— Потом хоть признал?
— Зачем? Мне и покупать водку расхотелось. Понял — в прошлое не вернуться. Не для меня большой город. Я, Илья Георгиевич, решил себе дом в Карелии купить. Сейчас деньги есть, времени их тратить нету. Зашел в риелторское агентство, задаток дал, попросил вариант мне подыскать. Буду жить на пенсии в деревне, рыбу ловить, газон косить. Если женщина какая согласится со мной поехать — против не буду. Когда ты на виду, то себя в форме держишь…
Во время откровений старпома командиру «Адмирала Макарова» то и дело докладывали о результатах связи с КП Балтфлота. Естественно, во время докладов Даргель замолкал, напуская на себя «строгий» вид. Перед подчиненными он не имел права на слабость. С КП сообщали координаты и курс северокорейского судна, продолжавшего движение. Теперь «Адмирал Макаров» шел у него в кильватере, выдерживая дистанцию в две мили.
— Вот и я думаю, хорошо представляю, — мечтательно проговорил Илья Георгиевич, — выйдешь ты на пенсию, купишь себе дачу. Какой-нибудь старый, но добротный деревенский дом, обязательно возле водоема… будешь рыбку ловить, может, с какой деревенской бабой познакомишься. Это сейчас у нас ни жен, ни детей…
— Дома-то там хорошие. Вот только в деревне одни древние старухи… — и старпом принялся рассуждать о прелестях деревенской жизни. Чувствовалось: пунктуальный Даргель все уже давно просчитал, представил себе каждый будущий день в мельчайших подробностях. Есть люди, которые не умеют жить без плана. И хоть знают — «жизнь лучший режиссер», сама все расставит по местам, однако ж считают необходимым заранее предопределить, как и где проведут остаток дней.
Командир «Адмирала Макарова» слушал не очень внимательно, главным для него было дать выговориться обычно молчаливому старпому. Что-то не нравилось Илье Георгиевичу в спокойном ночном океане. Словно он весь вымер. Почти неподвижная зеркально-черная вода излучала какое-то странное свечение. Бывают лучи света, но это было чем-то вроде лучей темноты. А в воздухе явственно пахло сероводородом. Словно где-то рядом разлагалась огромная биологическая масса.
— Ты ничего, Николай, не чувствуешь? — прервал мечты старпома командир.
Тот потянул носом.
— Не знаю, простыл.
— Товарищ командир, получена шифровка с КП Балтфлота, — прозвучало из рации сообщение.
«Наконец-то», — вздохнул командир субмарины.
Из сообщения следовало, что иранская субмарина всплыла и связалась по рации с северокорейским научно-исследовательским судном. Назывались и точные координаты встречи.
— Погружение, — приказал Илья Макаров, — курс прежний.
Рабочий кабинет Ким Пака ничем особым не отличался от других кабинетов, находящихся в здании ЦК Трудовой партии Северной Кореи, разве что размерами — как и положено руководителям высшего звена, он был немного просторней и выходил окнами на центральную улицу Пхеньяна. А в остальном — та же простенькая мебель, небольшой письменный стол, красный невзрачный коврик у входа. Казалось бы, для заведующих отделами могли сделать и исключение: поставить удобные мягкие кресла для приема гостей, отдельный стол для посетителей, украсить серое помещение хоть какой-то растительностью, а тем более сделать просторную приемную и нанять не молчаливого секретаря, а улыбчивую миловидную секретаршу. Красивые женщины делают серьезную службу более человечной. Но ничего этого не было. В Северной Корее подобное считается ненужной роскошью, отвлекающей от работы, развивающей лень, провоцирующей буржуазные предрассудки.
На книжных полках поблескивали за стеклом золочеными корешками полные собрания сочинений любимых вождей северокорейского народа — Ким Ир Сена и Ким Чен Ира. Каждое утро толстые тома обязательно протирали от пыли старательные уборщики, доводили обложки до блеска и сияния. За всем этим следила специальная группа идеологического отдела, проверяющая «библии» северокорейского народа на предмет повреждений или ненадлежащего ухода. Конечно, за маленькое пятнышко на обложке больших начальников не сажали и не расстреливали, но к общественным работам привлечь могли. А за порванную страничку или царапину на обложке — перевоспитание в трудовом лагере. Также в каждом кабинете должны были висеть портреты вождей северокорейского народа. У Ким Пака их насчитывалось аж четыре, если не считать официального, сделанного маслом. На одной фотографии был изображен на плацу Ким Ир Сен в полувоенной форме, на другой — он же, но уже в кругу крестьян, на третьей — Ким Чен Ир держал маленькую девочку на руках, а на четвертой — пожимал руку самому Ким Паку. Последняя была особенно дорога хозяину кабинета, поэтому он и поставил ее на самом видном месте — на письменном столе.
Каждое утро Ким Пака начиналось с чашки зеленого чая, просмотра утренней корреспонденции и изучения доносов сотрудников отдела науки ЦК Трудовой партии друг на друга. Практика доносов в Северной Корее была очень развита и считалась отнюдь не зазорным делом. Даже наоборот — проявлением гражданской позиции. Но, как правило, доносы писались лишь с одной целью — подсидеть своего непосредственного начальника, отомстить коллеге по работе за личное оскорбление или просто насолить непонравившемуся человеку.
Ким Пак за время своей службы в ЦК Трудовой партии уже успел набить на них руку и мог на глаз отличить «настоящие» от «сфабрикованных». Правда, возникали и спорные моменты. Тогда Ким Пак приглашал авторов доносов к себе в кабинет, чтобы лучше понять мотивы, побудившие их это сделать. В этот момент ему нравилось смотреть на пресмыкающихся перед ним подчиненных, смотреть в их испуганные глаза, играть на нервах, страша ответственностью за поклеп на верных членов партии. Доведя доносчиков до отчаяния, он смягчался, превращаясь в добродетеля.
В то же время заведующий отделом ЦК Трудовой партии понимал, что каждый божий день на него самого строчат доносы, которые ложатся на стол вышестоящему начальнику. Поэтому он старался не заводить дружеских отношений со своими коллегами по работе, а подчиненных регулярно увольнял, заменяя старые кадры на новые. Не трогал только тех, кто, по его мнению, был приставлен компетентными органами следить за ним. Конечно, подобная практика не могла полностью обезопасить его будущее, но значительно уменьшала риск оказаться в списке потенциального доносчика.
Ким Пак глубоко вдохнул ароматный парок, клубившийся над кружкой зеленого чая, и сделал осторожный глоток. Причмокнув, он отставил чашку и подошел к политической карте мира, вызывающе пестрящей на серой стене.
— Появились и союзники… хорошо… — окинул одобряющим взглядом пунктирные границы Ирана Ким Пак, — так… — Он посмотрел выше и слегка поморщился, словно раскусил дольку кислого лимона, — тут у нас Россия, Европа, — хозяин кабинета глянул по другую сторону Атлантического океана, и тут его лицо исказилось в злобной ухмылке, — янки… страна гамбургеров и ковбоев… ничего… все когда-нибудь изменяется… скоро мы станем полноценной ядерной державой, и они будут вынуждены считаться с нами.
Как и каждый приверженец идей «чучхе», Ким Пак на словах люто ненавидел западный образ мышления, называл его неправильным и извращенным. В его изложении все страны земного шара должны были объединиться и стать огромной коммунистической империей, народ которой будет покорно выполнять наставления любимого вождя и дружными колоннами маршировать к светлому будущему. Но в современном демократическом мире подобное немыслимо. Ким Пак прекрасно понимал это, но как ребенок продолжал даже в мыслях наедине с самим собой рисовать воображаемую идеалистическую картину. Словно боялся, что и мысли умеют подслушивать всесильные спецслужбы.
Немного помечтав, он бросил взгляд на циферблат наручных часов с изображением любимого руководителя Ким Чен Ира — было ровно восемь часов. И как только секундная стрелка пошла по кругу, отсчитывая первую минуту нового часа, в дверь постучали.
— Входите!
— Здравствуйте, уважаемый товарищ Ким Пак.
Аккуратно прикрыв за собой дверь, в кабинет вошел высокий худощавый кореец. Мягко ступая по паркету, он приблизился к столу и протянул руку. Поднявшийся со своего места Ким Пак вяло пожал холодную ладонь, кивнул на стул:
— Присаживайтесь, пожалуйста.
Визит сотрудника спецслужб не был для заведующего отдела ЦК Трудовой партии Северной Кореи чем-то неожиданным. Еще вчера вечером ему позвонили «сверху» и предупредили, что с ним хочет пообщаться представитель структур госбезопасности. Правда, по какому вопросу, не уточнили. И это было плохим знаком, обычно причину встречи озвучивали заранее. Новость насторожила Ким Пака, ведь в обязанности спецслужбистов входила и проверка донесений на руководителей высшего звена.
