Пленники синхронно кивнули, и тут же свет погас, теперь можно было открыть глаза без боязни опалить сетчатку.
Открыв глаза, Владимир Николаевич увидел за столом, как он и ожидал, комиссара Малика, рядом с которым сидел немолодой араб с узким аскетичным лицом и большими умными глазами.
Перед главным полицейским султана лежали два стандартных листа, исписанные арабской вязью. Абуала Малик мягко улыбнулся и положил на бланки чернильную ручку с золотым пером, жестом показывая, что документы нужно заверить личной подписью.
Христофоров набрал полные легкие воздуха и громко и четко произнес:
– Мы – граждане Российской Федерации – требуем встречи с послом.
Переводчик услужливо довел заявление арестованных до сведения комиссара. В ответ полицейский вновь лишь улыбнулся и понимающе кивнул. В ту же секунду Владимира пронзила острая боль в пояснице. Тюремщики знали свою работу на «отлично», умело нанесенный удар по почкам заставил пленника взвиться в полном смысле слова, но почти сразу же последовавший второй удар кулаком в печень приземлил его. Затем надзиратель ухватил Христофорова за ворот тюремной робы, собираясь нанести удар в лицо.
– Не сметь! – вовремя заорал комиссар. – Ни в коем случае нельзя им портить внешний вид. Этих убийц еще предстоит предъявлять журналистам.
Надзиратель послушно склонил голову и с размаху нанес удар ребром ладони под нижнюю челюсть пленника. Удар оказался такой силы, что Владимир Николаевич, не издав ни звука, завалился на бетонный пол.
Оставив его, четверка надзирателей накинулась на Лялькина, принявшись от души дубасить его тяжелыми, но не оставляющими следов резиновыми дубинками. Как только и второй пленник замер без сознания, комиссар приказал:
– Хватит рукоприкладства, развести туши этих свиней по местам и займемся ими по правилам науки и техники.
Приказание тут же было выполнено, Христофорова подвесили к дыбе, а Кирилла поместили в глухой деревянный ящик с клеткой, в котором противно повизгивали три голодные крысы…
– Господин полковник, я вижу, вы уже пришли в себя. Очень хорошо, пока ваш молодой напарник еще отдыхает, мы душевно поговорим с вами, – перевел фразу Малика немолодой араб.
– Твари продажные, суки. – Позабыв о собственной боли, Христофоров с ненавистью чехвостил тех, кто продал ЦРУ информацию о нем и Кирилле, да и не только о них. Враг затаился где-то в глубине чекистского ведомства, набивая мошну иудиными сребрениками.
– Выдающиеся ученые-медики доказали, что работа головного мозга целиком зависит от скорости циркуляции крови, – с этими словами Малик встал из-за стола и медленно подошел к подвешенному на рамочное колесо пленнику, переводчик следовал за ним. – А для того, чтобы кровь нормально циркулировала, нужно разогреть мышцы, растянуть в достаточной мере суставы. Тогда кровь с достаточной скоростью начнет приливать к головному мозгу, и вы поймете, что в ваших интересах быстрее подписать признание.
Комиссар сегодня был явно в хорошем расположении духа, он вновь улыбнулся и, подняв вверх правую руку, громко щелкнул пальцами. Двое надзирателей, повинуясь знаку, провернули колесо.
Невыносимая боль пронзила полковника от позвоночного столба до кончиков пальцев, казалось, даже волосы на голове натянулись, отрывая кожу от черепа.
– Ну, как, господин Христофоров, быстрее думать еще не стали? – скаля зубы, поинтересовался Малик. При этом его взгляд оставался серьезно-оценивающим, он, как ученый-практик, изучал самым внимательным образом попавшийся ему редкий экземпляр. Малику очень хотелось узнать его устройство, раз над ним по непонятной причине так дрожит американец. Узнай комиссар, где находится эта самая «кнопка» подавления сопротивления, и впоследствии Биглер его озолотит. Растянутый пленник ничего не ответил, упорно глядя перед собой.
– Еще, – кивнул комиссар. Колесо еще немного провернулось, по лицу полковника покатились капли пота, в глазах поплыл кровавый туман. Боль разрывала тело Владимира, но он по-прежнему молчал, сцепив зубы.
Пауза явно затягивалась, на лбу Христофорова вздулись темно-синие вены, мышцы вытянулись и были похожи на сеть, опутывающую тело.
В глазах комиссара загорелся неподдельный интерес к пленнику, обычно допрашиваемые долго пытку дыбой не выдерживали, ломались, соглашаясь на любые условия своих палачей. Абуала Малик решил дать знак еще немного провернуть колесо, но не успел. Из ящика, куда уложили Лялькина, донесся душераздирающий крик.
– Его нельзя там долго держать, еще сойдет с ума, – неуверенно произнес один из надзирателей.
Кирилл очнулся от писка животных. Ящик освещала изнутри тусклая лампа, света хватало разглядеть большую клетку, в которой копошилась свора грызунов.
Появление нового участника борьбы за выживание привлекло внимание крыс, с мерзким писком они навалились на решетку. Специальное устройство позволяло решетке медленно сдвигаться. Писк становился невыносимым для человеческого слуха, Кирилл не выдержал подобной пытки и заорал во всю глотку.
Двое надсмотрщиков по знаку Малика открыли ящик и вытащили наружу пленника. Тело Лялькина била крупная дрожь, руки безвольно свисали вдоль тела, рубашка на груди потемнела от пота.
– Подпишешь? – по-русски рявкнул переводчик.
– Все, все подпишу, – часто закивал Кирилл, приближаясь к Малику. За ним неотступно следовал надсмотрщик.
– Лялькин, не сметь! – превозмогая боль, закричал Христофоров, но молодой помощник его не слышал. По-прежнему кивая головой, он на полусогнутых ногах приближался к столу. Когда до Малика оставалось не более метра, Кирилл изогнулся, изо всех сил лягнул надзирателя в пах и змеей рванулся вперед, норовя зубами вцепиться в горло Малика.
Но у капитана сил не хватило, мощный удар резиновой дубинки в висок сбил его с ног.
– Наверное, от общения с крысами вообразил себя грызуном. Ничего, электротерапия вернет его в человеческое обличье, – зло проговорил Абуала Малик и кивком головы указал тюремщикам на панцирную сетку с проводами, тянущимися к реостату. Двое надсмотрщиков подхватили обессилевшее тело…
Эр-Рияд – столица Саудовской Аравии, одной из богатейших стран Среднего Востока, да и всего мира. Безжизненная и бескрайняя Аравийская пустыня пропитана нефтью, как домашний торт ромом. Черная кровь земли, превращенная в золото, создавала новую цивилизацию под безжалостным солнцем, не только желанную страну для религиозных паломников, но и для туристов.
С каждым годом поток последних все увеличивался и увеличивался, и теперь на улицах мусульманского королевства, как в древнем Вавилоне, можно было услышать самые разные языки народов, населяющих земной шар.
Появление группы молодых мужчин в суперсовременном гостиничном комплексе столицы «Аль Рашид» ни у кого не вызывало подозрений (мало ли туристов прибывает сюда). Пятеро мужчин поначалу казались незнакомыми друг с другом, они даже были разных национальностей. Трое прилетели из Кишинева, высокие, широкоплечие, мосластые, они были похожи на спортсменов-многоборцев. И это было недалеко от истины, атлеты действительно занимались несколькими видами спорта, основными из которых были подводное плавание, рукопашный бой и стрельба. Парни относились к элите армии криминального авторитета Серванта. Бывшие боевые пловцы во главе со старшим, отставным главстаршиной Игорем Ломовым (Лом), и его подручные, такие же отставные, старшина второй статьи Анатолий Похалюк (Пых) и старший краснофлотец Олег Сиднев (Седуксен). В свое время они входили в одну группу мичмана Сергея Севрюкова, им даже удалось провести вместе боевую операцию в прибрежных водах Никарагуа. Позже, когда криминальному авторитету понадобились надежные бойцы, он разыскал подчиненных и привлек к службе уже на себя. Боевую группу Сервант использовал крайне редко, только в самых экстренных случаях, как заточку из рукава.
Двое других прилетели из Кракова, они, напротив, не были похожи на атлетов, а больше смахивали на людей умственного труда, эдаких удачливых ученых. Робин Гуд и Чучельник, первый был олимпийским чемпионом по стрельбе из лука и в бригаде Серванта выполнял роль личного киллера пахана. Второй состоял в должности экономического советника и прорабатывал наиболее рискованные «темы», как правило, завязанные на международные дела.
Согласно «легенде», прилетевшие в разное время из разных стран молодые люди были расселены в разных концах гостиничного комплекса, но уже к вечеру, после посещения бассейна, все пятеро собрались в номере Чучельника (тому по статусу были положены подобные апартаменты).
– Жара, духота, тоска зеленая, – бурчал недовольно Пых, развалившись на большом диване, на американский манер положив ноги на пуфик перед собой. Заняв положение поудобней, заложил руки за голову и мечтательно произнес: – Может, хоть водки закажем?
