— Ты — моя песня, ты — моя музыка, — прошептала она в ухо Майку.
— Я тебя люблю, — отозвался он, с каждым словом проникая в нее все глубже и глубже.
Сара впилась зубами в плечо Майка, чтобы сдержать крик радости. У меня есть мужчина, у меня есть любовник, и он любит меня!
Майк ритмично двигался, то щекоча ее самым кончиком члена, то входя целиком, так, что его тело прижималось к ее телу сильно и крепко, и Сара чувствовала его счастливую дрожь.
Вдруг ее пронзила мысль, что она забыла сделать то, что никогда не забывала сделать перед ставшей механической и до последнего движения знакомой любовью с Джо. Но с Майком все случилось так чудесно и так неожиданно, что ей и в голову не пришло думать о каких-то таблетках! Они валялись в холодильнике, и Сара уже давно собиралась выбросить их, чтобы ни о чем не напоминали. Дерен, правда, почему-то просила ее не выбрасывать их, что-то говорила про уроки химии… Но рожать ребенка от Майка?
Майк, заметив, что Сара перестала стонать и двигаться под ним, остановился и спросил:
— Ты что, я делаю что-то не так?
— Нет, мой дорогой, — смущенно ответила Сара, — я просто забыла принять таблетку.
— Хорошо, — легко согласился он, — другой способ мне даже больше нравится.
Он встал на колени над лицом Сары. Теплый и влажный член ткнулся ей в губы.
— Поцелуй, — попросил Майк, пододвигаясь ближе.
Сара отдернула голову. Джо не раз просил ее об этом, но она всегда отказывалась. Лили смеялась над ней, говоря, что лучше этого в постели ничего и быть не может, но Сару, едва она представляла себе, как будет брать в рот эту штуку, всегда передергивало.
Майк Меджус и Большой Майк дрожали от нетерпения.
— Ну же, ну что ты? — простонал Майк и вдвинул член в безвольный рот Сары.
Я люблю его, он любит меня, он хочет, чтобы я его поцеловала там, значит, я сделаю это, — молнией пронеслось в голове Сары, и она осторожно провела языком по трепещущей головке члена.
Майк вздрогнул и застонал.
— Как хорошо… Еще, сильнее!
Ему хорошо, я сделала ему хорошо! Восторг охватил Сару, и она принялась двигать губами по влажной блестящей поверхности Большого Майка.
Майк Меджус представил себе лицо Джо Ханбека, случайно увидевшего эту сцену, — и мощная струя спермы брызнула из него, заполнив рот Сары и залив ее лицо.
Сара с усилием проглотила жидкость и подняла глаза на обессиленного Майка.
— Какой странный вкус…
— Не знаю, не пробовал, — со смехом отозвался Майк. — Думаю, не страннее, чем у других.
— А что, он у всех разный? — спросила Сара, стирая сперму со щек.
Майк приподнялся на локте и внимательно посмотрел на нее.
— Ты что, никогда раньше этого не делала?
— Нет, — ответила Сара.
Майк расплылся в широченной улыбке. Слышал бы Ханбек! Нет, эту девочку положительно нельзя бросать.
— А зря, — сказал он Саре. — Это очень хорошо, и мне кажется, ты уже это поняла.
— Н-не знаю, наверное, — с сомнением отозвалась Сара.
— Не наверное, а абсолютно точно, — удовлетворенно произнес Майк, потрепав ее по волосам.
Сара откинулась на подушку и счастливо вздохнула.
— Майк…
— Что, дорогая? — спросил Майк, улыбаясь улыбкой победителя.
— А ты давно меня любишь?
Майк с трудом удержался, чтобы не засмеяться. Ему здорово хотелось спать, но женщины после любви обычно почему-то любят поговорить. А эта… Можно подумать, что ей шестнадцать.
— Ты знаешь, Сара, — голос Меджуса снова зазвучал бархатно, мелодично, одуряюще, — мне немного стыдно об этом говорить, но я полюбил тебя с первого взгляда.
— Почему стыдно, это так хорошо! — обрадовалась Сара.
Майк спрятал лицо в подушку, чтобы она не заметила его иронического выражения, и пробурчал:
— Ну, я думал, что ты будешь смеяться надо мной, это ведь так нелепо: в моем возрасте — и вдруг с первого взгляда!
— Да ты что! — Сара попыталась оторвать его голову от подушки и заглянуть в глаза.
— Ты пойми меня, — заговорил Майк, — но, как только я увидел тебя, твое лицо, глаза, я сразу понял, какая ты прекрасная, и как тебе плохо живется…
— Плохо живется? — не поняла Сара.
— Ну да, как тебе плохо с Джо, как он тебя не понимает, мучает своим поведением. С тобой же надо совсем по-другому обращаться, тебя надо все время на руках носить. Вот скажи, когда он в последний раз носил тебя на руках?
Сара не смогла вспомнить и грустно покачала головой.
— Вот видишь! — обрадовался Майк. — А я бы только этим и занимался, если бы мы были вместе.
Карие глаза Сары обрадованно вспыхнули. Майк поспешил исправить положение:
— Но я слишком хорошо понимаю, что ты не сможешь оставить Дерен без отца, она такая ранимая девочка, она не переживет этого.
Еще бы не хватало, чтобы она подумала, что он делает ей предложение!
— Я бы был счастлив, если бы ты смогла выйти за меня замуж. Как жаль, что мы не встретились раньше! — вздохнул он и добавил:
— Но я теперь часто буду с тобой радом. Ты хочешь, чтобы я приходил к тебе? Тебе хорошо со мной?
— Да. Мне хорошо с тобой, — ответила Сара, да Майк и не ждал другого ответа. Он неплохо знал женщин такого типа: с ними иногда бывало тоскливо, их приходилось многому учить, зато такой темперамент иногда появлялся у них, и такой благодарностью бывали исполнены их глаза, когда они снова чувствовали себя любимыми, желанными, самыми лучшими, — а Майк никогда не скупился на ласковые слова, — что было не жалко затраченного времени. Ни капельки не жалко.
У Майка на языке вертелся вопрос «Тебе лучше со мной, чем с Джо?» — но он решил не задавать его: было еще рано. Сара в конце концов сама поймет это, если уже не поняла.
— Мы будем часто встречаться, гулять, ездить куда-нибудь в лес, просто отдыхать от этой жизни, хочешь? — предложил Майк.
Сара с восторгом согласилась, подумав о том, что последнее время вся природа для нее — это сад, а Джо… Да что там Джо, с ним уже сейчас не очень-то хорошо, а скоро, быть может, станет совсем плохо. Любовник… Странное слово. Джо бы пришел в ярость, если бы узнал, что у нее есть любовник.
Майк откинул одеяло.
— Дорогая, мне пора идти. Я бы не хотел ставить тебя в неловкое положение. И потом, хотя бы для романтики надо соблюдать конспирацию.
Сара засмеялась, беря со стула халатик.
— Я провожу тебя.
— Не стоит, милая. Я не хочу тревожить тебя. Я обещаю, что выйду очень осторожно, ни одна мышка не заметит.
Он легко поцеловал ее в губы и вышел.
Сара все-таки накинула халат и подошла к окну. Уже рассвело, и в листьях деревьев проснулись самые первые птицы. Она подождала шума мотора и снова забралась в теплую постель. Ей было весело и немного стыдно перед Джо. Но Майк такой чудесный — если бы Джо был женщиной, он бы ее понял. И потом, эта история должна сбить с Лили чувство превосходства.
Меджус не стал заглядывать в комнату, где спал Джо, — утренний сон некрепок. Можно, конечно, соврать, что только что привез его домой, но неохота. Потом Джо — малый на редкость проницательный, сыщик от Бога — он о чем-нибудь да догадается.
Майк сел в машину и включил зажигание. Ночка удалась. В следующий раз придется покупать большой букет роз: женщины имеют дурацкую привычку хорошо запоминать данные им обещания.
7Сначала в комнату вплыл огромный букет алых тюльпанов, и не успела Сара ахнуть от восторга, как из-за цветов показалось улыбающееся лицо Майка.
— Здравствуй, Сара! Прости, что я целых две недели не был у тебя. Вот тебе цветы — специально выбрал самые красивые, чтобы хоть как-то загладить свою вину.
— Ты — прелесть, — сказала Сара, целуя его.
Она никогда не переставала удивляться: он помнит все сроки, все даты — даже дату их первого объяснения! Джо иногда забывал даже день своего рождения. Ее день рождения он, правда, помнил. Зато никогда не дарил ей столько цветов. Ей вообще никогда не дарили столько цветов, если не считать, конечно, первого поклонника. Она тоже была слегка влюблена, не так уж очень, но слегка была.
Питер Кулидж, «мистер Колледж», как они его дразнили, потому что равных ему в математике и физике не было. Алина всегда возмущалась, на пару с Лили: «Это надо же — в восемнадцать лет быть таким занудой! Сплошные цифры на уме, ни на одной вечеринке не был!» Сара смеялась вместе с подругами и добавляла:
— Хотела бы я поглядеть, в кого он влюбится, если он вообще способен влюбиться!
— Наверное, в цифру восемь, она хоть как-то на женщину похожа! — отвечала Лили, заливаясь смехом.
А влюбился он в нее, Сару. Когда лукавый малыш подбежал к ней и сунул толстенное письмо, она удивилась. А когда прочитала это письмо, в котором половина страниц была исписана фразой «Я тебя люблю», то удивилась еще больше. Питер Кулидж, каждый год бравший призы на математических олимпиадах, допоздна сидевший за книгами, способен написать фразу, в которой нет ни одного числа? Сара сочла это чьей-то шуткой и успокоилась.
