– Очень интересное наблюдение. Адреналиновые состояния – злость, раздраженность высвобождают особый энзим, который способен временно понижать IQ, то есть умственные способности. Поэтому критически важно научиться преодолевать такие состояния.
– Если ты можешь восстановиться после значительных убытков, то очень вероятно, что скоро ты сможешь получить более значимый доход, нежели имел раньше. Ты даже переходишь на новый этап торговли, взаимоотношений с рынком. Примерно таким веерным образом и происходит нарастание успешности трейдера и его способности генерировать доход. И вот так ты и движешься: от ста тысяч регулярного дохода к тремстам – через периоды убытков и прибылей, через выбросы адреналина. Затем к миллиону, затем к торговле, когда у тебя в обороте уже десять миллионов, пятьдесят, сто…
– Мы сейчас говорим не о направленной торговле?
– Для нас торговля – это алгоритмический арбитраж. Направленной торговлей и я, и мои друзья занимались, как водится, на своих счетах. Но эти счета не росли по каким-то непонятным причинам.
– Думаю, здесь срабатывал психологический момент: когда у Вас начало получаться нечто отличное от нервных и нестабильных по результатам направленных спекуляций, Вы просто перестали подпитывать их должной психологической энергетикой, прекратили эволюцию в этом направлении. И рынок отвечал вам взаимностью – никакого роста счетов. Хорошо, если мы делаем допущение, что арбитраж, которому Вы отдали предпочтение, является низкорисковым методом, то о каком веерном восхождении мы говорим? На чем можно получить убытки при арбитражных операциях?
– С одной стороны, это неминуемые технические ошибки. Ошибки в скорости исполнения – одну часть сделки успел закрыть, другую нет. Цена убежала. Стоишь, ждешь – минута, две, три, час. Начинает работать психология – вместо того, чтобы признать неудачу, ты как бы добиваешься от рынка приемлемой цены на выход. И, тем не менее, я считаю, для начинающих трейдеров лучше поначалу научиться стратегиям арбитража, в которых все очевидно и недвусмысленно, а уже после переходить к чему-то более сложному. То есть в начале пути у новичка главнейшим фактором предстает дисциплина. Буквально, как в армии – делай раз, делай два, и никак иначе, без самодеятельности, вплоть до автоматизма. Очень важно научиться на рынке именно вот таким простейшим вещам. Прежде чем начинать пробовать что-то более сложное. Увы, новички пропускают этот важнейший период адаптации с системной дисциплиной. Сразу хотят применять какие-то сложные методы. В результате потом у них ничего так и не получается – потому что был упущен этап привыкания к неукоснительной дисциплине.
– Как по Вашему мнению, Владислав, можно ли как-то обойтись без убытков в торговле?
– Никак. И это самое интересное. Когда получаешь значительный убыток, сразу включается креативное мышление. Ты вдруг замечаешь в своей торговле что-то, чего раньше не видел. И думаешь, как же теперь бороться с этой выявленной слабостью в моей стратегии? И в такие моменты возникают новые догмы в торговом подходе. Через боль приходишь к тому, что здраво. Скажем, что надо фиксировать – и прибыль и убыток. Что надо придерживаться неких интервалов в сделках, краткосрочные убытки держать в пределах определенного лимита. В большой степени это психологические догмы, которые касаются того, чтобы не пускать в торговлю такие вещи, как жадность и внутренний голос в их всевозможных разновидностях. У меня даже на мониторе были прикреплены такие бумажки с напоминаниями по этим поводам.
– Тут я не могу не вспомнить философа науки Карла Поппера, с его критерием фальсифицирования. А проще говоря, сомнения. Он утверждал, что прогресс в развитии наук в целом и какой-то теории, какого-то метода, в частности, происходит именно за счет сомнения, опровержения и попыток фальсификации, нежели через процесс подтверждения и подкрепления новыми однотипными доказательствами. Стало быть, мы, создатели торговых методов, должны постоянно их «гладить против шерсти», мучить и убивать свои маленькие творения. Чтобы на месте несовершенных стратегий появлялись новые, более жизнеспособные и сопротивляющиеся. Поговорим о деньгах. Сколько времени у Вашей команды заняло прийти к реальным значительным суммам под Вашим управлением – к миллионам, десяткам миллионов?
– Примерно после пяти лет работы у нас в операциях было уже задействовано несколько сотен миллионов рублей. Такие суммы сильно влияют на психологию поведения. Ты понимаешь, какая ответственность тебе вручена. С этой ответственностью мы поступаем следующим образом – делим ее с клиентом. Всегда стараемся объяснить человеку, что будут делать его деньги на рынке в рамках наших стратегий управления, чтобы заработать достаточно высокий доход. Даем разъяснение рисков и временных горизонтов в том смысле, что нельзя прийти через неделю с ожиданием значительного дохода на своем счете. И тут клиента ожидают два сценария: он сразу видит резкий скачок после размещения своих средств, что плохо. Либо он некоторое время наблюдает достаточно скромные результаты или даже временные просадки. Этот вариант лучше.
– Парадокс. Почему же резкий скачок дохода – это плохо?
– Появляется эйфория по поводу перспектив и потребность немедленно в разы увеличить счет. Человек как бы сокрушается: вот, мы столько заработали достаточно быстро, если бы я знал, я вложил бы все свои средства. А этого делать нельзя. Неконтролируемый рост счета в трудный момент приведет к драматическим просадкам. Кроме того, всегда важны ожидания клиента, которые зависят от размера средств. Если приходит человек, имеющий только сто тысяч рублей, то его мечтой является сделать из них к концу года миллион. Когда же появляется клиент с десятью миллионами рублей, то его желание – лишь немного переиграть депозитный банковский процент. Тут ведь дело в том, что индивидуум, сумевший заработать десять миллионов, уже в силу этого достижения в жизни, заведомо обладает другой психологией, нежели тот, кто мечтает из ничего сотворить богатство. Вопрос в реалистичности запросов, финансовой подкованности. Люди, сделавшие деньги в бизнесе, никогда ведь не поверили бы в рекламу пирамид, типа «МММ», где Леня Голубков хвастался: «Мы сидим, а деньги идут!» Поэтому тем, кто гоняется за десятикратной доходностью, прямая дорога в финансовые пирамиды, а не в управляющие компании. Еще один путь для подобных ожиданий – отправиться на FOREX. Но оттуда обратно денег назад никто не забирает.
– Пропорциональность ожиданий – это уже сплав психологии и теории вероятностей. Азартные люди предпочитают маловероятную иллюзорную, но значительную выгоду более вероятной, но малой. Других вообще не привлекает возможность выигрыша, потому что их целью является сохранение того, что заработано. Без мечтателей и авантюристов мир стал бы скучен. Люди по-разному относятся к риску – и это нормально. Сущность этого феномена подметил еще Бернулли математик и мыслитель семнадцатого века. Он предложил замечательную формулу, справедливость которой Вы только что подтвердили: «Польза от небольшого увеличения богатства обратно пропорциональна величине уже имеющегося». И все же, изменился ли облик инвестора по сравнению с его, скажем, докризисной ипостасью?
– Сейчас люди, прежде всего, хотят знать, как быстро и безопасно они смогут в случае непредвиденных негативных событий на рынке вывести свои деньги. А что касается аппетита к риску, то он не уменьшился, что парадоксально после тех потерь, которые многие понесли. Видимо, людьми владеет сожаление, что они не купили очень дешевые активы на дне кризиса. И теперь они снова хотят акции Сбербанка по пятнадцать рублей.
– Удивительный парадокс инвестиционного поведения состоит в том, что, когда акции неоправданно, неприлично дешевы, их никто не хочет. Вспомним, Сбербанк несколько недель зимой 2009 года торговался по цене от пятнадцати до двадцати рублей, и энтузиазма покупок заметно не было… Должно быть, срабатывала инерция страха. И тут пролегает грань между профессионалом рынка и любителем. Я уверен, профессионалы в это время накапливали свои позиции. Ведь, к примеру, уже весной прошла информация, что некий инвестфонд, управляющий деньгами азиатских инвесторов, сформировал портфель акций Сбербанка почти на два миллиарда долларов. Такие фонды не покупают акции как таковые. Они покупают инвестидеи. И рисуется такая вот картинка: в штаб-квартире этого самого фонда происходит совещание совета директоров, берут слово аналитики и сообщают – системообразующий банк России подешевел почти на 90%. Хорошо, спрашивают директора, а сколько закрылось у него офисов по стране? Ни одного. Какова численность пикетов вкладчиков, потерявших сбережения? Их нет… Так почему же так дешево? А это просто такой российский медвежий тренд, бессмысленный и беспощадный. Значит, надо покупать! Сколько этот фонд заработал? Арифметика простая: акции Сбербанка спустя лишь полтора года полностью восстановили свою стоимость до 110 рублей.
