялись ли они хоть словом.
