халата упавший пепел.
– Например, удар по воротам или неудачную передачу мяча?
– Вот именно, все это отдельные объекты восприятия, выделенные из общего поля, которое по отношению к ним составляет как бы фон.
– Значит, для того, что бы понять и размотать клубок с этим Архипкиным, нам нужно выделить объект из общего фона, который он видел перед смертью?
– Всего лишь, – поддакнул Рафик.
– Спасибо, отец родной, утешил. Как же его выделить?
– А, это уже вам виднее, – развел руками собеседник. – Могу лишь констатировать, что при эмоциях у человека усиливается выделение адреналина, значительно увеличивается содержание сахара в крови.
– А у нашего знакомого содержание всего этого?
– Выше крыши!
– Понятно, значит, осознавал мертвец, что творится вокруг него!
– Безусловно, хотя и под градусом был, – поддакнул Рафик, наливая кофе.
– А можем мы предположить, что на этого Архипкина как-то могло повлиять то, что он смотрелся в зеркало?
– Видать, хорош у меня спиртяшка, если ты такие думки думать начал, – усмехнувшись, съязвил Рафик.
– Нет, я серьезно. Может как-то зеркало повлиять на поведение человека?
– Да, как оно может повлиять? – пожав плечами, пробормотал врач. – Чушь это собачья… Хотя…
– Что хотя?
– Понимаешь…, я знаю, что в магии зеркало, по-моему, является инструментом выхода в тонкие энергетические пространства.
– Выходит, что…
– Погоди, дай подумать. Ну, и вопросик? Давай рассуждать.
– Давай, – согласился Игорь, доставая очередную сигарету.
– Человек воспринимает мир через хрусталик глаза.
– Так.
В глазу человека изображение переворачивается. Грудные дети видят мир перевернутым до шести месяцев, и затем в процессе контакта с взрослыми ребенок ставит мир на свое место.
– Любопытно и что?
– Подожди… В мозгу зрительные пути перекрещиваются, левое идет в правое полушарие, а правое – в левое, и в тоже время сохраняются прямые пути.
– Выходит глаз видит как прямые, так и перекрещенные изображения вместе?
– Выходит так, а еще выходит, что каждый предмет имеет свой фокус восприятия человеком. А прямое зеркало является продолжением окружающего мира без перекрестка, и на изображении в зеркале мы свою левую руку видим справа. Черт его знает, пока ничего не могу сказать.
– Ну ладно, – проговорил Захаров, глядя на часы, – побегу я, хотя нет, еще вопрос. А можно заставить человека делать что-то путем внушения? – спросил он вставая. – Но так, чтобы тот не знал об этом?
– В медицине есть понятие, замаскированное внушение.
– Вот как?
– Да, это когда больному дают слабое полеативное средство.
– Какое?
– Ну, например, валериановые капли, а к ним в придачу назначают диету, но при этом, как бы, между прочим, настраивают его на ожидание положительного эффекта.
– И помогает? – спросил Захаров, думая о чем-то своем.
– Кому как, – ответил Рафик, разводя руками.
– Да, по всей видимости, валериановые капли это не к нашей истории. Ну, я побежал, если будут новости, звони. Да, чуть не забыл. Сегодня в управе следователь застрелился.
– Я знаю, вскрытие уже сделали.
– Ну и…?
– Криминала нет.
– Может диагноз одинаковый с Архипом?
– Да, нет тут вообще все без вопросов.
Сделав звонок от Рафика Морозову и получив до вечера время на личные нужды, он, с чувством выполненного долга, отправился домой. Какого же было его удивление, когда выйдя из лифта и подойдя к своей двери он не нашел свою «контрольку», которую всегда оставлял небрежным движением руки уходя из дома. Это могло означать только одно, в его отсутствие кто-то побывал в квартире или находится там, в настоящий момент. Эта неприятная новость заставила мгновенно сгруппироваться, застучать молоточками в висках. Сделав шаг в сторону, он достал из кабуры скрытого ношения пистолет, вслушиваясь с напряжением в повизгивание Тимура, которое говорило о том, что в квартире все в порядке. Вздохнув наконец с облегчением, он внимательно осмотрел замочные скважины. На одной из них ему бросилась в глаза свежая царапина, он даже потрогал ее пальцем, словно сомневался в ее подлинности.
«Значит, кто-то ковырял замок?» – подумал он, прислушиваясь к повизгиванию собаки. – «Значит, и закладка неспроста упала? Интересно сбили ее случайно или все-таки упала при открытии двери?»
Он медленно открыл металлическую входную дверь и замер от неожиданности. Вторая дверь была открыта настежь. Жестом он положил собаку на пол и, стараясь не шуметь, обошел всю квартиру. Но все его попытки обнаружить в квартире хоть намек на чье-то присутствие оказались тщетны. Все вещи в комнатах стояли на своих местах, и вообще в квартире был порядок.
– Чертовщина какая-то, – пробормотал он, садясь за кухонный стол. – Я точно помню, что закрывал двери и поставил контрольку. Нет, надо вывести собаку и капитально отоспаться. – Пошли гулять, лохматый бес, – проговорил он, похлопывая собаку по загривку. – Зови Тишку и пошли.
Весеннее солнце не спешило радовать жителей города, и на место робкого тепла, весеннего дня с холодными вздохами ветра врывался весенний вечер. Захаров поежился и, подняв воротник, медленно двинулся вслед за собакой. Район, в котором семья Захарова получила квартиру, относился к спальным новостройкам. Каждое утро разъяренные толпы новоселов штурмом брали автобус за автобусом, пытаясь успеть ко времени на свои рабочие места. Именно таким образом население района значительно сокращалось, и целый день вся инфраструктура сферы обслуживания находилась в скучающем состоянии, И лишь к вечеру, трудовой народ начинал съезжаться со всех концов города. Чтобы сладко выспаться и на следующий день с новыми силами пытаться уехать в центральные районы города, ругая при этом архитекторов, мэрию, все власти вместе взятые и весь белый свет в придачу.
Захаров всегда любил пройтись и подышать не загазованным воздухом, именно в те часы, когда основная масса людей была еще занята на работе.
Подойдя к магазину, Игорь жестом посадил собаку у входа, и уже протянул руку к двери, как рядом раздался скрипучий неприятный голос:
– Какая большая и умная собака.
Проговорил сутулый, неопределенного возраста человек, в обносках явно с чужого плеча. Неприятные, бегающие глазки на фоне небритого лица и острого с горбинкой носа казалось, жили сами по себе. Из-под затасканного до дыр плаща, перехваченного куском бельевой веревки, выглядывал грязный свитер, рваные башмаки довершали удручающую картину.
– Вы, что-то хотели? – спросил майор, глядя на выцветшие спортивные штаны, отвисающие в коленках.
– Я, просто увидел вашу собаку… – начал, было, тот и запнулся на полуслове, опасливо глядя на оскалившуюся морду Тимура.
– Фу, фу, – грозно проговорил Захаров. – И так вы, что-то хотели спросить?
– Я, говорю, хотел узнать, много ли кушает такая собака? – прохрипел, простужено незнакомец.
– Чуть меньше, чем свинья. Вас еще, что-то интересует?
– Да, если позволите.
– Валяйте, – пожав плечами, проговорил Игорь.
– Мне право не удобно, просто я подумал, если человек вашего достатка может
