Его настроение Моне очень не понравилось, и он на всякий случай метнулся к окну. Но там все было в порядке.
– Давай с хорошей, – нервно поскреб бритую башку Моня.
– Это не наша работа!
– Гм-м… Точно?.. – недоверчиво проговорил Моня.
– Точнее не бывает! Сто пятьдесят процентов! Ну как тебе новость?
– Твою мать!.. А плохая ж тогда какая?
– Я знаю, кто это! Точнее, думаю, что знаю…
– Ну?..
– Наш друг!
– Какой?..
– Тот, которого ты выменял на папку…
– Не понял… – растерянно проговорил Моня. – В смысле бешеный?..
– Ага. Он самый, Монь. На которого ты намордник нацепил.
– Вы что там, Вить, совсем охренели?!
– Просто так получилось, Монь. Авария…
– Да у вас вся контора одна большая авария! Нет, это же уму непостижимо! Кому скажешь, не поверят!
– Не надо никому говорить, Монь. Это я чисто по-дружески тебе…
– Да на хрен мне такая дружба? Вам доброе дело сделал, а вы, бл…
От недостатка слов Моня перешел на ненормативную лексику. Когда он закончил материться, Логинов спокойно сказал:
– Я тебя понимаю, Монь, но я тут ни при чем. Я его доставил в лучшем виде…
– Так а мне что, легче от этого?..
– Теоретически нет, но практически мы твою проблему можем решить. Начальство дало добро. Ты как на это смотришь? В принципе?
– Хреново я на все это смотрю… – хмуро сказал Моня. – Откуда я знаю, что это не подстава? Может, это все-таки ваша работа и теперь вы хотите довести дело до конца!
– Монь, – доверительно сказал Логинов, – у нас, конечно, бывают проколы, не без этого… Но ты о нас совсем уж плохого мнения. Если бы тебя решили зачистить, то зачистили бы без проблем. В Крыму…
– Ага! Помню я, как вас самих в Крыму чуть не зачистили!
– Не надо обобщать, Монь. Короче, мне ехать к тебе или ждать в Москве, пока Лиза не пригласит на погребение?
– Блин! – тяжко вздохнул Моня. – С вами раз свяжешься, потом всю жизнь кровь сосать будете!
– Ну тогда до завтра, Монь! – проговорил Логинов. – Я как приеду, сразу тебе перезвоню!
– А ты во сколько будешь?
– В четыре утра! Но встречать меня не надо, Монь! И вообще, лучше пока никуда не выходи! Береги себя, Монь, ладно? Ты нам всем очень нужен!
Отойдя от стола, Кащеев поднялся по невысокой лесенке к барной стойке второго этажа. Здесь он ловко вклинился на свободное место за стойкой и стал наблюдать за парнями.
Кащеев опасался заговора с целью завладения уведенными им из банка деньгами. Это для Григория Васильевича двести тысяч были не более чем стартовым капиталом. Для Дрона же с Димоном это были бешеные бабки, так что ради них они вполне могли пойти на все…
Однако опасения Кащеева не подтвердились. Вместо сговора у парней вышел конфликт. Практически сразу после ухода Кащеева. Будучи опытным физиономистом, Григорий Васильевич даже примерно догадался, в чем там соль. Димон пытался корчить из себя блатного. А Дрон его элементарно послал…
Кащеев облегченно вздохнул. Он выиграл. Теперь вопрос был только в том, придется убирать Димона или нет. Но Кащеев был готов к любому развитию событий. Сегодня он заглянул в аптеку, где приобрел кое-какие таблетки. Они лежали у него в кармане. При употреблении внутрь с алкоголем препарат давал гарантированный летальный исход. При этом установить истинную причину смерти можно было лишь в специальных лабораториях, аккредитованных только в столицах.
Дрон Кащееву нравился все больше. Немного поболтав с симпатичной девушкой, он ее вдруг обнял и поцеловал. Та обвила парня руками. Григорий Васильевич невольно вскинул бровь. Димон, оставшийся в одиночестве за столом, желчно посмотрел на напарника, потом перевел взгляд на бутылку и быстро наполнил большой фужер.
Кащеев напрягся. Парень явно на что-то решился, так что нужно было быть начеку. Выпив, Димон, глядя прямо перед собой невидящим взглядом, автоматически закусил салатом, потом отер губы тыльной стороной ладони и вытащил мобильный.
Секунду спустя в кармане Кащеева забился конфискованный телефон Дрона.
– Да! – ответил Кащеев.
– Григорий Васильевич, – раздался в трубке голос Димона, в котором не было и намека на уголовный гонор. – Мы согласны…
Спальный вагон скорого поезда «Москва —Одесса» был заполнен едва наполовину, но ехавшие по отдельности Логинов, Горов и Аникеев в целях конспирации контактировали только в тамбуре, под видом перекуров.
За полчаса до прибытия Логинов на всякий случай еще повоспитывал Горова:
– И смотри, Степ, чтоб на этот раз никаких пьянок!
– Да что вы, шеф, какие пьянки? – глядя в темное окно тамбура, вздохнул Горов. – За кого вы меня принимаете?
– Я знаю, за кого! Услышу запах, сразу отправлю домой, со всеми вытекающими последствиями! И баб чтоб никаких на этот раз! Хватит с тебя крымских приключений!
– Да а бабы-то при чем?.. – страдальчески вздохнул Степан.
– Бабы при всем, Степ! Даже такая французская пословица есть: «Шерше ля фам»! В смысле, ищите женщину!
– Да че их искать? Их навалом, только свистни!
– Свистеть будешь, как в Москву вернемся! А в Одессе сопи в две дырочки и трепетно ожидай распоряжений руководства! Моих то бишь! Понятно?
Горов только возмущенно засопел.
– Понятно, спрашиваю? – повторил Логинов.
– Так точно! – закатил глаза Горов.
– И руки свои держи на привязи! С ногами вместе! Морды бить только с моего личного разрешения!
– Хорошо, шеф!.. – буркнул Горов. – Я все понял!
– Ну тогда давай! – ткнул окурок в пепельницу Логинов. – Как упадете на квартиру, отзвонитесь! И смотри у меня… Понял?..
– Да все будет тип-топ, шеф! Не переживайте!
– Надеюсь, – многозначительно кивнул Логинов и вышел из тамбура.
Степан сделал глубокую затяжку. Тут за дверью перехода вдруг послышались возбужденные голоса, и в тамбуре появились две девушки. Одна из них, пониже, белокурая, с обтянутой топом потрясной грудью, несла в руке пластиковые стаканчики.
– О, здравствуйте! – улыбнулась она.
– Привет! – кивнул в ответ Степан.
Вторая девушка, повыше, с черными волосами, собранными в хвост, окинула Степана оценивающим взглядом и спросила:
– А вы жаловаться не побежите?
– А на кого мне жаловаться? – хмыкнул Горов. – Это на меня пусть жалуются!
– А он мне нравится! – не отводя от Горова взгляда, кивнула подруге черноволосая. – Доставай, Нюр!
Блондинка вытащила бутылку марочного вина и объяснила:
– Отдыхать едем, а сосед в купе какой-то навороченный, проводнице нажаловался! Тебя как зовут?
– Степаном!
– Москвич?
– Ага!
– Ты в Одессу надолго?
– Да как получится!
– Меня Нюрой зовут, а это Вика! Выпьешь с нами, Степ?
– Нет, – вздохнул Горов.
– Тоже правильный?
– Да нет, просто…
– Больной?..
– Да заткнись ты, а то этот начальнику поезда нажалуется!
– Да никому я не нажалуюсь! – проговорил Горов, расплющив от досады окурок так, что искры брызнули на пол. – На работе я просто!
– Проводник, что ли?
– Машинист тепловоза! – сказал Горов и от греха быстро выскочил из тамбура.
Девушки сопроводили его бегство смешками, но Степан сделал вид, что ничего не заметил. Проходя мимо купе Логинова, он гордо посмотрел на него и двинулся дальше. Через пару метров прямо на Горова из открытой двери задом вышла аппетитная шатенка лет тридцати. Степан машинально поддержал ее, при этом невольно ухватив за грудь.
– Извините! – быстро сказал он.
– Ой! Это вы извините! – благодарно повернулась женщина. – Этот чемодан такой тяжелый… Вы второй не достанете? А то муж забросил в Москве, а попутчика, как назло, нет…
Горов кивнул:
– Да, конечно! Разрешите?..
– Да-да, пожалуйста!
Посторонилась женщина как-то так хитро, что Горов, протискиваясь, был вынужден прижаться к ее груди. Достав чемодан, Степан кивнул и собрался смываться.
– А вы в Одессу надолго? – спросила шатенка.
– Как получится! В командировку…
– Так вы москвич?
– Ага… – уже совсем наладился на выход Степан, но женщина придержала его за руку:
– А в Оперном вы бывали?
– Да как-то не приходилось.
– Нужно сходить обязательно! Вы поможете мне донести вещи до такси? А я вас подвезу!
– Я бы с превеликим удовольствием! – выдавил из себя улыбку Горов. – Но у меня злая жена и шестеро детей. Свои баулы дотащить бы…
– Да?.. – раздался в трубке сонный голос.
– Ты что, Дрон, в «Помпее» вчера опять зависал?..
– Ага!.. – автоматически ответил Дрон и вдруг спохватился: – А кто это?
– Это Григорий Васильевич!
