в принципе, но чешуя была раскрашена в какой-то совершенно диковинный цвет, нечто среднее между сиреневым и зеленым. А броня была желтоватая.
Надо признать, геймдизайнеры на ящурах откровенно отдыхали. Это стало заметно в каждой детали: лапы представляли пять зеленых сосисок, приделанных к куску-кисти, чешуя отдавала резиной, анимация плоховала. Ящуры походили на пластмассовые игрушки, что продают в киосках.
Я дошел до фонтана, он разительно выделялся на карте, и это предвещало босса покрупнее.
Чуйка не подвела: предстояло сражаться с целым отрядом средних пехотинцев, прибывших десантом на вычурных летательных аппаратах. Среди компании ящеров и он, предводитель, который не отличался от мини-боссов практически ничем, лишь несколько иным цветовым набором брони, она почему-то была скучного темного цвета, ближе к коричневому.
Мир затемнился, ушли краски, детали – я поставил на паузу.
Звуки боя стихают в голове, происходит что-то вроде перенастройки на другую волну, будто тебя вынули из одной колбы и сунули в другую. Я встаю из-за компьютера, подхожу к окну и открываю его.
Утренняя сырость никуда не пропала, видно весь день будет таким. Сырость, которая пробирает в придачу с промозглым холодом. Это два приятеля, работают вместе.
Добираться до вокзала приходится через подземный ход. Не берусь думать, чего эти горе-девелоперы понаделали, но понимаю: решили дать немного мрака.
Я включаю подствольный фонарик на дробовике. Луч скользит по стенам, вырывает очертания каких-то агрегатов.
Я протискиваюсь через них, пока не нахожу дверь в стене. Медленно, протяжно, она распахивается, и я иду по еще более тесному туннелю.
Меня всасывает во тьму, в ней трескаются стены и сыпется потолок, грозя обрушением. На голову падают какие-то камушки, все вокруг неслышно вибрирует. Становится труднее дышать.
Я едва не падаю в этой затягивающейся воронке, в которую сам бреду.
Еще чуть-чуть и словно бы слышу чей-то голос. Он звучит едва слышно, пробивается откуда-то издалека. Луч фонаря все же режет тьму, дает свет, и я ориентируюсь по нему, идя к голосу, лелея неясную цель.
Я нажимаю паузу.
Вот так, посреди довольно средненького, проходного шутана, они включили глюки, дабы разбавить унылость.
* * *
Звонит телефон. На дисплее номер Романа. Я зачем-то беру трубку:
– Да.
– Уже семь. Готов?
– Я никуда не пойду.
– Ты пьяный? Почему не пойдешь?
– Да… в смысле нет. Не хочу никуда идти. Передай всем привет, скажи, что не пришел, потому что болен.
– Слышь, хорош. Давай подъезжай, в чем дело?
– Да машина сломалась, в смысле украли ее… проблемы тут всякие. Не до вечеринок, понимаешь?
– Я всем пообещал, что ты придешь, тебя все хотят видеть. Нахрена так делать?
– Вы там когда успеваете встречаться, а? Такое впечатление, у вас у всех встроен чип в голове, связывающий одноклассников между собой. Вам их на выпускном вшили, да? Ну, признайся. Вы команда киборгов-выпускников по госзаказу для выполнения какой-то важной миссии? Если так, почему мне не вшили? Я же с вами на расстоянии не общаюсь.
– Ой, прекрати это. Короче, приедешь или нет?
– Нет!
– Ладно, я всем скажу, что ты отказался в последний момент.
Короткие гудки.
В какой такой последний момент, а?
Псих.
Реально, они все киборги там, со вживленными чипами-передатчиками. «Я всем пообещал, что ты придешь…», когда это ты успел всем пообещать? Весь день обзванивал что ли? Зачем вообще придумывать эту сходку, если все уже пообщались и успели обменяться новостями с помощью чипов-передатчиков? Может быть, они хотят и мне вживить такой на сходке?
Следующие полчаса я норовлю вернуться к игре, редко пью вино, стараюсь ни о чем не думать. «Я всем скажу, что ты отказался в последний момент». Да чтоб тебя!
* * *
По тому факту, что у клуба не находятся штук двадцать иномарок или хотя бы с десяток отечественных новинок, я заключаю – неудачников в моем классе получилось намного больше, чем предвидел.
В клуб я прошел без проблем. Даже не знаю, чего боялся. Лысого охранника, с которым повстречался в прошлый раз, сегодня не оказалось.
Нашу компанию видно сразу – пьяная толпа у стойки бара и два сдвинутых столика поблизости привлекает внимание посетителей.
Гудя и гогоча, собрание неудачников демонстрирует разноцветные шмотки, купленные специально для вечеринки, смешно закрученные волосы, голые ноги и дешевые украшения, вроде копеечных китайских часов; все с выпивкой. В некоторых я вижу клерков, в других – содержанок, и думается, что догадки мои верны примерно на восемьдесят процентов.
В зале играет музыка, ничего не говорящая мне совершенно. Единственное, что я понимаю – песня без слов заграничного диджеестроения. Тусовщики двигаются с ней в такт, перемещаются, качают головой, как болванчики или неваляшки.
Кажется, все уже бухие.
Я робко подступаю, как бы извиняясь за свое опоздание, да и вообще, за существование в этом мире.
– Привет всем. – говорю я, потирая нос указательным пальцем, шмыгая и создавая впечатление кокаинового торчка.
Сначала я думаю, что это как раз они все наркоманы и поэтому у них такая запоздалая реакция: половина вообще не заметила моего появления, половина уставилась с непонимающим выражением на лицах.
Вскоре до меня доходит: они вообще не помнят кто я такой. А я почему-то помню всех, не смотря на довольно кардинальные преображения неваляшек: Миша, Антон, Вахтанг, Вова, Коля, Даша, Вика, Полина… Всех помню. Ромы почему-то нет.
– Эй! – ко мне подлетает Вахтанг.
Насколько я помню, он сейчас юрист. Только конкретный его род занятий не известен и вызывает сомнения, потому как, будучи юношей и учась в университете, по вечерам Вахтанг промышлял грабежом сотовых телефонов. Нормальный такой юрист. Надеюсь, за это время с ним случилось что-нибудь хорошее, и род занятий сменился, а не увеличил масштабы.
Мы жмем друг другу руки, хлопаем по плечу. Мне немного противно, но по возможности я пытаюсь изобразить улыбку. Хотя, если честно, я уже и забыл, как это делается.
До окружающих постепенно доходит, кто я такой и они оживляются. Начинаются пьяные крики девушек, вроде «Это ты?», «Я тебя не узнала!», «Ты так изменился!», и гоготание парней с последующими братаниями в стиле «чувак, давно не виделись».
Я заказываю виски и мы минут пятнадцать говорим о всякой чепухе: кто где живет, чем занимается, сколько детей, сменил/сменила ли фамилию, почему я продолжаю игнорировать их «вконтакты» и «одноклассники». Я ссылаюсь на занятость, придумываю разные истории в издательстве, хвалюсь несуществующими гонорарами и тиражами. Внезапно появляется легкость, и я чувствую улыбку на лице. Одним словом, веду себя как полный лицемер. Вернее, я он и есть. «Куда ж деваться, раз так принято: не показывать горести и страдания, держать марку» – сам себя оправдываю. Вот занятно, а у них действительно все так хорошо, как рассказывают, или так же, как у меня?
Спустя некоторое время появляется Рома, обладатель двухметрового роста и брутальной внешности, которой так и не научился пользоваться. Мой бывший лучший друг, а ныне
