— Не беспокойтесь, профессор, когда мы опубликуем результаты наших исследований, там будет и ваше имя, — почти с теплотой в голосе проговорил Камаль Нури.
— Да что имя? Так, пустой звук. А наука — это все, цель, достойная, чтобы потратить на нее жизнь, — с пафосом произнес ученый. Причем, как отметил для себя пакистанец, в голосе старика не было даже малейшего намека на фальшь. Он говорил то, во что свято верил. Возможно, это были первые сигналы надвигающегося маразма. Впрочем, такое положение устраивало заказчика: лишний грех на душу брать не придется. Если он что‑то и сообразит, то кто поверит старику, выжившему из ума?
Через час Камаль распрощался с профессором, не забыв предупредить о сохранении тайны, и серый «Мерседес» отвез его домой.
В лабораторию въехал портативный автокран, четверо рабочих тушу механической акулы со всеми предосторожностями зацепили нейлоновыми тросами и бережно уложили в титановый саркофаг, который тут же был загружен в кузов мощного трейлера.
После того как тягач с прицепом покинул территорию предприятия, следом выехали автомобили с трудившимися здесь специалистами. За оградой остался лишь пожилой сторож с толстым и ленивым ротвейлером.
Через неделю подошел к концу срок годовой аренды мастерской по производству яхт среднего класса, и хозяин дал очередное объявление…
Человек, которого во Франции знали как Камаль Нури, стоя на террасе международного аэропорта Орли, напряженно наблюдал, как титановый саркофаг с наклеенными бирками «научное оборудование» загружают в темное чрево транспортного самолета. Могучий погрузчик, выкрашенный в ярко-желтый цвет, бережно, как самую большую ценность, нес на своих бивнях футляр с «разбойницей» внутри. Впрочем, по большому счету груз был действительно очень дорогим…
Человек с именем Камаль Нури на самом деле имел десяток других имен (для разных стран), а вот настоящего имени, данного при рождении, у него не было. Два года назад оно почило в бозе вместе с обгоревшим трупом помощника военного атташе Пакистана в Испании.
Он был одиннадцатым ребенком в семье судовладельца из Карачи. Их род больше двухсот лет занимался морскими перевозками, начав свой бизнес еще при господстве британских колонизаторов, и с тех пор активно поддерживал с британскими компаниями деловые отношения. Когда младшему сыну исполнилось пять лет, отец отправил его в закрытую школу для мальчиков в Лондоне получать образование и обучаться хорошим манерам. Все сыновья их рода в свое время обучались в престижных заведениях Старого Света, только старший сын окончил медресе в Медине и сейчас служил муллой в северных провинциях Пакистана.
Камаль вернулся на родину через двенадцать лет с багажом знаний, светскими манерами и звериной ненавистью к европейцам за все те обиды и унижения, которые ему довелось испытать от белокожих одноклассников. Он их ненавидел с неподдельной животной яростью и твердо знал, что придет время — и он отомстит, хладнокровно отомстит, без жалости, без пощады.
Спустя несколько месяцев он поступил в военно-морскую академию, еще кадетом приобщился к аравийской религии «ваххабитов», а позже усилил ее идеологией «Талибана». Не обошлось без пояснений старшего брата, который, как настоящий мулла, был терпелив и последователен.
К окончанию академии Камаль уже был взрослым человеком с твердо сложившимися убеждениями. Европейское образование и отличная учеба в военном вузе сослужили ему хорошую службу, и молодой лейтенант был зачислен в военно-морскую разведку. Их отдел занимался разработкой подводных сил соседней Индии. Противоборство за приграничные горные штаты не могло не сказаться и на противостоянии военно-морских сил двух держав. Они, как два опытных поединщика, приглядывались друг к другу, изучали приемы и повадки, потому что понимали — допусти ошибку, и твой противник не даст второго шанса.
Война на море осложнялась тем, что на вооружении ВМС Индии находились дизель-электрические подлодки класса «Амур», закупленные у России. Эти субмарины умели ловко прятаться в глухих слоях океанских глубин, становясь совершенно незаметными для «охотников» противника. Именно за это качество их окрестили «черной дырой».
Отдел Камаля изучал способы борьбы с этими субмаринами, но применение глубинных реактивных бомб, телеуправляемых торпед и даже современных американских ракето-торпед было малоэффективно против «Амуров». И тогда стали рассматриваться другие способы, более экзотические: применение против подводных лодок дрессированных морских животных — дельфинов, тюленей и даже китов. Таких бойцов использовали в США, России, некоторых странах НАТО и даже в Иране. Но мнение всех дрессировщиков было единым — морские животные великолепные охранники портов и морских баз, они эффективны в обнаружении морских мин и потерянных торпед, но вот как наступательное оружие (против патрулирующих на больших глубинах подводных лодок) не годились. Требовалось искать другой способ для нейтрализации «черных дыр».
Вскоре это задание перестало интересовать Камаля. После атаки захваченных пассажирских лайнеров на Нью-Йорк Америка объявила войну «Аль-Каиде» и «Талибану», и вскоре войска альянса вторглись в Афганистан. Началась большая разрушительная война, захлестнувшая большую часть Среднего Востока. Легионы новых оккупантов заняли крупнейшие города Афганистана и засели в них безвылазно, предпочитая воевать с моджахедами при помощи боевых летающих роботов, в прессе именуемых беспилотными разведчиками.
Несмотря на яркую рекламу, эти «Глобал Хоки» и «Предаторы» были далеки от совершенства, их системы обнаружения часто принимали машины мирных дехкан за колонны с талибами и немилосердно уродовали их при помощи ракет с кассетными боеголовками. На обвинения в неоправданно больших потерях среди мирного населения генералы Пентагона, их сателлиты из Северо-Атлантического альянса лишь разводили руками, иногда добавляя «No comment».
Однажды под удар одного из воздушных убийц попал старший брат Камаля. Мулла возвращался с похорон деревенского старосты. Залетевший на территорию Пакистана «Глобал Хок» принял пикап за автомобиль моджахедов; последовал залп нескольких ракет, начиненных инертно-металлической взрывчатой смесью гексогена с вольфрамовой пылью, не оставивший ни водителю, ни мулле ни единого шанса. Пикап вместе с придорожными валунами превратился в кусок бесформенной массы.
Семья Камаля не стала особо возмущаться — все‑таки их бизнес был завязан на Великой Британии, верной союзнице США. За обещанную компенсацию они согласились признать происшествие несчастным случаем. Совсем другого мнения был младший брат. Служба в военно-морской разведке его окончательно разочаровала, и теперь его душу грело желание мести тем, кто покусился на их религию, на их уклад жизни.
Найти тех, кто борется с агрессорами, оказалось не сложно в стране, где только правительство было лояльным к дяде Сэму, все остальные если не были готовы уйти в партизаны, то наверняка сочувствовали борцам с неверными. Камалю удалось договориться о встрече с главным борцом с американским империализмом; во всем мире его знали как Усаму, и только ближайшее окружение называло Отцом.
Офицера военно-морской разведки везли двое суток в сторону афганской границы. Камаль сидел в кузове грузовика, пропахшем застарелым овечьим пометом, с плотно завязанными глазами. Он был раздет догола, так как связники хотели убедиться, что на новом добровольце агенты спецслужб не прикрепили радиомаяк. Но, даже трясясь в полной темноте в грузовике, он ощущал, что машина едет в одном направлении, затем в противоположном или вовсе двигается по кругу. Связники профессионально путали следы, и если бы за ними увязался «хвост», его вскоре бы обнаружили и обрубили. Но, к счастью, все обошлось, и на третьи сутки с измученного долгим переездом Камаля сняли повязку. Потом дали вдоволь напиться из старинного медного кувшина. Вода была почти горячей, но ничего вкуснее раньше ему пить не приходилось.
Когда к новому рекруту вернулись силы, ему выдали длинную рубашку из грубой домотканой материи и сандалии с подошвами, вырезанными из старых автомобильных покрышек.
Затем старший из связников, мрачный пуштун с короткой седой бородой и пустой глазницей вместо правого глаза, коротко бросил: «Пошли», — и, придерживая полу ватного халата, двинулся вперед по пыльной дороге, Камаль следом, на некотором расстоянии от них держались двое молодых охранников, вооруженных автоматами.
Городок, в котором должна была состояться встреча с Отцом, был небольшим и древним, на его окраинах раскинулось несколько кишлаков, где проживали узбеки, таджики, пуштуны и хазарийцы. Это был настоящий восточный Вавилон в миниатюре, центр которого представлял лабиринт из глинобитных построек. Забредший сюда чужак обязательно бы заблудился, потратив неимоверное количество времени, чтобы обнаружить выход. В древние времена именно так и боролись с захватчиками. Теперь это не имело никакого практического смысла: узнай военачальники, что в этом городке скрывается «террорист № 1», — и армада реактивных бомбардировщиков вмиг смешает постройки с дорожной пылью.
