Светлана была готова на все, но продавать ей, к сожалению, было нечего.
Резкие изменения произошли, когда Заваров отсидел три недели. Сначала, никому ничего не объяснив, он в категоричной форме отказался от услуг своего защитника, и тот несколько дней звонил матери Артура и Светлане, просил на него «повлиять» и жаловался, что потратил на дело слишком много сил, которые не были должным образом оплачены. Вымогателю дали в зубы какую-то символическую сумму и больше с ним дел не имели, гадая, что именно Артур задумал.
Объяснение они нашли в письме, которое каким-то образом, минуя цензуру и почтовую волокиту, дошло за два дня. Артур написал, что теперь его интересы будет представлять один из лучших городских адвокатов и стоить это не будет ни копейки, – тот сам предложил свои услуги после того, как Заваров обратился за помощью в какую-то благотворительную организацию, адрес которой подсказали опытные сокамерники.
В такое верилось с трудом. Но – верилось. Тем более что и тон писем Артура, доходивших по официальным каналам, стал куда более оптимистичным. Вторично посетив его в СИЗО, мать вернулась довольная: Артур заверил ее, что на суде его непременно освободят, а до начала суда осталось ждать не так уж долго.
Но в день, когда исполнилось ровно два месяца с момента его задержания, случилось невероятное. Поздно вечером в квартиру Светланы нагрянула опергруппа из 13-го отделения, которая разыскивала Артура, сбежавшего из СИЗО. Менты предъявили постановление на обыск и прочесали все комнаты, без церемоний выворачивая ящики с бельем и раскидывая мягкие игрушки в ее. спальне.
– Как можно было бежать из тюрьмы? – спросила обалдевшая Светлана.
– Молча! – осадил старший группы, крепкий малый с пучеглазым лицом и янтарными четками, которые он перебирал пальцами левой руки на протяжении всей процедуры обыска, включившей в себя не только наведение беспорядка, но и составление протокола и привлечение в качестве понятых пару алкоголиков из соседней квартиры. – Говоришь, не знаешь, где он может прятаться?
– Ко мне он не приходил.
– А ты бы нам сказала, если б пришел?
Светлана опустила глаза.
– Понятно! Запомни и передай Заварову, если он заявится раньше, чем мы его схватим, лучше ему сдаться самому. Понятно? Чем быстрее, тем лучше. Потому что у нас времени нет за ним гоняться. А станет сопротивляться — я прикажу своим парням применять оружие решительно и без промедления. Все ясно? Так и передай ему, кр-расавица! – При последнем слове Борисов хмыкнул, как будто Светлана была на самом деле страшно уродлива.
Когда милиционеры уходили, девушка видела, как пучеглазый на лестничной площадке прижал к стенке понятого и кулаком боднул в мягкое брюхо.
– Если заметишь этого урода – сразу мне звони, понял? – сказал он. – Семенов, ведь ты меня знаешь! Не дай-то Бог, Семенов, на-е…ать меня решишь. Сразу сядешь, ты меня понял?
– За что, начальник?
– За наркоту. – Ухмыльнувшись, пучеглазый поскакал вниз по лестнице догонять своих подчиненных, а Семенов перекрестился и, прежде чем скрыться за своей дверью, покосился на Светлану с таким выражением на испитом лице, что девушка поняла: случись что – заложит непременно.
Она позвонила матери Артура и узнала, что к ней тоже приходили менты. Вели себя пристойнее и не пугали расстрелом в случае сопротивления, но тоже говорили про побег.
«Может, именно это Артур имел в виду, когда писал про нового адвоката?» – подумала Света и, накинув плащ, выбежала во двор, чтобы предупредить любимого прежде, чем он попадется на глаза соседям.
Артур не появился. Вернувшись в квартиру, Света ужаснулась: он наверняка ей звонил, а она в это время, как дура, мерзла на улице!
С ночной смены вернулась мать. Выслушав рассказ дочери, погрустнела, но говорить ничего не стала, ушла на кухню, и Света, пока не заснула, слышала звон посуды.
Следующий день прошел в изматывающем ожидании. Дважды звонили в дверь, и Света открывала, не раздумывая, но оба раза это оказывался Семенов. Первый раз он приходил за спичками, второй – просил одолжить немного сахарного песка и при этом старался задержаться в квартире как можно дольше, зыркая глазами по всем углам. Свете показалось, что если бы не присутствие матери, сосед предложил бы ей сделку: его молчание в обмен на бутылку, но удобного случая переговорить наедине ему не представилось, он ушел и больше не беспокоил.
Вечером мать собралась навестить свою подругу, отнести лекарство для больного ребенка. Сидеть дома одной Свете было тяжело, просто невыносимо, но попросить маму остаться она постеснялась.
В 19.00 в дверь позвонили. Девушке показалось, что она узнала руку Артура. Он тоже нажимал кнопочку много-много раз, и электрический колокольчик разражался радостным звоном.
Она открыла, не раздумывая.
Открыла и увидела перед собой незнакомые лица. Не успела даже испугаться, как удар в солнечное сплетение заставил согнуться. Холодные прокуренные пальцы сжали горло, и кто-то, наклонившись, спросил, щекоча усами ее ухо:
– Он здесь?
Ответить она не могла, только замотала отрицательно головой.
– Был? – так же вкрадчиво спросил неизвестный усач, и Света подумала, что если вчера приезжала милиция из отделения, то эти, наверное, настоящий ОМОН.
– Не, – сумела просипеть она.
– Ты одна?
Света кивнула, почти ничего не видя. Мало того, что из глаз текли слезы, так еще и радужные круги от недостатка кислорода замельтешили.
– Понятно, – усатый мужик, продолжая удерживать Свету за шею, сначала дернул ее в одну сторону, а потом так приложил головой об стену, что девушка потеряла сознание. – Вперед!
В квартиру ворвались еще двое, и один остался на лестнице, глядя вниз между пролетами и держа руки в карманах брюк, где явно лежало что-то потяжелее носового платка, мелочи и зажигалки.
– Санитар! – позвал усатого тот, кто сразу проскочил в гостиную. – Здесь вчера менты все прошерстили. Вот, смотри, копия протокола обыска осталась.
– Нашли что-нибудь?
– Записные книжки изъяли. У них что, своих не хватает?
– Дай сюда. – Санитар прочитал документ, кивнул, удовлетворенный какими-то своими мыслями, и указал пальцем на своего второго подручного. – Пошевеливайся быстрее!
Новых понуканий не потребовалось. За пару минут тот нашпиговал подслушивающими устройствами все помещения квартиры и оба телефонных аппарата.
– Уходим!
– Санитар, что делать с девчонкой?
– Шалаву берем с собой. Не пропадать же добру!
Тонкий халатик, который был надет на Свете, при падении задрался, обнажив стройные ноги, и Санитар одобрительно прицокнул языком:
– Обожаю худышек! Эй, орлы, ключи от квартиры найти не забудьте.
Из дома Свету вынесли, перекинув через плечо, и забросили на заднее сиденье таксомотора, стоявшего перед подъездом со включенным двигателем. В сознание она еще не пришла.
– Спокойно? – спросил Санитар у водителя. – Тогда отвези девчонку к автобусу и возвращайся. Вы двое тоже езжайте, я сам подойду…
Во дворах соседнего квартала бандитов дожидался микроавтобус «шевроле», аналогичный тем, которые, если верить штатовским кинобоевикам, используется исключительно для нужд полицейских групп специального назначения и маньяков-убийц, склонных к похищениям людей. Свету перегрузили, после чего такси вернулось к дому Заварова, подобрало болтавшегося там специалиста по шпионским устройствам и заняло такую позицию, откуда его пассажиры могли, не привлекая лишнего внимания, контролировать ведущиеся в квартире и по телефону переговоры.
Пока в эфире стояла тишина.
– Лучше здесь дохнуть, чем за этим отморозком по всему городу носиться, – высказался водитель, но поддержки не нашел и замолчал, прибавив громкость приемника.
Барбара Стрейзанд исполняла песню «Влюбленная женщина».
* * *
Алкоголик Семенов наблюдал вторжение в квартиру Заваровых от начала и до конца. То, что это пришла не милиция, он понял сразу, как только разглядел физиономии визитеров. Бывать в местах лишения свободы Семенову не доводилось, даже в свое родное 13-е отделение он влетал исключительно в связи с неумеренным употреблением спиртного, но ментовских и блатных определял, что называется, «вполтычка», даже не задумываясь, как это происходит.
Визитеры, несомненно, относились к новой волне оргпреступности. К тем, кого в некоторых СМИ прозвали «мафией», и это страшное слово приковало Семенова к дверному «глазку», вынудило затаить дыхание и не позволило воспользоваться телефоном.
Мафия управилась быстро. Светлану вынесли из квартиры привычно и безбоязненно, как несут на улицу ковер для выбивания пыли. Семенов тихо охнул: «Ну не фига себе дела творятся! Вчера с обыском приезжали, сегодня… Куда же девка влетела?» Охнул и пошел на кухню допивать настойку боярышника.
