— …раться пытался… зел!.. чем душа держится, а туда же… лаз мне подбил, су-у-ука!.. Ничего бос его… вьем зажарит, — сумел разобрать я обрывки фраз. Из-за ангаров вышла группа из шести вооруженных мужиков. Четверо топали по бокам, вроде конвоя с автоматами наперевес. А двое, в середине, закинув оружие за спины, грубо волокли под руки Дебиева. Олег Сосланович выглядел ужасно.
Лицо — сплошное месиво. Одежда разодрана в клочья и обильно залита кровью. (Очевидно, в процессе борьбы.) На практически оголенном торсе многочисленные вздутые полосы и язвы от ожогов. (Следы тех самых упомянутых им пыток.) Сам он идти уже не мог и висел в лапах боевиков «Центра». Ноги Дебиева волочились по земле.
— О-о-ох! — прервав беседу, вдруг хором охнули бандиты… (Увидали ерохинский натюрморт. — Д.К.)… Разом побледнели и остановились, разинув рты. Двое, тащившие пленника, невольно опустили руки, и тело Дебиева упало на землю.
— Т-р-р-р-р-р-р-р, — воспользовавшись моментом, я снес черепа всей честной компании, начал подниматься и тут…
— Тра-та-та-та-та-та, — зарокотал «калашников» со стороны административного корпуса… — Тра-та-та-та-та, — стреляли из окна второго этажа, прямиком в мое укрытие. Пули легли довольно точно и лишь чудом меня не задели. «Где Ерохин? Почему не прикрывает? — мысленно удивился я, выскользнув из оказавшегося бесполезным окопчика и лепестковыми движениями[27] уходя в сторону за какой-то чахлый кустик. — Или его уже нет в живых?»
— Тра-та-та-та-та-та, — новая очередь прошла впритирку с моим телом, порвав «разгрузку» и поцарапав бронежилет.
— Т-р-р… Т-р-р… Т-р-р… Т-р-р… Вычислив примерное местонахождение автоматчика, я выпустил в том направлении четыре прицельные очереди, тут же поменял «магазин» и откатился еще дальше, к трупам сраженных мною боевиков, за которыми намеревался укрыться понадежнее. Однако не потребовалось. Какие-то из моих пуль достигли цели, «калашников» умолк, а в оконный проем до половины вывалилось чье-то тело и повисло животом на подоконнике.
— Олег Сосланович, вы живы? — тронул я за плечо Дебиева.
— Да, — тихо отозвался он, — только встать не могу, ноги не слушаются.
— И не надо, — шепнул я, — заваруха, чую, еще не кончилась. Продолжайте лежать, притворяйтесь мертвым…
— Эй, Корсаков, поднимайся и бросай оружие! Иначе пришьем твоего дружка! — послышался громкий, наглый тенор. — Считаю до трех: раз…
— Считай хоть до ста! — презрительно рассмеялся я. — Мой единственный друг погиб минувшим летом, а этого человека я практически не знаю.
— Правильно, не покупайся на киношный трюк! — сипло крикнул Ерохин. — Мочи их на… — голос спецназовца оборвался.
— Если убили — смерть ваша будет кошмарной, — угрюмо пообещал я. — Клясться не буду, но не сомневайтесь — вас, падлы, я заживо постругаю на мелкие кусочки! Я не пугаю. Думаю, вы обо мне достаточно наслышаны!
Секунд на двадцать воцарилась тишина. Видимо, оставшиеся в живых бандиты обдумывали мои слова.
Оставшиеся в живых… Как позже выяснилось, в административный корпус через три минуты после Ерохина проникло восемь профессиональных наемников, явившихся за скальпом вашего покорного слуги. (Один из недавно убитых мною обнаружил в будке оброненную Дебиевым визитку майора Корсакова и немедленно известил начальство.) Машину они оставили в двухстах метрах от ворот, далее — пробежкой, в дом зашли грамотно, бесшумно и в результате обрушились на Виталия Федоровича как снег на голову. Однако полковник оказался не лыком шит. Невзирая на внезапность нападения и численный перевес противника, он не ударил в грязь лицом. В тесном, захламленном помещении разыгралась яростная схватка, в процессе которой пятеро из нападавших отправились прямиком в ад. Остальные сумели все-таки ранить, оглушить и в конечном итоге пленить Ерохина. После чего один из уцелевших (с большим запозданием) открыл огонь по моему укрытию, хорошо просматривающемуся из окон второго этажа…
— Ладно, Корсаков, погоди немного. Сейчас мы выйдем, на твоих глазах пришьем заложника, а дальше посмотрим, — в конце концов донеслось в ответ.
— Давайте, покойнички, жду не дождусь! — чуть слышно прошептал я, поставил «флажок»[28] на одиночный огонь и слился с «валом» в единое целое.
Спустя некоторое время из здания вышли двое. Один здоровенный, похожий на бритую гориллу, тащил перед собой бесчувственного Ерохина наподобие щита. Левой рукой он держал пленника поперек туловища, а правой — прижимал ему к виску дуло пистолета. Судя по внешнему виду, досталось полковнику неслабо. Одна рука (видимо, сломанная) висела плетью. В плече второй торчал загнанный по рукоятку финский нож. Из рассеченного затылка струилась кровь. Разбитое лицо свешивалось на грудь. Рядом без опаски шествовал второй наемник — молодой, с хлыщеватой физиономией, с автоматом наизготовку.
Поймав в оптический прицел его башку, я начал плавно выдавливать слабину спускового крючка.
— Один твой выстрел и тогда… — грозным тоном начал «горилла».
— Пук, — у второго исчезла голова. Секунду он постоял, раскачиваясь, и мягко обрушился на землю. «Горилла» заметно побледнел. Похоже, он не ожидал подобного оборота событий. Мой выстрел спутал ему все карты, и теперь он не знал, что предпринять дальше.
— Эй ты, обезьяна, — пришел на выручку я, — ваша группа прислана именно за мной, а прикрывавший меня боец тебе по барабану. Просто ты хотел использовать его как фактор воздействия на мою психику, но не вышло. Поэтому слушай внимательно, дважды повторять не стану.
Вариант первый — ты продолжаешь понтоваться, я открываю огонь (не считаясь с заложником), дырявлю тебе конечности, беру нож и начинаю воплощать в жизнь свое недавнее обещание.
Вариант второй — мы оба кладем оружие и сходимся врукопашную. Туша у тебя здоровая, авось продержишься секунд десять. Мне, признаться, надоело валяться в грязи да расстреливать вас, как мишени в тире. «И до зарезу „язык“ нужен», — мысленно добавил я.
— Понимаю, — словно прочитав мои мысли, усмехнулся наемник. — У нас приказ — «Пленных не брать», а у тебя наоборот. Со стрельбой оно еще неизвестно как получится, а тут, по-твоему, дело верняк! Правильно?!
— Ну, допустим, — неохотно согласился я. — А кроме того, разомнусь немного, с живым «мешком» поработаю.
— С «мешком», говоришь?! — ощерился «горилла». — Ну-ну, посмотрим. Иди сюда, крутой. Только не забудь положить автомат. Так, чтобы я видел.
— Смотри, — я демонстративно отбросил «вал» подальше. — Теперь разоружайся ты!
— Да без проблем! — одной рукой наемник швырнул на землю Ерохина, другой выбросил пистолет. — Доволен?!
— Ага, — я поднялся на ноги, готовый молниеносно нырнуть рыбкой в сторону. Я, разумеется, ни капли не верил «горилле», в любой момент ожидал выстрела из запасного ствола и соответственно сам заныкал в штанах «Вектор».
Но он вроде впрямь настроился на рукопашную: снял «разгрузку», бронежилет и жестом предложил мне сделать то же самое. Пришлось подчиниться.
— Давай, фээсбэшник, не канителься! — поигрывая мускулами на обнаженном торсе, крикнул наемник, пока я разоблачался. — Мне не терпится свернуть твою цыплячью шеенку!
«Или мнит себя непобедимым, или замышляет какую-то пакость, — осторожно сближаясь с противником, подумал я. — Ладно, скоро разберемся, а пока…»
— Хо! — с непостижимой для такой громадины скоростью он вдруг метнулся ко мне, мощным толчком плеча отбросил назад (при этом я, не сумев удержаться на ногах, упал на спину) и высоко подпрыгнул, норовя раздавить ступнями мою грудную клетку. В последний момент я перекатом ушел в сторону, выпрыгнул в стойку, с трудом увернулся от чудовищного свинга[29] в висок и изо всех сил врезал ему лоу-киком[30] по левой ноге. Наемник охнул, подсел, а я продолжил развивать контратаку, сорвав дистанцию и обрушив на него серию ударов кулаками, коленями, локтями. Большинство из них достигли цели, но вопреки законам физиологии гигант не отрубился. Зверски рыча, он сунул пятерню в карман брюк (надо полагать, за оружием), получил ребром ладони по локтевому нерву, яростно взревел, попытался здоровой рукой ухватить меня за глотку, попался на болевой захват, совмещенный с подсечкой, уткнулся носом в землю с безжалостно вывернутой рукой и протяжно завыл от боли.
— Отдохни, падла! — я дважды навернул ему кулаком по затылку.
Вой стих, здоровенное тело обмякло. Вместе с тем слабое шевеление указывало на то, что отключился он ненадолго. Не теряя даром времени, я обшарил его карманы, обнаружил в одном из них «ПСС»… (тоже подстраховался, зараза. — Д.К.)… оглянулся по сторонам в поисках чего-нибудь похожего на веревку и… обалдел от радости. Ко мне, морщась от боли, подползал Дебиев с моей «разгрузкой» в зубах.
