…Мимо с ревом промчалась огромная фура, и Птица очнулся. До тех пор, пока он не узнал ужаса вологодской зоны, он считал, что самое страшное видел ТАМ. Потом понял: бывает страшнее.
Бывший морпех выщелкнул окурок за окно и медленно выбрался с обочины на асфальт. Через тридцать минут у станции метро «Проспект Просвещения» он купил таксофонную карту и позвонил Семену Фридману. Разговор продолжался около полутора минут и закончился фразой: «Теперь, Сема, мы в расчете. Будь здоров».
* * *
Осень девяносто восьмого в Санкт-Петербурге проходила под аккомпанемент предстоящих шестого декабря выборов в Законодательное собрание. Оставалось немного, всего полтора месяца, и неисчислимые стада кандидатов все плотнее втягивались в эту тяжелую работу — предвыборную компанию. Борьба велась серьезная, грубая, грязная. Она требовала времени, нервов, наглости и денег. Больших денег. Соперники активно собирали компромат друг на друга. Когда не хватало реального (большая редкость!), стряпался липовый.
Сергей Павлович Коротков, депутат действующего ЗАКСа и кандидат в новый, в успехе не сомневался: деньги решают все. Но проблемы все равно существовали. Сильно мешал один придурок из правдолюбцев. Есть на Руси такая порода, сами не живут и другим не дают. Бьют их, травят… нет. Никак не вытравить. Одно время была надежда, что все повывелись. Ан нет! Живы, идиоты. Сергей Павлович по-хозяйски развалился в кресле директора дорогого кабака «Золотой миллиард». Кабак вообще-то назывался клубом. С обязательным добавлением слова «элитный». Коротков был хозяином «Миллиарда» и сидел в директорском кресле по праву. А формально клуб принадлежал его родным: жене, дочери, зятю. Как и еще десяток легальных и не очень легальных предприятий. Народный избранник, полуприкрыв веки, выслушивал доклады подчиненных по текущим делам и ходу предвыборной кампании. Выглядел рассеянным, но свита знала, что это не так. Коротков замечал все неточности. Быстро задавал неожиданные вопросы, умел отмести словесную шелуху и ухватить суть. Один из помощников как раз сейчас докладывал о работе с правдолюбцем, отставным капитаном второго ранга.
— Короче, — сказал Сергей Павлович, перебивая помощника, — меня не интересуют нюансы, Коля. Важен результат. Именно его-то я и не вижу. В чем дело? Не хочешь или не можешь?
— Сергей Палыч, с ним беседовали, намекали… Но он же совсем отмороженный. И зацепить его не на чем.
— Ладно, этим я займусь сам. — Коротков окинул помощника тяжелым взглядом. Тому сразу стало неуютно. — Но я не думаю, что такая работа увеличит вашу зарплату. Если вопросов ко мне нет — все свободны. А вас, Штирлиц, я прошу остаться.
Четверо мужчин и две женщины, посмеиваясь, быстро собрали свои бумаги и вышли из кабинета. Остался только тот, кого хозяин назвал Штирлицем. Только один человек из ушедших знал, что фамилия известного киноразведчика прозвучала не зря — скромный менеджер по работе с персоналом действительно занимался шпионажем. Или, если точнее, сбором компрометирующей информации на членов клуба. «Золотой миллиард» изначально создавался как заведение, объединяющее в неформальный круг власть имущих северной столицы. Не выгорело — питерская тусовка, разбитая на кланы, в «Миллиард» не пошла. Клуб ожидала судьба массы дорогих кабаков с очень пестрой состоятельной публикой. Дело, в общем, прибыльное, но не более того.
Сергей Павлович, однако, сумел и здесь найти изюминку. Чуть более года назад в «Золотом миллиарде» стали собирать информацию. Черную. Для этого и появился в штате менеджер по работе с персоналом. А также три новых официанта и электрик. Еще пять человек Штирлица работали за пределами клуба. И дело завертелось. Несмотря на солидные денежные вложения, оно себя оправдало. Коротков приобретал дополнительные рычаги влияния. Не зря сказано: знание — сила. Сила — это власть. Власть — это деньги. Можно построить и обратную цепочку: деньги-власть-сила.
Информация в основном накапливалась впрок. Но были уже и случаи реального применения. Все — результативные. Правда, один опер из уголовки, когда ему показали кассетку с записью банно-сексуального сюжета с двумя девицами, выдвинули условия, ухмыльнулся и сказал: «Пошли вы все! Со службы меня, конечно, выпрут… за глупость нужно платить. А служить вам, товарищей своих предавать я не буду». И ушел. Вот так! Кассете ходу не дали.
— Что с недоимщиками, Игорь? — спросил народный депутат.
— С недоимщиками так: Кавалерист расплатился сполна, деньги у меня в сейфе. — Штирлиц посмотрел шефу в глаза, встретил внимательный взгляд, одобрительный кивок, продолжил: — У Васильева срок завтра. Отдавать ему, разумеется, нечем.
— Предложения?
— Существует отработанная схема… квартира и так далее. Но, Сергей Палыч, мне представляется, что — учитывая положение Васильева в мэрии — разумнее использовать его в качестве…
— Абсолютно с тобой согласен, Игорь. Там он на своем месте, полезен может быть втрое. Продолжай с ним работать.
Коротков закурил сигару. Ароматный дым «Короны» поплыл по кабинету. Вообще-то он не курил. Сигара была частью имиджа, закуривалась редко, на людях. На Штирлица (Шалимов Игорь Владимирович, русский, тридцать четыре года, бывший сотрудник службы НН) Сергей Павлович вовсе не собирался произвести впечатление. Сигару он закурил просто так, немотивированно.
— Понял. План — в общих чертах — мной уже разработан, — ответил Шалимов. Он действительно уже знал, как будет дожимать сотрудника мэрии, прихваченного на получении взятки. Пуще огня тот боялся попасть под следствие и — теперь уже сам — попытался откупиться. Попытка была загодя обречена на провал: сумму ему назначили с хорошим повышающим коэффициентом. Платить чиновнику придется по-другому. Впрочем, к этому он был готов…
— И третий наш клиент — это Дуче. С ним тоже вопрос…
— Да?
— Через неделю он должен отдать сто пятьдесят тонн. Отдать не сможет. Я наводил справки. Дела его конторы идут ни шатко ни валко. Зарплату сотрудникам задолжал за два месяца. Аренду за офис тоже не платит… Даже своим бойцам задолжал. Общий вывод: неплатежеспособен абсолютно.
— Да? — интонация голоса Короткова не изменилась, но Штирлиц понял, что шеф недоволен, внутренне напряжен.
Дым сигары плыл по комнате, щекотал ноздри.
— Обещает, что деньги в срок будут.
— Откуда же он возьмет такую сумму?
— Вот в этом и вопрос… Держится еврей уверенно, так будто точно знает, что бабки будут.
— Это любопытно, — сказал Сергей Павлович, выпуская дым.
Дуче был голодранец, мелкая сошка. Да еще с уголовным прошлым. За несколько последних лет сумел приподняться, открыл какое-то OOO. Чем-то там торговал… Ну, еще сумел сколотить вокруг себя команду каких-то отморозков. Серьезного веса ни в криминальных, ни в деловых кругах не имел. До той поры, пока не нашел связей на таможне. Тогда у него появились кой-какие деньги… опять же мелочь, с точки зрения Сергея Павловича. Но офис он сменил, теперь OOO «Планета-маркет» из подвала переместилась на второй этаж старинного здания с видом на Петропавловку. Сгорел Дуче на ГКО. Сгорел почти полностью. Тот бизнес, которым он занимался, был пустышкой всегда. 17 августа девяносто восьмого обнажило это мгновенно и необратимо.
На крючок к депутату ЗАКСа господину Короткову Дуче попал на таможенной афере. Он гарантировал таможенную очистку крупной партии водки всего за пятнадцать тысяч баксов. Вообще-то такие услуги стоили вдвое дороже… Номер не выгорел, шесть вагонов с водкой были арестованы. Все попытки спасти товар ни к чему не привели. Семену выставили счет — сто пятьдесят тысяч долларов в погашение убытка и еще пятьдесят в виде штрафа. Этот полтинник Дуче уже вернул. Оставалась мелочь. Сто пятьдесят штук зелени и неделя сроку.
— Это любопытно, — сказал Коротков. — Денег нет, а уверенность есть… С чего бы? Как думаешь, Игорь, нет тут кидалова?
— Дуче, конечно, авантюрен и нахален, — ответил Шалимов, — но не до такой же степени… Попробовать кинуть ВАС? Он же не полный кретин!
— Считаешь?
— Думаю — исключено. Более того — уверен. Голос менеджера по работе с персоналом прозвучал твердо.
— Тогда откуда он возьмет деньги? Немалые деньги.
— Если хотите, Сергей Палыч, я за ним посмотрю.
— Посмотри, Игорь, посмотри. Жид хитер и изворотлив.
Спустя три минуты Коротков отпустил Штирлица. Спустя еще минуту кандидат в депутаты начисто забыл о каких-то паршивых ста пятидесяти тысячах. Перед ним стояли по-настоящему серьезные задачи!
* * *
До Приозерска оставалось километров тридцать, когда Реутов бросил взгляд на панель приборов и сказал:
— Надо бы заправиться. Горючка почти на нуле.
— Километра через три будет заправка, — отозвался Климов.
— Их ферштее. Линкс — рехтс?[3]
— Слева.
Через две минуты «волга» вкатилась на заправку. В Питере таких уже почти не осталось, быстро строились новые, по-западному яркие, оборудованные, чистые. Навороченные. Капитан Реутов вставил пистолет в бак и пошел к кассе. Циклон уходил на восток, в темных тучах появились разрывы, немного посветлело.
