— Что, снимем их? — предложил Юрий — они вроде одни, без парней и к тому же не курят.
Самошин терпеть не мог курящих особей женского пола. Вокруг и так хватало сигаретного дыма — за многими столиками сидели компании с зажженными сигаретами и смолили вовсю, хотя кондиционеры неплохо освежали воздух.
Он поднялся и раскованной походкой подошел к девушкам. Как оказалось, те тоже были не прочь познакомиться. Одну, блондинку небольшого роста, звали Ксения, а вторую — брюнетку, которая чуть повыше, звали Алёна. Это была симпатичная девушка с голубыми глазами. Брюнетка с голубыми глазами — такое сочетание сразу понравилось Самошину, и он, как говориться, «запал на неё».
Он пригласили девушек за свой столик, познакомил с Иваном, заказал еще коктейли, легкие закуски.
— Девчонки, чем занимаетесь? — спросил Юрий.
— Мы работаем в банке — дружно ответили девушки — а вы?
— О, а мы в министерстве экономики — засмеялся Юрий, — у нас с вами родственные занятия, сплошные финансовые дебри. Будем дружить домами?
В ответ девушки тоже заулыбались, и потекла произвольная беседа на самые разные темы. Самошин подсел ближе к Алёне.
— Чем увлекается народ в вашем банке? О, прости, не спросил в каком?
— Я работаю в «Русском народном банке». А увлекаются всем, понемногу. Кто дайвингом, кто квадроциклами. Слышал про такие хобби? — спросила Алена.
— Конечно. Хотя нам, скромным чиновникам далеко до этого — бюджет урезан, зарплаты государственные, живем скромно. А что лично тебя заводит?
Глотнув коктейль, Алена посмотрела на Самошина поверх бокала насмешливым взглядом.
— А меня заводит от романов.
— Да? И каких же?
— Хороших, чтобы пробирало насквозь.
— Чтобы колбасило, как от текилы?
— Типа того. К примеру, читал Мураками или Бегбедера?
— А… ты об этом?
— Именно, а ты что подумал?
— Да так, разное. Извини, в современной литературе я полный профан. Читаю только экономическую макулатуру. Тут мы с тобой общей темы не найдем. Пойдем лучше потанцуем?
Судя по другой музыке, зазвучавшей в зале, диджей-резидент уже появился и начал свой сет.
На танцполе прибавилось народу. Толпа весело гомонила, прыгала, скакала. Все оттягивались, как могли. В одном углу парнишка спортивного вида изображал брейк-данс и Юра, которого уже немного разобрало от выпитого, тоже решил продемонстрировать свое умение. Ему хотелось показать себя перед Аленой, произвести на неё впечатление. Но Чайка, верно уловив намерение приятеля, удержал его за рукав пиджака.
— Юра, куда ты? — прокричал он ему в ухо — хлопнешься пузом на пол! Перед девчонками неудобно.
— Нет, я пойду! — не сдавался Самошин, — пусти, Ванька!
Но Чайка крепко обнял его за плечи и не пустил. Однако запал Юрия уже ослаб. Он заметил, что к Алене клеится какой-то долговязый парень. Она улыбается ему, танцует рядом, вытягивая вверх руки и водя ими в такт музыке из стороны в сторону. Эти плавные движения, которые делала не только Алена, но и другие девушки, вдруг напомнили ему колебания травы, водорослей в воде, когда они тянутся своими стеблями вслед волнующему их речному потоку. На танцполе таким потоком были звуки, заводная музыка.
Юрием овладела ревность. Он еще не понимал, откуда она взялась, эта ревность, откуда в его сердце появилось это чувство. «Я, пожалуй, сегодня перебрал — подумал он, — какое мне дело до неё? Пусть танцует с кем хочет, пусть трахается с кем хочет. Я себе таких телок найду, только свиснуть. Вон, рядом с ней ничего овца, а её подружка еще клёвее. Нет… Надо выпить еще! Где там Ванька затерялся?»
В это время Чайка ритмично двигался под музыку рядом с Ксенией. Посмотрев с минуту на приятеля, Юра пьяно взмахнул рукой и побрел к своему столику. Однако мысли об Алене не давали ему покоя. Что-то смутно тревожило его. Ревность? Или что-то другое?
«Она мне небезразлична — решил он, садясь на стул — вот оно что! Постой-ка, чувак, у тебя было много таких Ален. И что с того? Ты обо всех так думал? Хрень какая-то! Но Алена?»
Он не додумал мысль, его замутило и Юрий, слегка покачиваясь, быстрыми шагами понесся в туалет, благо в «Екатерине» их было больше двадцати. Как и повсюду здесь была позолота, но особый шик являли собой писсуары и унитазы из фарфора с бежево-золотистым оттенком. В один из таких «золотых» унитазов Юрий и опорожнил содержимое своего желудка.
После этого стало легче. Он прополоскал рот, умыл лицо холодной водой, постепенно приходя в себя. На часах было около двух ночи. Пора было уходить — на работу в министерство к девяти. Самошин направился назад, в зал, и нашел всех троих — Ваню, Ксению и Алёну уже сидящими за столиком. Они держали в руках коктейли, весело о чем-то болтали. При виде бокалов в руках у Чайки и их гостей, Юру немного замутило, но он переборол это чувство.
— Извините, девушки, но нам пора — рано подниматься на работу — сказал он, делая знак Чайке.
Тот с удивлением посмотрел на приятеля — бывало время, когда они сидели почти до шести утра и после этого шли в присутственное место.
— Ой, нам тоже пора! — воскликнула Ксения, посмотрев на часы.
— Мы вас проводим — галантно предложил Юрий, — вы где живете?
— В разных местах — ответила Алена — всё равно придется заказывать такси, поэтому провожать нас не надо. Займет много времени, а вам рано в министерство.
Ей, вероятно, не понравился Самошин. Она произнесла свои слова, не глядя на него, лениво рассматривая бокал, словно он интересовал её больше всего на свете. Это задело Юрия.
— Ну, если дамы не желают — сказал он, пытаясь выглядеть легким и остроумным, однако, в глубине души у него вдруг возникло безотчетное чувство досады — мы с вашего позволения откланяемся.
Они простились и ушли из клуба, однако досада, связанная с тем, что его отвергла Алена в качестве провожатого, не исчезала, оставив в душе неприятный осадок. Эта девушка серьезно его рассердила. Она игнорировала его в танцах и отфутболила сейчас. Даже не предложила обменяться телефонами! Он-то мог попросить её телефон, но, с учетом её поведения, запросто получил бы отказ. А к отказам он не привык. Это серьезный удар по самолюбию.
Подумаешь, банковская крыса!
Она назвала банк, в котором работает и Юрий решил, что как только придет на работу, тут же посмотрит, нет ли там знакомых. Или попытается через Центробанк. Правда, он еще сам не знал, зачем ему это надо, для чего. Пока только хотелось узнать на какой она должности.
«Наверное, какая-нибудь операционистка — предположил он, пока таксист вез его к дому, — или кассирша. Блин, хотелось оттянуться с простыми девками, а заполучили каких-то стерв».
Город Ростов-на-Дону, гостиница «Звезда» — здание центрального Автовокзала, 1 марта, 09.15–12.33
Поднявшись рано утром в номере гостиницы, Забелин принялся умываться и бриться. Делал это он всегда неторопливо, основательно, стараясь получить удовольствие от этих, в общем-то, незамысловатых действий.
Еще в детстве он видел, как брился его дед. Тот брал помазок, изготовленный в Китае. Ворс у него был мягкий, не раздражающий кожу, с другой стороны достаточно упругий, чтобы было приятно намыливать подбородок. Помазок попал к деду в пятидесятые, когда еще дружили с китайцами. Тогда на прилавках можно было увидеть китайские перьевые ручки и махровые полотенца, сделанные качественно, совсем не так, как потом в девяностые, и потому особо ценившиеся советскими обывателями.
В специальной серебряной мисочке дед разводил в воде мыло и хорошенько намыливал помазок, до тех пора, пока белая пенка не начинала набухать и падать из миски на столик в умывальнике. Затем он тщательно, с видимым удовольствием принимался намыливать лицо. Водил помазком размеренными, массажирущими движениями по шее, щекам, подбородку и при этом всегда что-то напевал. Увидев как-то в зеркале своего внука, маленького Сергея, он весело подмигнул ему.
Забелин поймал себя на мысли, что бессознательно пытается копировать своего деда. Эти размеренные движения помазком, почти непроизвольное пение по утрам, или скорее не пение, а так, мычание. Подмигивание в зеркало самому себе, словно попытка взбодрить постороннего, случайного человека, которого внезапно увидел в умывальнике рано утром. Все это он повторял вслед за ним. Сейчас помазки ушли в прошлое, но Забелин продолжал им пользоваться по старинке, пена для бритья его не прельщала.
Заканчивая, он услышал осторожный стук в дверь.
— Входите! — громко сказал он и увидел, что у него на пороге номера возник Цыганков.
— Серега, ты как, заканчиваешь? — спросил тот.
— Да. А что случилось?
— Мы в десять выдвигаемся. Так что успевай позавтракать.
— Успею, — ответил Забелин, вытирая лицо полотенцем — ты сам-то как? Уже поел?
