Сергей, бросив сигарету, припал к окну. Рядом стояла и смотрела на происходящее во дворе Ольга. А там веером возле подъезда Роенко остановились три машины милиции. Из «уазика» вышли трое, к ним присоединились двое из «Жигулей». Все с автоматами. Зашли в подъезд. Из «Газели» выскочили ребята в камуфлированных комбинезонах, в бронежилетах, с оружием. Разбежались по подъездам.
– Так! – проговорил Сергей.
Ольга спросила:
– Это за вами?
– Да!
– Как их много!
– Группа захвата опасного преступника.
– И этот преступник вы?
– Да!
Даже из кухни было слышно, как по лестнице, тяжело ступая ботинками, наверх поднялось несколько человек.
– Пошли через крышу, – вслух подумал Роенко. – Ну-ну! Взялись круто! Оля! – обернулся он к женщине. – Милиция, убедившись, что меня в моей квартире нет, начнет обход других. Могли бы вы им сказать, что меня здесь нет?
– С одним условием!
– Каким?
– Потом вы расскажете мне всю правду о себе. Что произошло? И почему вас хотят арестовать?
– А если я отвечу отказом?
– Вам же самому легче станет.
– Хорошо, я все вам расскажу.
Но до последнего подъезда сотрудники милиции не дошли. Люди в форме вышли из дома, и машины выехали со двора.
Сергей спросил:
– Исповедь мою здесь, на кухне, слушать будете?
– Пойдемте в комнату!
Они вошли в чистую, очень уютную небольшую комнату.
Оля молчала, не торопила Сергея, а тот немного замялся, не зная, с чего начать. И ему вдруг захотелось рассказать этой милой женщине о себе все – начиная с неустроенного детства. Что он и сделал. И рассказ ему дался неожиданно легко, будто делился он самым сокровенным не с чужим человеком, а единственным, самым близким другом.
Оля обладала редким качеством. Она умела слушать. Не перебивая, не задавая вопросов. Она молчала, а Сергей говорил. Более часа. Но они не заметили этого. Сергей закончил словами:
– И вот тогда мне пришла в голову мысль пойти к вам.
Оля, подперев подбородок рукой, продолжала молчать. Ее потрясло услышанное. Как на экране, перед ней проплыли кадры жизни этого сидящего напротив офицера. Жизни тяжелой, опасной, сопровождаемой постоянным обманом, подлым предательством и безысходностью. Ей не было жалко Сергея. Ей было обидно за него. Женщина чувствовала в нем сильного, порядочного, честного человека, жестоко обманутого в самом святом – в любви.
Молчание затянулось.
Ни Сергей, ни Ольга не знали, что сказать друг другу. Так иногда бывает.
Роенко захотелось курить. Он встал.
– Знаешь, Оля, – он как-то незаметно перешел на «ты», – мне нужно некоторое время переждать. Найти своего боевого друга. Пока его телефон молчит, но он должен объявиться, а пока я хочу остаться у тебя. Нет, конечно, если ты против, я уйду.
– Сережа! Конечно, оставайся. Но что ты будешь делать дальше?
– Не знаю!
Он вышел на кухню. Действительно, что ему делать дальше? Крышу, так скажем, он обрел. Даже надежнее, чем у Дуба. А потом? Что будет потом?
Подполковник Зверев собирался выйти из своего кабинета на утреннее построение части. По внутренней связи его вызвал оперативный дежурный:
– Товарищ подполковник, говорит оперативный дежурный майор Овсиенко. Разрешите обратиться?
– Давай, что там у тебя!
– Доклад из комендатуры.
– Ну?
– Примерно около пяти часов утра с гарнизонной гауптвахты сбежал капитан Роенко.
Зверев даже поднялся из-за стола, услышав невероятную новость.
– Как это «сбежал»?
– Выбил решетку и был таков!
– Ах, черт! Этого еще не хватало! А куда караул смотрел, мать их?
– Не знаю, товарищ подполковник!
– А что ты вообще знаешь?
– Я-то здесь при чем? – обиделся майор.
– Ладно, извини, погорячился. Вызови ко мне начальника штаба.
Зверев набрал номер телефона Костычева.
– Павел Егорович? На проводе Зверев!
– Доброе утро, Игорь Николаевич!
– Да какое оно, к черту, доброе.
– Ты о своем капитане?
– О ком же еще?
– Да, начудил, дурила! А сбежал красиво, профессионально. Группа захвата была у него дома через полчаса. А от «губы» вашей до его хаты – минут двадцать резвого бега. В пять утра такси поймать – проблема. Но он к приезду моих людей уже и дома побывал – переоделся. А ушел через крышу. Молодец, парень, не зря в разведчиках у тебя ходил.
– Слушай, Егорыч, а что ты так спокоен? Тебе же его брать. И статью лишнюю вешать.
– Да не спокоен я. А взять-то мы его возьмем. Ты лучше знакомых его собери, с кем он общался. К кому-то он должен обратиться за помощью. Не будет же он по подвалам отираться?
– Это я сделаю. А что там насчет Короткова?
– Поговорил я с ним. Показания он изменил. Получается, что сам стволом баловался, ну и выстрелил случайно. Заключение баллистической экспертизы подвели под его пистолет. В ресторане тоже поработали наши ребята. Никто там в тот вечер Роенко не видел. Ни обслуга, ни «бабочки», ни охрана. Все это запротоколировано и представлено следователю. А с пистолетом своим разбирайтесь сами.
– Уже разобрались. Не было никакого вскрытия ружкомнаты. Найти его надо, Игорь. И чем скорее, тем лучше.
Разговор прервал начальник штаба.
– Вызывали, Игорь Николаевич?
– Минуту! – И в трубку, Костычеву: – Ты мне, если что, звони.
Зверев взял листок бумаги, набросал несколько фамилий и протянул начштаба.
– Проведи построение. Тех, кто в списке, давай по одному ко мне.
А ближе к обеду Костычев получил результаты повторной экспертизы. Ее он решил провести, зная, что тем ударом, который применил капитан, убить охранника было сложно. Результаты экспертизы подтвердили предположения полковника – Роенко не убил охранника. В трупе был обнаружен препарат, вызвавший обильное кровоизлияние в мозг. Было найдено и место укола. В предплечье.
Полковник по экстренной связи созвонился с Ханкалой, где временно базировался ОМОН УВД. Поговорил со старшим лейтенантом Яковлевым, проводившим захват Роенко в ресторане. Тот сообщил, что к охраннику, которого медики клали на носилки, подходила женщина из компании Коротыша. Якобы поддержать раненого.
Костычев поблагодарил старшего лейтенанта и отключил связь. Значит, укол могла сделать только Галина Роенко. То, что шприц-тюбик находился у Коротыша, сомнений не вызывало, но почему Коротков носил с собой смертельный препарат? Готовил для кого-то другого? А пришлось воспользоваться в ресторане? Полковник подумал, что надо предупредить эксперта. Он набрал его номер:
– Гена?
– Я, Павел Егорович!
– Повторную экспертизу ты проводил, как мы договаривались, один?
– Так точно!
– Кто еще знает о ней?
– Никто! Я ручаюсь!
– Забудь и ты о ней. Понял?
– Понял, товарищ полковник!
– Что понял?
– То, что всю первую половину сегодняшнего дня проиграл на компьютере, ожидая клиента, который так и не прибыл.
– Вот и молодец!
Костычев положил трубку.
Что дальше? Что предпримет беглец? Скроется из города? Может быть, но не сразу. Сейчас он где-то затаился. Просчитать, где он мог найти приют, практически невозможно. Надеяться на случайность? Глупо! А как бы сейчас пригодился ему, Костычеву, этот своевольный разведчик!
Прозвучал звонок городского телефона. На проводе был Зверев.
– Ну что, Павел Егорович? О Роенко известий нет?
– Ничего нового, Игорь Николаевич! У тебя как?
– Вот начал опрашивать офицеров, к кому мог бы обратиться за помощью капитан. Никто его не видел в последние дни.
– Ты держи меня в курсе, хорошо?
– Конечно! До связи, Павел Егорович!
Ольга ушла в школу, приготовив Сергею легкий завтрак.
Надо достать денег! Он прилег на диван и включил тихую музыку. Набрал номер Паши, но тот по-прежнему не отзывался. Надо достать денег! На гауптвахте он планировал тряхануть какого-нибудь толстосума. Но как осуществить это практически?
Решение ему неожиданно подсказала песня «Казино», зазвучавшая из магнитолы.
Казино! Черт! Где, как не там, собираются все толстосумы города? И находится оно в парке, в здании бывшего Дома культуры строителей.
На улице стемнело. Ольги еще не было. Сергей начал сборы. Ему предстояло добраться до парка, оценить обстановку, выбрать место предстоящего нападения и понаблюдать за прибывающими клиентами. Разобраться в системе охраны. Отметить, где и кто ставит свои автомобили. А потом где-нибудь в кроне деревьев затаиться и ждать жертву.
Роенко не спеша оделся, проверил пистолет, зарядил его и поставил на предохранитель. В принципе он был готов. Рубануть бы граммов двести? Но сейчас нельзя. Это там, когда он будет висеть на дереве, не помешает некоторое возлияние. Следовательно, надо по пути купить бутылку водки. Чисто для сугрева, как говорил один из его бывших подчиненных перед тем, как принять на грудь. Сергей вышел на улицу и тут же свернул за угол. Решил идти пешком, неся в руке пакет с пачкой макарон, взятых напрокат из запасов Ольги. Пистолет лежал во внутреннем кармане.
