Сергей Зверев
Морской дозор
Тяжелая, могучая в своей неуклюжести серо-зеленая туша вертолета с низким басовитым грохотом шла над шиферными крышами поселка Усть-Баргузин. Это был «Ми-26», модель, которую вертолетчики издавна с ласковой, необидной насмешкой окрестили «сараем». В грузопассажирской машине совсем не чувствовалось хищной стремительности вертушек огневой поддержки: «Барракуд», «Черных акул» и их импортных аналогов, вроде американских «Ирокезов» или «Апачей». Вертолет скорее напоминал битюга-тяжеловоза, добродушного, мощного и безотказного.
Приближался Байкал. Под брюхом военно-транспортного вертолета неспешно проплыли обшарпанные домики, двухэтажное здание поселкового совета, гаражи, склады, сарайчики, хозяйственные постройки, темная зелень крошечного елового колка на окраине, там, где располагалось поселковое кладбище. «Ми-26» на небольшой высоте подходил к самому устью впадающей в великое сибирское озеро реки Баргузин, по названию которой был назван бурятский поселок.
Бортмеханик Алексей, самый молодой из четырех членов экипажа, совсем недавно выпущенный из вертолетного училища, тронул за плечо сидящего рядом штурмана:
– Слышь, Петрович, а баргузин – это что, нация такая? Ну, в смысле народ, который по этой речке живет, да?
Экипаж – это одна семья. Все они прежде всего вертолетчики, летуны, а звания и должности – это все потом. Поэтому тридцатитрехлетний Петрович не обиделся на несколько фамильярное обращение младшего товарища. Кроме всего прочего, приятно, знаете ли, чувствовать себя кладезем знания и опыта!
– Ветер так называется, деревня! – снисходительно пояснил он. – Северо-восточный. Песню такую слышал: «Эй, баргузин, пошевеливай вал!» Нет? Один тяжелый рок на слуху. Я же говорю, деревня! Как раз про него поется, про северо-восточный. А по названию ветра – река. Или наоборот, кто его разберет. Так буряты назвали. Вот они-то как раз по берегам этой реки живут, понял, Леха?
– Этот северо-восточный ветер все усиливается, – недовольно заметил услышавший их пилот «Ми-26». – И задувает точнехонько нам в хвост. От чего я не в восторге. Эх, скорее бы отбояриться, закончить этот рейс! Не нравится он мне. Сам не знаю почему, а вот не нравится! Предчувствия хреновые.
Пограничники, летчики, моряки, пожарные, боевые офицеры, словом, люди экстремальных профессий хорошо знают это пакостное ощущение: все, казалось бы, в порядке, а душа настолько не на месте, что хочется волком выть. Предчувствие того, что вот-вот случится какая-то крупная гадость.
Мистика? Пожалуй… Но беда в том, что подобные предчувствия имеют обыкновение оправдываться.
Штурман и бортмеханик переглянулись: о чем это командир?
– Чего это ты, Сережа? – недоуменно поинтересовался четвертый из экипажа, радист. – Рейс как рейс, а что он левый, что груз гражданский, так не в первый же раз. Мы давно не девочки, а жрать охота каждый день!
– Тем более заплатили нам неслабо, этот коммерсант местный налички не пожалел, – поддержал радиста штурман Петрович. – А все официальные документы в полном порядке, комар носа не подточит. Обычная перегонка вертолета. Летим себе из Иркутска на военную базу в Читу. Нам приказали, вот мы, значит, и летим. Журнал полетов? Пожалуйста, все отражено честь по чести. Полетный лист? Опять же все в ажуре. Ну и в нашем бортжурнале, наконец, то же самое черным по белому…
– А все же… – упрямо покачал головой пилот.
– Нет, ты постой. – Радиста явно зацепило за живое. – Мы прямой приказ получили? Я что-то совсем не хочу ссориться с генералом Берсентьевым из штаба округа. Весовые категории у нас разные, звезды на погонах, опять же, по размеру отличаются. У него крупнее. А что он нас как воздушных извозчиков использует, втемную, так не на облаке живем, пора привыкнуть. Попала собака в колесо, – пищи да бежи!
– Особенно противно даже не генералу Берсентьеву, а этой крашеной стервозине, его дражайшей супруге подчиняться! – непримиримо, с едкой злобой в голосе продолжал возражать друзьям Сергей. – Виктория Владимировна, понимаешь ли! Мне, офицеру ВВС России, тыкает! А у самой глаза, как у кобры перед броском, я на этих тварей в Средней Азии насмотрелся. Один к одному генеральская половина. Бизнесменша, видишь ли! Обратили внимание, как она с этим хрюнделем, который с нами в прошлый раз расплачивался, в сторонку отошла, чтобы мы не услышали, и о чем-то чуть не четверть часа трепалась приватно? Зуб даю, что и в том грузе, что мы на этот раз везем, оч-чень даже ее доля бабок есть. Она с этим местным «предпринимателем» не впервой на пару дело крутит, и большой вопрос, кто главный! Страх как таких «бизнес-леди» не выношу. Сволочнее не найдешь.
– Да-а уж, Виктория точно что бизнес-леди, – неодобрительно, однако с оттенком того чуть брезгливого восхищения, которое у порядочных людей вызывают удачливые жулики, протянул штурман вертолета. – Сколько и чего мы по ее заказам только не перевозили на коняшке нашей! Да не одни мы… Я тоже уверен, что к нашему сегодняшнему рейсу она ручонки блудливые приложила, иначе с чего бы генерал так распорядился? Она этот вертолет при желании давно выкупить бы могла. В личное безраздельное владение. Бабок хватило бы. Только зачем ей, с таким-то муженьком!
– Самое интересное, – мрачно заметил пилот, – что взбреди ей такая дикая фантазия в голову, так ведь продали бы! Не такую еще технику продавали.
Последние разбросанные у самого места впадения речки в Байкал домишки Усть-Баргузина косо ушли назад и вниз, под хвост «Ми-26». Внизу засерел ноздреватый мартовский лед озера, потянулась цепочка протаявших прибрежных островков, черные остовы сгнивших лодок и катерков заброшенного рыбколхоза. Необычно теплая погода, установившаяся в Бурятии этой весной, напитала байкальский лед влагой растаявшего снега, сделала его непрочным, по-апрельски обманчивым. Лужицы, лужи, целые бочажины талой воды, покрывающие ледяной панцирь Байкала, ярко отблескивали в лучах низкого солнца, бьющих из-под белых пушистых облаков.
– Петрович, – с тревожным любопытством спросил вдруг молоденький бортмеханик, внимательно слушавший разговор своих старших товарищей, – это выходит, что она, баба генеральская, на нас наживается, а мы молчим? Как-то это… Нехорошо.
«Господи, – подумал штурман, – до чего же ты сосунок еще! Давно ли я сам таким был! Чего уж тут хорошего! Вот только…»
– Погано это, Леха, – проговорил он свою мысль вслух. – Вот только против тех чинов, которые за расхитиловкой стоят, нам, простым летунам, хвост пружинить – это вроде как на танк с мухобойкой переть. Пикнуть не успеешь, а тебя уже на гусеницы намотало. Хорошо еще, если просто вышибут с волчьим билетом. Могут чего похуже устроить. Вертолеты, они падают иногда… Вот так. Потом, ведь мы тоже не святые, я же говорил, чего нам не пришлось в «сарае» вот этом туда-сюда по воздуху таскать… Не по одной России транспортировали, но даже и за границу, бывало. Ну да, в Монголию, когда и в ближний Китай. Есть способы, ты уж мне поверь. Что возили? Да всякое. Ты теперь свой, ты в экипаже, чего уж от тебя скрывать! И взрывчатку, и кирзовые сапоги армейские в обмен на китайские пуховики, и шинели – на тушенку. Много чего. Это армия у нас бедная стала, а отдельные армейцы, как раз наоборот, какие еще богатые. Так что, пойми, дружок, мы тоже подзамазаны. У болота сидючи как не замажешься; вот женишься – узнаешь, каково с семьей на офицерскую зарплату жить. Которую могут выплатить, а могут и нет. Но сразу тебе скажу: ни с оружием, ни с наркотиками наш экипаж никогда не связывался. Здесь мы чисты.
– А другие экипажи? – никак не хотел угомониться Алексей.
– Вот у других и спрашивай, – грубовато оборвал его командир, лицо которого скривилось, как от зубной боли.
Очень уж неприятна была для Сергея затронутая тема.
– Как полагаете, что на этот раз везем? – ни к кому конкретно не обращаясь, задумчиво поинтересовался радист.
Весь экипаж, как по команде, повернул головы назад и чуть налево, где к полу кабины было прочно принайтовано десять небольших ящичков. Всего-то с полметра каждый в высоту, в поперечном сечении – квадрат со сторонами примерно десять на десять сантиметров. Маркировки на ящичках не разглядеть – все они были плотно обтянуты брезентом.
– Дьявол его разберет, – сказал, словно сплюнул, штурман. – Меньше знаешь – крепче спишь. Наше дело доставить. Одно скажу, тяжеленные они, ненормально для таких размеров. Я когда закреплять их помогал, то умучился вконец, а вроде мужик не слабый. По полцентнера каждый, ей-богу, не вру.
– Да быть не может, – удивился бортмеханик Леша. – Какой в них объем-то? Литров по пять, не больше! И чтобы по пятьдесят кило каждый… Чудеса природы!
– Сам попытайся приподнять один, – пробурчал Петрович, обиженный недоверием «молодого».
– Отставить попытки! – резко проговорил командир «Ми-26». – А то еще, хм-м… на ногу свалится. Не наше это дело. Не атомная бомба – и на том спасибо.
