Александр Тамоников - Ярость возмездия

© Тамоников А., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

За окном поста охраны офиса фирмы «Схом» скрипнули тормоза. Старший смены Павел Одинцов потянулся, бросив напарнику, Алексею Турову:

– Михалыч с Валерой приехали.

– Да, они, – подойдя к окну, сказал Туров. – И как ты, Паша, машину Смирнова узнаешь?

– По тормозам. Михалычу давно пора в сервис съездить и колодки сменить.

– А?!

– Иди, Леша, встречай смену.

Туров прошел в небольшое фойе, открыл двери. Вернулся с двумя мужчинами в черной форме охранного агентства «Звезда», охранявшего офис. Впрочем, это был один из десяти объектов, которыми занималась «Звезда».

– Привет, Паша! – пожал руку Одинцову Смирнов.

– Привет, Михалыч, когда колодки поменяешь?

Павел пожал руку и напарнику Смирнова, Валерию Уткину.

– Когда поменяю, – пробурчал всегда чем-то недовольный Михалыч, в прошлом прапорщик Советской армии, – времени все не хватает. Со службы на дачу, будь она неладна, жука обирать, огурцы поливать, а воду приходится из пруда носить, колодец как высох в год пожаров, так больше не наполняется. А до пруда метров пятьдесят, да внизу. Вот и бегаешь вверх-вниз с ведрами. Так набегаешься, что под вечер руки и ноги трясутся.

– Далась тебе такая дача! – заметил Одинцов. – Денег не хватает картофель и огурцы на рынке купить?

– Да по мне, гори они синим пламенем, так жена напрягает, для нее огород святое. С детства привыкла, чтобы свое в доме было, Ольга же у меня из деревни.

– Интересно, Михалыч, в военных городках вы тоже огород держали?

– Когда служил в Польше, нет, а в Союзе держали, небольшой, правда, но был.

– С тобой все ясно! Загонит тебя в могилу эта дача.

– Все там будем. Еще никто не жил вечно. Вот только срок у каждого свой.

– Что-то не по теме разговор завели.

– Это точно. – Смирнов повернулся к напарнику: – Ну, что стоишь, Валера? Пойди с Лешкой, проверьте территорию.

– Да все нормально, Михалыч, – проговорил Туров, – только что обходил.

– Положено при смене принимать объект? Значит, вперед на прием-передачу.

Молодые парни ушли. Смирнов, присев на стул рядом с Одинцовым, кивнул на монитор, который высвечивал картинку объекта:

– Спокойно ночь прошла?

– Спокойно, – ответил Павел. – Да и кому нужен этот офис? Тоже мне, банк какой. На складе только три стеллажа заняты, а в кабинетах, кроме канцелярщины, ничего нет.

– Менты наведывались?

– Подъезжали. Моргнули фарами. Я отмахнулся в окно, мол, все в порядке, и они уехали.

– А Скунс не приезжал?

Скунсом охранники называли начальника охраны фирмы Виктора Козина, от которого постоянно несло каким-то неприятным запахом. И вроде мужик как мужик, всегда во всем чистом, при галстуке, гладко выбритый, волосы вымыты, а запах издавал неприятный. Что-то похожее на смесь пота и одеколона «Шипр».

– Нет, Козина не было, – мотнул головой Одинцов.

– Повезло. Значит, сегодня в ночь припрется, проветривай после него комнату. Не знаешь, Паш, чего от него как от падали несет?

– Не знаю. Читал, в африканских племенах, что обитают в джунглях, люди с рождения имеют специфический запах. Но это для отпугивания насекомых, тварей всяких ползучих, ходячих и летающих.

– Но здесь не Африка, не джунгли, и Скунс – не абориген. Отчего же так воняет?

– Ты об этом у него спроси, – усмехнулся Одинцов.

– Ага! Он и без этого достанет. То монитор медленно переключается, то видимость ограничена, то печать не так висит.

– Пошли ты его, Михалыч, куда подальше, и все дела. Кто он для нас? У нас свое начальство есть. Объект защищен? Защищен. Все остальное никого из фирмы не волнует.

– Вообще скажу тебе, Паша, попали мы в хреновое место.

– Почему? – удивленно взглянул на Смирнова Одинцов. – Какая разница, что охранять? Главное, чтобы помещение поста нормальным было. Здесь все нормально, пульт, удобные стулья, электроплита, холодильник, кровать за ширмой, положенные часы поспать можно. Кондиционер. Правда, барахлит и почти не охлаждает, но это и к лучшему, не простудишься, а вентиляции достаточно.

– Да не о том я. Контора мутная. Мы тут уже месяц?

– Где-то так!

– Вот. А я до сих пор ни хрена не пойму, чем тут народ занимается. Слоняются туда-сюда, коробки какие-то носят, то на склад, то со склада, иногда грузят их в «пирог» – двухместную легковую машину с миниатюрной будкой. Да и народу-то – сам хозяин, главбухша, секретутка, которая не знает, куда свою выпуклую задницу примостить, да пятеро пацанов и девчат.

– Компьютерами фирма занимается, Михалыч.

– Ремонтирует, что ли?

– И ремонтирует, и собирает.

– А собирает зачем? В магазинах полно этих ящиков.

– Так в магазинах и стоит то, что собирается на фирме.

– Да ладно! Хочешь сказать, у пацанов с девчатами мозгов хватает компьютер собрать?

– Хватает, значит.

– А спутниковые тарелки на хрена?

– Михалыч, ты похлеще Скунса, – поднимаясь, усмехнулся Одинцов. – Ну, на хрена могут быть спутниковые тарелки? Чтобы устанавливать их клиентам. У тебя дома кабельное телевидение?

– Не-е. Предлагали, отказался, мне и балконной антенны хватает. Так надежней!

– Дремучий ты человек.

– Это вы, молодые, умные и мудрые.

– Не забывай, Михалыч, я тоже служил, к тому же старше тебя по званию.

– Ну, извините, товарищ майор, – не без сарказма ответил Смирнов.

– Извиняю.

В помещение вошли Туров и Уткин.

– Все в порядке, Михалыч, – доложил Уткин.

Одинцов выключил аппаратуру, вытащил кассету видеомагнитофона с записью, вставил новую, щелкнул тумблером и сказал:

– Служи, Михалыч! – Затем положил отработанный видеоматериал в сейф, ключи бросил на пульт и пожелал: – Счастливо отдежурить.

Они с Туровым вышли на улицу. Несмотря на июль, с утра было прохладно. И вообще лето в этом году выдалось холодным, дождливым, хорошо, если неделю солнце светило, предоставив возможность горожанам полежать на пляже, поплавать в реке.

– Тебя домой подбросить? – спросил Одинцов у напарника, который был моложе его на восемь лет.

– Да нет, Паш! Мне недалеко, три остановки – и дома. Я на маршрутке. Приму душ, дерну пивка, перекушу, и бай! Люблю поспать.

– Ладно. Тогда давай высыпайся.

Одинцов пожал руку Турову, открыл дверь своей «семерки», сел за руль, вставил ключ зажигания. Машина завелась с полоборота. «Семерка» хоть и не новая, не престижная по нынешним меркам, но попалась хорошая. Работала как часы и за год ни разу не подвела отставного майора. Впрочем, на иномарку или машину поновее у Одинцова не было денег. Получал он неплохо, пенсия – двадцать две тысячи да двадцатка в агентстве. На одного вполне достаточно. Павел откладывал пенсию, за два года набежало под полмиллиона, на которые он купил доллары. Но вдруг открылась старая рана, пришлось лечиться. Места в госпитале не нашлось, а в больнице оставил половину из того, что откладывал. Там у него нашли столько болячек, что было удивительно, как он до сих пор еще топчет эту грешную землю, и положили в стационар. Полис Одинцов не приобрел, никогда раньше не обращался в поликлиники или больницы, поэтому за все платил. Вернее, потом, когда лечение закончилось, счет выставили. Правда, и проблему сняли, осколок, что почти пятнадцать лет сидел в нем, вытащили. Две операции делали. В общем, сейчас в запасе у Одинцова было сто восемьдесят тысяч. А что на эти деньги купишь? Да и какой смысл менять проверенную, пусть и устаревшую машину на другую, не факт, что еще такую же в плане состояния? Никакого. Так что Одинцов обходился «семеркой». На скептические взгляды соседей по дому, владельцев крутых тачек, он не обращал ни малейшего внимания. Каждый живет так, как может, и так, как хочет. Хотя последнее спорно, в этом Павел имел возможность убедиться.

Жил он в квартире, которая осталась ему от матери Дарьи Петровны, отца Павел не помнил. Матери трудно было растить сына, и дело тут не только в мизерной зарплате учительницы начальных классов. С десяти лет мальчик большую часть своего времени проводил на улице, где старшие товарищи быстро научили его курить. В двенадцать лет впервые попробовал водку. До сих пор вспоминает, как его тогда рвало на крыше родной девятиэтажки. Пашка Одинцов катился вниз по наклонной, и сидеть бы ему в «малолетке», если бы не мать. Она уговорила сына пойти в Суворовское училище. Пашка тогда не думал, что значит учеба в училище, было просто интересно. Ну, и то, что суворовцы носят военную форму, которая ему с детства нравилась, сыграло не последнюю роль. Помог и военком. В общем, оказался Пашка Одинцов, как говорилось, в «кадетке», так произошел перелом в его только начавшейся жизни. После Суворовского училища он был зачислен в военное училище. Учился неплохо, много занимался спортом. На стажировке познакомился с симпатичной девушкой Галиной, которая училась в университете. После выпуска сыграли скромную свадьбу. Казалось, вся жизнь впереди, счастливая жизнь, но… наступил 1995 год. Лейтенант Одинцов был направлен на Кавказ, всего на три месяца, в командировку. Галина осталась с матерью. Тяжелыми были проводы, обе словно чувствовали, что больше не увидят мужа и сына. Но сложилось несколько иначе…