- Да, собственно, ничего не ищу. Просто она какая-то уютная, что ли, сокровенная. Но я-то только начала читать, а вот соседка моя, наверное, уже того.
- И это в России, в стране с богатейшими тысячелетними духовными традициями! Знаете, я думаю, в чем-то прав диакон Андрей Кураев, когда с прискорбием констатирует, что в отличие от расхожего утверждения, будто бы народ русский хранит Православную веру, на самом деле сейчас Православие пока хранит русский народ. И тер- пит. Ох как терпит всякие наши завихрения и кидания в поисках на стороне того, что испокон веков было рядом, в ближайшем храме! То наши «хранители веры» поголовно, особенно в деревнях, заливают с утра «шары» самогоном, тыча себя во впалую грудь грязным кулаком со словами «душа болит!» Может, и болит. Так что, чтоб не болела, ее без просыху глушить самогоном? А где же вера, «хранитель»? То наш человек вдруг гордо называет себя протестантом! Против чего протестуешь, болезный? «А фиг его знает. Вот уткнусь в книгу и вобью себе в голову, что не существует ни Священного Предания, ни святых отцов, ни тысячелетнего духовного опыта Руси, ни духовной жизни, ни работы над собой, над исправлением греховной жизни. Просто верь - и ты уже спасен! И ничего не надо делать! Полная шара! Так учат американцы, они умные». То вдруг харизматом-неопятидесятником обзовется, на которого, якобы, Святой Дух регулярно снисходит, и он говорит «языками». Какими языками говоришь, горемычный? «Ангельскими!» - гордо заявляет он. А нужно ведь обыкновенными, человеческими, понятными, потому что именно в этом был смысл апостольской Пятидесятницы - чтобы апостолов, проповедующих Евангелие, понимали во всех уголках Земли!.. И так далее. И пошла гулять русская душа по сектам да лже-пастырям. Так что, русский народ - это, несомненно, носитель Православия, но хранитель ли, особенно сейчас? Ой, не знаю. Может быть пока, но если так будет продолжаться и дальше - тогда только одному Богу известно, что будет.
- Я с вами согласна, но и вы согласитесь, что Православная Церковь в этом тоже виновата.
- В чем же Церковь провинилась? Или вы про злых бабушек-церберов при храмах?
- Да хотя бы о них. Одна моя знакомая рассказывала недавно, что, проходя мимо храма, услышала дивные звуки церковного пения. У нее в душе что-то так сладко подвело, что она захотела зайти внутрь. Переполненная чувствами, она переступила порог храма и. тут же была атакована тремя шипящими злобными бабками, которые буквально затюкали ее замечаниями и укорами. Больше, сказала, она в храм ни ногой! А батюшки? Какие сейчас батюшки? Мерседесы, мобильники, животы - крест горизонтально лежит!..
- Стоп! Ваша знакомая куда ходила: в церковь или на смотрины? А относительно мобильников реплика опоздала лет эдак на пятнадцать, потому что эти штуки сейчас у каждого есть, даже у детей. Мерседесы же, если внимательно посмотреть, есть далеко не у всех, но те, которые есть, они, как правило, подержанные, жертвованные батюшкам богатыми прихожанами и только в богатых городских приходах. Отказываться? Но сегодня машина - необходимость, тем более в деле управления церковным приходом. Поменять дареный мерседес на жигули? Это фарисейство. Те, кто осуждал наличие мерседеса, тот осудит и жигули. Что ж, ублажать ранимые чувства некоторых завистливых прихожан и позировать, чтобы завоевать их симпатии? Разве в этом служение священников? Что же касается полноты батюшек, то это вы, как врач, сможете объяснить лучше меня: малоподвижная «работа» и соблюдение постов не способствует похудению, к тому же после каждого причастия нужно употребить все оставшиеся Святые Дары, до последней капли и крошки. Теперь о бабушках. Нет никаких сомнений в том, что приходским священникам надо строго одергивать и наказывать таких горе-блюстительниц благочестия. Конечно же, бабки не имели никакого права нападать на вашу знакомую, делать ей замечания таким тоном и тем более укорять ее. Смирение, благожелательность и деликатность - вот все, на что они имели право. И это с одной стороны. Однако ведь есть и другая сторона. Ваша знакомая не смогла понять, что Бог, позвав ее в храм, сразу уготовил ей испытание. Точнее, испытанию подверглась ее гордыня: как, я соизволила зайти в храм, а какие-то глупые бабки посмели сделать мне замечание! Конечно, она не совсем виновата, потому что и воспитана была, вероятно, вне церкви, и правил церковных не знает, и в храме была последний раз с приятелями на Пасху еще при Горбачеве, но ведь зачем-то Господь ее в храм позвал! Зачем-то бабки на нее ведь набросились! Не затем ли, чтобы показать, насколько необходимо хоть иногда думать о душе, насколько загрязнена эта душа (прежде всего гордыней) и насколько она нуждается в очищении, а человек - в смирении!..
...В вагоне погасили основной свет, и купе погрузилось в полумрак ночников. Андрей с Натальей одновременно посмотрели на часы: 23.00. Эдик давно спал, Микола Иванович сидя дремал. Всё, последняя ночь перед приходом в Красноярск. Пора спать.
Когда Наталья, взяв полотенце и мыло, ушла наводить ночной марафет, Андрей начал застилать свою верхнюю койку. Он вздрогнул от того, что дремавший было Микола Иванович совсем несонным голосом вдруг сказал:
- Ты добрый хлопец, Андрий, и всэ ты говорыв правильно, алэ чи ты справди вважаеш, що доказав щось циеи жинци? Вона краще повирыть тым сектанткам, чим тоби. Така вжэ в нас загадкова словьянська душа - не чуты добро, швыдко вирыты в поганэ, лизты в пэкло, а потим страждаты, вылазыты и знову кыдатысь. Добре доходыть тильки писля власного страждання. Повир мэни, я вже довго живу на цёму свити. Ось и Наталка з хлопчиком - вона обовьязково поидыть до тых кедрив и ще довго будэ дуркуваты, незважаючи на тэ, що вчора завдяки тоби лэдве врятувала сына. Алэ нэ бери в голову, тоби вранци выходыты. На добранич!
- На добранич, дядку Мыкола!
- Тю, чи ты украинською мовою можеш?
- А як же, дядьку, мойи батькы тэж з Украйины. Но вот, что я хочу вам сказать: один язык у нас, Микола Иванович, одна Родина. Ее раздробили, разрезали по живому, а она жива. И потому мы еще живы. На добранич!
Через десять минут купе полностью погрузилось в сон.
Странная встреча
Выйдя в Красноярске, Андрей через пять часов пересел в местный поезд и еще долгих двенадцать часов ехал сквозь тайгу через Уяр и Канск до поселка Чунский, что на реке Чуна, впадающей в Ангару. Там его должен был встретить некто «свой человек» из исчезнувшего прихода и проводить до цели.
Ступив, наконец, на твердую землю Чунского, Андрей почувствовал себя моряком, ступившим на причал после долгого похода: вестибулярный аппарат отказывался верить в долгожданное окончание многодневной тряски, и колени слегка покачивались в такт невидимой вибрации вагона. Еще в Москве Андрей взял благословение не надевать в дорогу рясу диакона, и теперь стоял в практичном твидовом костюме-двойке, с большой сумкой, оглядывая тощий перрон в поисках встречающего.
А, кажется, вот он, встречающий: к Андрею со стороны станции подходил молодой парень лет двадцати трех в шикарных баскетбольных кроссовках «Nike-Air» и пестром, явно не китайском спортивном костюме «Карра».
- Андрей Алексеевич? Отец Андрей? - его облик настолько не соответствовал месту и окружению, что приводил в некоторое замешательство. Если бы не облезлый пес, сонно развалившийся прямо между рельсами единственной колеи, если бы не двое мужиков с синюшными опухшими физиономиями, лениво курящие гигантские «козьи ножки» из газет на поваленном бревне, если бы не тайга вокруг и какая-то непривычная, глубинная, замедляющая течение времени тишина вокруг, то можно было подумать, что все происходит где-то совсем близко от Москвы.
- Да, я Андрей Алексеевич.
- Ну, слава Богу! Я - Николай Зимин, можно просто Коля. А мы вас еще вчера ждали. Что-то случилось?
- В Омске долго стояли. Ну что, пошли?
- Да, конечно. Машина перед станцией с другой стороны. Вам помочь?
- Нет, спасибо.
Они быстро обогнули низкое деревянное, но весьма ухоженное строение с вывеской «Чунский».
На небольшой станционной площади перед подернутым ржавчиной продовольственным ларьком стояла старая-престарая лошадь, запряженная в кривую бричку на лысых автомобильных колесах. В бричке спал пьяный возница. Чего-то подобного Андрей и ожидал, поэтому без колебаний направился к этому неказистому гужевому транспорту, подумав, правда, на ходу, насколько плоско пошутил «свой человек» Николай Зимин насчет машины.
- Андрей Алексеевич, нам не сюда. Я машину поставил вон там, в тени. Дорога ведь не близкая, и хоть климат-контроль постоянно включен, все-таки лучше ставить в тень.
Климат-контроль?? Андрей посмотрел в тень дальних деревьев и от неожиданности чуть не выронил чемодан. То, что он увидел, действительно потрясало. Сальвадор Дали просто отдыхал - здесь сюрреализм был почище: среди гуляющих кур и вытоптанной травы под покосившейся березой с вырезанной на стволе надписью «Талян, с тибя бутылка!» хромом и мощью сверкал. новенький супер-джип «Комбат-VIP»!!
