Маленькое отступление. С первых дней работы в Linux'е я открыл для себя истину: любой мало-мальски сложный GUI должен в штатных случаях настраиваться штатными же GUI'выми средствами. Перефразируя слова маршала Ланна, можно сказать, что
GUI,который сам себя не может настроить, – не GUI, а дерьмо.
Это в простых случаях можно обойтись правкой конфигов: например, настройка таким образом FLVM – дело очень милое и приятное. Но вот конфигурирование FVWM2 – адова работа: по богатству настроек он ничуть не уступает KDE (а может, даже и превосходит), но единственное средство реализации этого богатства – текстовый редактор. Один мой знакомый, затратив немало времени на вылизывание FVWM2 и доведя его до собственного идеала, говорил, что второй раз не взялся бы за это дело под дулом автомата.
Так вот, KDE, после понимания логики его конфигурирования (а она там, признаю, была явно не Аристотелева), настраивался легко и непринуждённо, щелчками мыши. Правда, весьма многочисленными – но и настроечных параметров в этом десктопе было немеряно.
Любой десктоп существует не сам для себя, а для выполнения пользовательских задач путем запуска прикладных программ. И в отношении штатных приложений KDE оказывался вне конкуренции как с точки зрения полноты набора, так и с точки зрения интеграции их в среду. Кроме того, многие из его штатных и примкнувших приложений были в числе лучших в своём класс, а некоторые – просто однозначно лучшими.
К этому следует добавить, что сообщество KDE никогда не отличалось такой агрессией, как приверженцы GNOME. Конечно, в пылу форумных дискуссий эпитеты типа гномосеки или кедерасты, постились с обеих сторон. Но это, как я уже говорил во Введении, неотъемлемый атрибут древнего ритуала сравнения мужей. А амбиций в плане изменить мир в сообществе KDE никогда не наблюдалось, в отличие от GNOME Community.
Отступление. Про изменить мир я не шучу. Жена моего старого товарища, ныне пребывающего на ПМЖ в Калифорнии, будучи уволенной из NASA чуть ли не по подозрению в шпионаже (в пользу русской мафии, надо полагать) в поисках работы обратилась в том числе и в GNOME Foundation. Где на собеседовании её спросили: хотите ли вы участвовать в изменении мира? Она не выдержала и рассмеялась. В результате в этот самый фонд её не взяли. Пришлось идти на работу в маленькую заштатную конторку, каковой в то время был Google. И после капитализации которого пришлось стать очень богатой женщиной. Так что политика GNOME подчас благотворно отражается на судьбах людей, с ней соприкоснувшихся.
В силу перечисленных факторов первой половине нулевых годов вокруг KDE сплотилось сообщество пользователей-прагматиков, нуждавшихся в качественном софте для решения своих задач в среде, поддающейся стопроцентной индивидуальной настройке. В том числе и пользователей, никакого отношения к компьютерам не имеющих – юристов, переводчиков и прочих гуманитариев. Нельзя сказать, что таких не было среди пользователей GNOME – однако в этом сообществе до некоторого момента всё-таки доминировали компьютерные гики, вынашивающие планы изменения мира. Не случайно все опросы, касающиеся используемого десктопа, приносили чистую победу KDE – и с большим, подчас двухкратным, перевесом (интересующиеся могут убедиться в этом по опросам на Unixforum'е, носившем в те годы название Linuxforum'а.
Началом коренного перелома стал конец 2004 года, когда в мировом масштабе развернулось распространение дистрибутива Ubuntu, в качестве рабочей среды по умолчанию использовавшей GNOME. Однако предпосылки коренного перелома закладывались году в 2002, в то время, когда Марк Шаттлворт только приступал к реализации своего проекта. И когда он принял судьбоносное решение – использовать в новом дистрибутиве не KDE, а GNOME.
Сам Марк объясняет это тем, что в то время в KDE были «одни рюшечки и менюшечки», а GNOME был простым и функциональным десктопом. Однако тут он несколько лукавит: по функциональности KDE в то время на голову превосходил GNOME. А вот на счёт простоты – да, что было, то было. Настройка KDE усложнялась от версии к версии (пропорционально росту функционала), тогда как GNOME как раз в это время резко сменил вектор развития: если раньше его девизом было: крутейший десктоп от крутейших программеров, то теперь было решено сделать простейший десктоп, который может настроить и кухарка. А поскольку Ubuntu ориентировался (в том числе и на эту) категорию пользователей, выбор был вполне логичен.
Главным же фактором для предпочтения GNOME, мне кажется, было стремление выделиться из ряда развивавшихся тогда (и не без успеха) deb based Систем Быстрого Равёртывания (СБР), таких, как MEPIS, Xandros, Lindows: все они в качестве десктопа использовали KDE.
Так или иначе, но вследствие сочетания обоих факторов – массовой бесплатной рассылки дисков с Ubuntu и «упрощения» GNOME – началось широкое распространение последнего. Причём первый фактор был, безусловно, более весом: в ряды линуксоидов влилось свежее пополнение, которое ничего, кроме Ubuntu и GNOME, в глаза не видело, и для них эти понятия стали, по крайней мере по первости, тождественны понятию Linux. Однако и второй фактор нельзя сбрасывать со счетов: если бы GNOME показался неофитам слишком сложным, диски с Ubuntu были бы выброшены ими на помойку без всякого сожаления, ибо халява. Так что расчёт Марка оказался точным.
Здесь надо отметить, что с момента зарождения GNOME его интенсивно внедряла самая мощная Linux-компания – Red Hat. Однако, при несомненных её успехах в корпоративном секторе, на пользовательских десктопах результаты этого внедрения были мало заметны. Так что авантюрный шаг Шаттлворта для популярности GNOME оказался куда более эффективным, о чём нынче GNOME-фаны предпочитают не вспоминать. А возможно, даже и не задумываются над тем, что эта самая популярность в значительной мере обусловлена вовсе не несравненными достоинствами их любимого десктопа...
В результате по популярности GNOME несколько приблизился к KDE, но ещё далеко с ним не сравнялся. Чтобы пропорции несколько выровнялись, потребовалось ещё одно событие, в котором также не было ни малейшей заслуги разработчиков этой среды. Но об этом мы поговорим во второй части.
Февраль 13, 2012
Судьбоносное событие, изменившее ситуацию в распределении пользователей по десктопам (или десктопов по пользователям?) произошло в начале 2008 года. Это был выход KDE 4.0.
Эта версия KDE разрабатывалась примерно столько же времени, сколько хватило, чтобы смениться KDE 1, KDE 2 и KDE 3. И в анонсах её поначалу обещались если и не золотые горы, то по крайней мере серебряные. В частности, в ранних анонсах содержались толстые намёки на то, что KDE 4 будет обходиться без Иксов (правда, каким образом – не уточнялось). Со временем анонсы становились всё скромнее (в частности, из них исчезло упоминание об отказе от X-сервера), но по прежнему оставались многообещающими.
Тем большим было разочарование, я бы даже сказал, шок, по выходе релиза KDE 4.0. Вместо стабильной, функциональной, настраиваемой среды с привычным интерфейсом мы увидели нечто глюкавое и падучее, лишённое половины функций и настроек. Причём уменьшение вариантов конфигурирования вовсе не сопровождалось его упрощением – напротив, оно стало ещё более запутанным. Но зато всё это было обвешано, как новогодняя ёлка, всякими красивостями в виде плазмоидов, заставлявших вспомнить Владимир Семёныча:
А с этою плазмой Дойдёш до маразма, И это довольно почётно.
На счёт почёта не знаю, а вот про маразм – очень даже соответствовало первым впечатлениям от 4-й версии.
Надо сказать, что разработчики KDE 4.0 честно предупреждали, что эта версия предназначена ещё не для практического применения, а лишь для ознакомления с новыми возможностями и их тестирования. Но делали они это достаточно невнятно, и майнтайнеры дистрибутивов дружно бросились включать её в свои новые релизы (обычно, правда, параллельно с предыдущей, 3.5.X). А пользователи, приняв всё это за чистую монету, столь же дружно стали её устанавливать.
Результат вполне предсказуем. Поскольку было вполне очевидно, что дни 3-й ветки сочтены, начался массовый отток пользователей KDE на запасные аэродромы. Для кого им стал XFce, кто вернулся ко временам информационной юности – на менеджеры окон. Но немало бывших пользователей KDE попросило политического убежища в стане GNOME.
Тут выяснилось, что в GNOME 2008-2009 годов жить можно. Конечно, огорчал подход к конфигурированию среды, когда в интерактивном режиме был доступен лишь самый минимум, необходимый, по мнению разработчиков, «простому» пользователю, а для реализации более сложных (по их же представлениям) опций следовало лезть в нечто вроде реестра, ещё менее интуитивно понятного, чем опции настройки KDE, и гораздо более бедного. Видимо, разработчики GNOME руководствовались старым советским принципом:
