Виктор Степанычев - Пули над сельвой

Аэровокзал Хитроу мало изменился за последние годы. Только очереди к стойкам регистрации стали подлиннее и суеты стало побольше. И происходило это явно не от чрезмерной народной любви к полетам: слишком много времени отнимал углубленный досмотр пассажиров и багажа – эхо террористических актов.

Последний раз Веклемишев летел через лондонский аэропорт транзитным рейсом в Катар. Правда, было это шесть лет назад, и Вадим тогда выступал в роли иорданского бизнесмена, эмиссара известного на Ближнем Востоке торговца оружием Котильянца. В то время он не мог и предполагать, что в не столь отдаленном будущем будет совершенно спокойно, не опасаясь слежки или возможных неприятностей со стороны спецслужб, бродить по аэровокзалу Хитроу в ожидании своего рейса. И при этом иметь в кармане не искусно выполненную «ксиву» какой-то бананово-островной республики, а пряно пахнущий свежей штемпельной краской зеленый российский служебный паспорт на его собственное имя. И как приложение к легальному документу – вполне добропорядочные намерения чиновника, следующего к новому месту работы.

Изменения в службе произошли настолько быстро, что Вадим до сих пор не мог опомниться. Он чувствовал себя несколько тоскливо и еще более – неуютно от ожидавших его перспектив. Всего две недели назад он, полковник Веклемишев, заместитель начальника Отдела по боевой подготовке, ни сном ни духом не ведал о крутом повороте, который преподнесет ему судьба.

Подразделение по борьбе с терроризмом при Службе внешней разведки, в котором служил Вадим, на языке сведущих – просто Отдел, занималось повседневной деятельностью согласно утвержденным графикам боевой подготовки, а также планам специальных мероприятий. В переводе на более понятный язык это означало, что часть «отдельцев» работала по прямому предназначению на территории Российской Федерации, а также за ее пределами, а остальные совершенствовали боевое мастерство на зимних квартирах и «в поле», то есть на соответствующих полигонах с определенными климатическими и географическими условиями выполнения будущих задач опять же в России и за ее надежными рубежами. За это самое совершенствование как раз и отвечал Веклемишев.

Пробившись через утренние пробки на московских улицах и раннюю осеннюю слякоть, Вадим выбрался за пределы МКАД на трассу и через сорок минут проследовал через КПП со скромной табличкой «В/ч 2273» на территорию строго охраняемой закрытой части. Эта самая в/ч выполняла роль прикрытия и охраны Отдела, который скрывался внутри ее за вторым ограждением.

На проходной Веклемишеву передали, чтобы он по прибытии немедленно явился в кабинет начальника Отдела. Подобные распоряжения, как правило, не сулили ничего хорошего подчиненным. Особенно в понедельник с утра.

Хотя Сергей Салтыков – помимо того что был непосредственным начальником Веклемишева – являлся его лучшим другом, и последний раз виделись они не позднее чем в субботу на даче Мао, Вадим несколько напрягся, раздумывая, чем вызвана такая спешка. Псевдоним Мао прилепился к Салтыкову еще с времен, когда он работал инструктором курса выживания. Разработанные Сергеем основы этого предмета вошли в краткое пособие с грифом «строго для внутреннего пользования», на которое обучаемые немедленно навесили ярлык цитатника. Ну а параллель с бывшим председателем КНР напросилась сама собой. Правда, и без учебника Сергей-Мао частенько изрекал фразы, не вошедшие в учебное пособие, но имевшие популярность среди «отдельцев».

«Ваш отдых – это тоже оружие», «Противник – такой же, как и ты... враг», «Тупость – совсем не недостаток ума, а такой ум» – эти изречения передавались из уст в уста. Но совсем не они привели Салтыкова в кресло начальника Отдела, которое тот сейчас занимал. Опыт оперативника уровня профессионала-"рэкса" – разведчика экстра-класса – и наработанное годами и операциями стратегическое мышление по праву привели его на эту должность. А что до цитат Сергея из пресловутого пособия по выживанию, можно было честно признаться, что они не одному «отдельцу» спасли жизнь. В том числе и Вадиму.

Сергей-Мао был учителем и наставником Веклемишева, когда он пришел в Отдел. А потом не раз выступал надежным партнером Викинга в акциях, в которых они вместе участвовали. Кстати, и эту кличку Вадим заработал вместе с Салтыковым на операции в золотом кокаиновом треугольнике латиносов. Так и шли они вместе по службе и должностям. Мао на шаг впереди, Викинг – следом за ним.

До планового совещания оставалось не более получаса. Срочный вызов к начальнику наводил на мысль, что шеф непланово чем-то озабочен. А из этого можно было сделать вывод, что надо ожидать неприятностей. Вадим постарался припомнить, какие оплошности по службе он мог допустить в последнее время, и таковых не нашел. Нет, конечно, кое-какие огрехи были. С группой Ильина не полностью отработали пустынную программу, и их операцию пока заморозили. И с Мао на словах этот вопрос в общем-то обговорили. Парни Тамбовцева сейчас со всем прилежанием в Приэльбрусье занимаются альпинистской подготовкой. Вадим лично на прошлой неделе летал к ним на контроль. Планы занятий с группами Савенко и Корфа разработаны и находятся на согласовании в оперативном отделении у Славы Терехина. Сроки их готовности пока что не поджимают.

Пролистав в голове собственный план работы, явных проколов Вадим за собой не обнаружил. То есть таких, чтобы в холодном поту лететь на ковер к начальнику и быть наказанным им со всей пролетарской непримиримостью за неосознание текущего момента.

Войдя в кабинет, Вадим, для пущего официоза, проверяя начальственную реакцию, громко, по-уставному доложил:

– Товарищ полковник, полковник Веклемишев по вашему приказанию прибыл.

– Да перестань ты, садись, – досадливо дернул щекой Сергей и махнул рукой в сторону дивана. – Наливай кофе, чайник только что вскипел.

От подобного приема Вадим еще более насторожился. Он хорошо знал Салтыкова. Ни в гневе, ни в радости тот не выказывал эмоций и практически всегда был спокоен и деловит, даже сух. Мелькнувшая по его лицу почти неуловимая тень недовольства говорила, что Сергей не в себе.

В обучении «отдельцев» в курсе психологии был так называемый «поведенческий» раздел. В нем изучались внешние проявления поведения людей в различных ситуациях. Знающий легко мог распознать по мимике, жестам, отдельным словам не только настроение человека, но и определить характер общения с ним, построение будущего разговора. Посадка на диван, а не к приставному столу, предложение кофе, который сам Сергей не любил, а только угощал им гостей, как правило, вышестоящих, мимика с плохо скрытым проявлением досады, а еще и глаза, старательно отведенные в сторону, на бумаги, лежащие на столе, выдавали, что разговор обещает быть серьезным и малоприятным. И что Салтыков, может, не столько расстроен, сколько выбит из колеи и даже смущен.

Вадиму, в секунды просчитавшему ситуацию, нетрудно было догадаться, что Мао имеет честь сообщить Викингу некую гадость, касающуюся его лично. Так как в дебошах и разврате он замечен не был и Надежда в женсовет на него кляузы не писала, а водку пил весьма умеренно и, кстати, последний раз совместно с Сергеем, речь могла идти только о службе. И это было очень интересно, так как Веклемишев уже просчитал, что отдельные недочеты у него имеются, однако на хорошую взбучку они не тянут.

Вадим решил не торопить события и выдержать паузу. Вернее – поддержать ту, что выдерживает Салтыков. Чтобы Сергей собрался с мыслями и наконец выдал на-гора то, что хотел выдать. Положив в чашку ложку кофе и столько же сахара, Вадим залил их кипятком и, не торопясь, стал размешивать. Отхлебнув глоток, он поднял глаза на Сергея.

– Ну и что вы имеете мне сообщить? – решив, что пауза по времени состоялась, спросил Вадим. – Я не ошибаюсь, что услышу нечто неприятное в свой адрес?

– Ну это с какой точки зрения посмотреть, – пожал плечами Салтыков, не поднимая глаз от стола. – Дело-то оно такое...

– Вот как? – заинтересованно спросил Вадим. – Очень даже интересно, какое «такое»?

– Ну ты, конечно, в курсе, что в прошлом году состоялась юбилейная сессия Организации Объединенных Наций, – наконец поднял на Викинга глаза Сергей.