Очнулся Сергей, сидя в глубоком кресле темного кабинета. Он увидел сидящего за большим столом какого-то человека. Наглухо зашторенные окна. Горящая лампа в зеленом абажуре на столе. Книжные стеллажи, заменяющие стены.
Голова раскалывалась. Из-за спины вышла женщина. Тут же он услышал спокойный и, что удивительно, знакомый мужской голос:
– Лиза, приведи молодого человека в чувство окончательно.
– Я это и делаю, Гурам Гурамович!
– Делай, девочка, делай!
Женщина прямо через свитер сделала Сергею укол шприц-тюбиком. В голове прояснилось. Роенко вспомнил и голос и узнал обладателя его – пожилого человека, сидящего за столом. Того самого, которого недавно ограбил.
– Ну что, молодой человек, пришли в себя? – спросил Гурам Гурамович.
– Вполне!
– Это хорошо. Значит, мы сможем поговорить. Помните, при нашей первой встрече вы попрощались, а я сказал, что мы еще встретимся? Помните?
– Помню.
– Я оказался прав. Вы у меня в гостях, капитан Сергей Сергеевич Роенко. Преступник и офицер в одном лице. Я ничего не напутал?
– Нет!
– Рад вас снова видеть.
– Я вас правильно понял, что нахожусь в гостях? – еще немного заплетающимся языком спросил Сергей.
– Конечно, правильно. Просто мне пришлось прибегнуть к некоторым жестким действиям, чтобы доставить вас сюда. Сами-то вряд ли навестили бы? Я угадал?
– Угадали.
– Так что извините за грубость. Мне нужно поговорить с вами, поэтому вас и доставили ко мне. Кстати, надеюсь, не причинив никакого вреда?
– Нет, не причинив, Гурам Гурамович.
– Стоп! Давайте договоримся сразу: называйте меня просто Гурамом. Так вот, вы вправе будете либо согласиться на одно мое предложение, либо уйти обратно на волю. Только долго ли вы продержитесь на этой самой воле?
Роенко удивленно взглянул на Гурама. Только сейчас он смог как следует рассмотреть его. Седые волосы. Испещренное морщинами, но не старое и волевое лицо. Узкие губы под густыми седыми усами. Пронзительный взгляд, но не холодный и жестокий, а оценивающий и думающий.
– Значит, мы поговорим, и я смогу покинуть ваш дом?
– Да, если не примете моего предложения.
– А как же насчет денег? Вернуть их я не смогу.
– Забудем о них. Считайте, я подарил их вам.
– Подарили? Десять тысяч долларов?
– И что вас не устраивает?
– Меня? Меня-то все устраивает, но я больше привык верить поговорке, что бесплатный сыр бывает только сами знаете где.
– И все же вы мне ничего не должны. Совет – расслабьтесь и поверьте мне. Может, выпить хотите?
– Не откажусь!
– Что предпочитаете?
– Водку!
Гурам приказал одному из телохранителей:
– Принесите водки, сто пятьдесят граммов. Мне – коньяка, как обычно. Только лимон положите отдельно. Немного закуски для гостя!
Получивший приказание человек вышел. Он же вскоре и принес заказ. Передал Сергею небольшой поднос с объемной, налитой до краев рюмкой, несколькими дольками лимона и бутербродами с красной икрой.
Такой же поднос поставил и перед шефом.
– За что выпьем, Сергей? – спросил Гурам, подняв бокал.
– За удачу!
– Хорошо! За встречу и за удачу!
Они выпили.
Сергей почувствовал себя немного спокойней.
– Ну что, Сергей, начнем разговор? – спросил хозяин дома.
– Начнем, – согласился Роенко.
Гурам отдал распоряжение охране покинуть кабинет. Когда требование было выполнено, он неожиданно спросил:
– Вы любите огонь, Сергей?
– Огонь? В детстве любил сидеть у костра.
– Тогда давайте устроимся у камина. Знаете, если смотреть на огонь, легко формулировать мысль. Пламя и потрескивание горящих поленьев стимулируют работу мозга, одновременно успокаивая душу. Место возле огня – самое мое любимое место.
Они присели в кресла возле ярко пылающего камина.
– Знаете, Сергей, хочу признаться сразу. Я никому не говорил то, что скажу сейчас вам.
Он на мгновение замолчал. Затем продолжил:
– И я думаю, по возрасту имею право обращаться к тебе на «ты»?
– Конечно! Ничего против не имею.
– Извини, что разговор получается каким-то скомканным, сумбурным, ты потом поймешь причину. После случая в парке возле казино я сказал своей охране, что на подобный поступок, который совершил ты, пойдет далеко не всякий. При кажущейся простоте плана необходимы точный расчет, выверенные действия и полный контроль над эмоциями. Ты человек решительный и целеустремленный. Действуешь дерзко и грамотно. Сейчас, когда ты вынужден жить в экстремальных условиях, ты собран, сосредоточен, готов к опасности. Сейчас ты – ВОИН!
– А вам, как понимаю, такой воин и нужен. Надеюсь, не для гладиаторских боев?
– О том, что мне от тебя нужно, я скажу позже. Послушай сначала историю старого Гурама. Из моего рассказа ты сам определишь, о чем я хочу тебя просить. Договорились?
Сергей пожал плечами, глядя на пылающие поленья.
– Давайте! Я слушаю вас. Но предупреждаю, что ничего не обещаю. Закурить можно?
– Пожалуйста!
Роенко закурил, сбрасывая пепел за каминную решетку. Гурам между тем продолжил:
– Когда-то давно у меня был друг, Сеня Гофман. Мы дружили с детства, жили рядом. И родители наши тоже дружили. Нас с Сеней считали хулиганами, и считали справедливо. На «малолетку» попали вместе, по одному и тому же делу. После первой судимости мы еще по два раза сделали ходки в места не столь отдаленные. Наконец получили статус в криминальном мире. Ни я, ни Сеня не могли иметь семьи. Но дети у нас были. Для меня родила девочку одна женщина, для него – другая. Получив причитающиеся за роды суммы, они навсегда покинули регион. У меня дочь выдалась на загляденье. Красивая, умная, нежная и очень способная. Но так, наверное, каждый отец говорит о своем ребенке. У Гофмана же возникли проблемы. К моменту зачатия ребенка он крепко подсел на героин. В результате родился мальчик с некоторыми врожденными психическими отклонениями. К тому времени мы с Гофманом разделились. Он занялся своим делом, я – своим. Иногда он брался за распространение наркоты. Я же держался от этой заразы подальше. Лучше игральный бизнес, вполне легальный, чем грязь, связанная с наркотиками.
– Простите, Гурам, казино, у которого мы встретились, принадлежит вам?
– Де-юре нет. Де-факто.
– Понятно.
– Все было хорошо, пока дети росли. Но время летит быстро – они выросли. Тамара, дочь моя, занялась музыкой и живописью. Я нанял для нее лучших преподавателей, и многое у Тамары стало получаться. Сын же Гофмана, Виктор, положил глаз на Тамару. К этому времени он, как ранее его отец, пристрастился к наркотикам. И надо же было ему влюбиться в мою дочь. Ты представляешь? Моя хрупкая, нежная Тамара и полоумный наркоман. Она не хотела даже видеть его. Но Виктор оказался упертым, стал требовать от отца, чтобы тот сосватал ему мою дочь. Гофман пришел ко мне. Я категорически отказал. И допустил ошибку. Мне бы отказать, и все. Но я впал в гнев, назвал его сына идиотом. Предупредил, что если тот окажется рядом с дочерью, то лично сниму с него голову. Гофман обиделся и тут же уехал. И наши отношения, которые и так находились на грани разрыва, окончательно порвались. А Виктора мой отказ только раззадорил. Он стал преследовать Тамару, слал ей письма с угрозами, пытался встретить в городе. Девочка нервничала, да и я не чувствовал уверенности в ее безопасности. Поэтому приставил к ней личного телохранителя. Не сидеть же ей постоянно в усадьбе. А телохранителем приставил ту самую девушку, которая толкнула тебя в машину.
– Она, судя по всему, неплохой специалист?
– Да, в области рукопашного боя мало кто из моих людей сможет справиться с ней. Но речь о другом. Однажды дочь заболела, долго пролежала в постели, а когда ей стало лучше, вышла прогуляться в парк вместе с телохранителем. И ничто не предвещало беды! Валя, телохранитель, убедившись, что кругом все спокойно, оставила на короткое время Тамару одну. Здесь-то и подстерег жертву обезумевший Виктор. Он набросился на дочь, срывая одежду. Девочка кричала, но он бил ее и продолжал свое гнусное дело. И этот ублюдок достиг бы цели, не появись Валентина. Времени бежать на помощь у нее уже не было, и она выстрелила в насильника из пистолета. Стреляла в плечо, а попала в голову. Виктор умер мгновенно. Перед вызовом милиции я позвонил Гофману, чтобы тот немедленно прибыл и мы бы во всем на месте разобрались. Он приехал. Когда увидел труп, ярости его не было предела. Он кричал, что я все подстроил, грозил всех уничтожить, требовал отдать ему Валю. Виктора где-то тихо похоронили, а я ждал каких-либо ответных действий со стороны Гофмана и приготовился к серьезной защите. Но ничего не последовало. Только недели через две он позвонил мне и сказал, что согласен с виной сына, но простить убийства не сможет никогда. Поэтому будет лучше, если наши отношения прекратятся и пути в бизнесе пересекаться не будут. Я согласился.
