Видя, что устрашающая акция на соперника не произвела никакого впечатления, Мустафа, вскинув руки в боксерскую стойку, нанес несколько ударов сперва руками, затем ногами. При каждом ударе ливиец громко вздыхал, из-за чего казалось, что выброшенная вперед конечность со свистом рассекает воздух, но это был всего лишь очередной трюк для дилетантов. Савченко на такой мякине не проведешь, во время демонстрации Мустафы он для себя отметил главное. Колоссальной силы энергия могла бы легко сбить с ног взрослого быка, но вот скорость движений ливийца оставляла желать лучшего, и это было его главной уязвимой точкой. Араб проиграл схватку еще до начала.
Наконец в ангаре появился Махмуд Аббас в сопровождении верного Али.
Полковник Аббас внимательным взглядом окинул пленника, тот, как и Мустафа, остался лишь в камуфлированных, выгоревших на солнце, мешковатых штанах. Обнаженный торс русского также был расчерчен узловатым мышечным рельефом, только на фоне вздутых битух Мустафы, который, будучи с пленником одного роста, оказался значительно шире в плечах и тяжелее килограммов на тридцать-сорок, мускулатура русского казалась блеклой и неестественной.
«Если бы мне предложили выбирать телохранителя между этими двумя, я бы, конечно, выбрал Мустафу», – подумал полковник. Но, будучи профессионалом, он тут же отбросил эту мысль, хорошо помня одну из аксиом разведки – внешний вид не определяет сути. У слона, внешне свирепого животного, может оказаться сердце мыши. А невзрачная змейка может оказаться обладательницей смертоносного яда.
– Поединок будет проходить с использованием всех известных бойцам приемов, – заговорил Махмуд Аббас на русском языке. Он почему-то решил избегать дурацких американских клише типа: «Есть одно правило, никаких правил». Поэтому говорил, тщательно подбирая слова. – Вы можете применять даже смертельные приемы, это не запрещено. Победит тот, кто… победит.
Больше говорить было нечего, и полковник развел руками, давая понять, что время схватки пошло.
Виктор и Мустафа начали стремительно сближаться. Савченко по-боксерски держал перед собой кулаки, широко расставленные руки его противника, наоборот, оказались на уровне груди с разжатыми пальцами. Несмотря на свои внушительные габариты, ливиец двигался легко, что выдавало в нем борца.
«Такому попадись в руки, порвет, как тузик грелку», – невольно подумал Савченко. Опыт бойца ему подсказывал, что сходиться с ливийцем в клинч для него смертельно опасно. Сблизившись с арабом на расстояние вытянутой руки, Виктор сделал ложный финт, выбрасывая вперед правую руку. Мустафа попытался парировать удар, открыл правый бок и тут же получил мощный удар ногой по печени. На его лице не дрогнул ни один мускул, он гигантской кошкой прыгнул на противника, но Савченко был готов к этому. Чтобы разорвать дистанцию, он не стал пятиться назад, а просто сделал один широкий шаг в сторону, уходя с линии атаки. И сразу же, переходя в контратаку, его левая рука врезалась Мустафе в висок, запрокинув тому голову на сторону, одновременно подъем правой ноги врезался под коленный сустав левой ноги араба. Другой на месте Мустафы уже растянулся бы на полу бездыханным трупом, но для подобной туши этого было явно недостаточно.
Ливиец зарычал и с разворота выбросил в бок правую руку, надеясь зацепить противника кулаком. Виктор ловко поднырнул под его руку и изо всей силы зарядил свой кулак в печень, стараясь пробить мышечный панцирь ливийца. На этот раз удар достиг цели. Мустафа утробно хрюкнул, взмахнул ногой, пытаясь достать Савченко, но тот снова отпрянул в сторону, уйдя на безопасную дистанцию.
В поединке наступила короткая пауза, пострадавшей стороне необходимо было провести переоценку ценностей, признать, что соперник далеко не слабак и надо менять тактику. Другой стороне следовало определиться, что можно будет в этом случае предпринять.
Виктору в голову ничего не приходило, одно он мог твердо сказать, что пока для него опасно и войти в клинч (ближний бой) с Мустафой, и попасть под его удар.
Араб восстановил дыхание и остервенело бросился в атаку, чередуя комбинации ударов рук и ног. Это уже был не кордебалет со стремительными атаками, оставалось только вовремя уклоняться, уходить и ждать, когда нечеловеческая энергия ливийца начнет иссякать. Уже через минуту первые признаки усталости обозначили себя, выброшенная вперед правая нога Мустафы недостаточно быстро опустилась вниз. И Савченко успел в последний момент ее высечь, подбив своей ногой. Опускаясь на шпагат, араб опустил руки вниз и тут же ухватил кулак пленника своей челюстью.
Виктор моментально отпрянул назад, не добивая противника. Мустафа еще был по-прежнему силен, как буйвол, и мог выиграть этот бой одним удачным ударом.
Араб, как только его голова с глухим стуком коснулась пола, быстро вскочил на ноги, покачал головой, приводя себя в сознание. До сих пор хранившие молчание его соплеменники неожиданно сорвались, раздались подбадривающие возгласы. Но только на экране в лихих боевиках подобные крики могут подбодрить обессиленного и деморализованного бойца, в жизни все гораздо прозаичнее.
В очередной раз Мустафа бросился в атаку, уже не обращая внимания на пропущенные удары: грудь, печень, челюсть, висок… Ливиец все-таки сумел сблизиться с пленником и ухватил того рукой за кисть. Только радость болельщиков оказалась преждевременной, поверх руки араба тут же легла ладонь Савченко, захватывая конечность в жесткий «замок». Разворот – и с неестественно высоким вскриком ливиец, перевернувшись вокруг своей оси, с глухим ударом рухнул спиной на пол. Виктор доводить прием до конца не стал, выпустив из «замка» руку Мустафы, предусмотрительно отпрянул назад, не давая арабу возможности сбить себя в партер.
Подбадривающие крики ливийцев неожиданно смолкли. Обескураженные произошедшим, они молча в изумлении наблюдали за своим товарищем. Тяжело дыша, Мустафа с трудом приподнялся и уселся на пол, обвел ангар ничего не видящим взглядом и попытался подняться на ноги, упираясь руками. Он ничего не успел предпринять, как внезапно рядом оказался его противник. Виктор, вскинув ногу, хлестко ударил араба в лицо, тот лишь нелепо взмахнул руками и снова повалился на спину.
В следующее мгновение Савченко, встав на одно колено, одной рукой крепко вцепился в поверженного Мустафу, а другой обхватил макушку, теперь достаточно было незначительного усилия двух рук, чтобы шейные позвонки с хрустом преломились.
– Бой без правил? – осведомился Виктор, взглянув на полковника Аббаса. – Что мне делать? – Пленник не зря задал этот вопрос, ему была обещана подобная участь в случае проигрыша. Ни на секунду не задумавшись, Мустафа сломал бы русскому шею.
Махмуд Аббас видел, что на помощь своему товарищу готовы броситься двое его подчиненных, сомневаться в победе двух вышколенных над одним заметно уставшим телохранителем не приходилось. Как и в том, что прежде, чем они достанут русского, тот успеет сломать шею Мустафе. «Одни убытки», – с досадой подумал полковник, ему было жаль терять бойца и особенно жалко расставаться со славянским ландскнехтом.
– Так что же мне делать? – снова прозвучал вопрос пленника.
Махмуд Аббас уже определился в своем решении, поэтому хрипло произнес:
– Делай, что хочешь.
Виктор отпустил врага и поднялся. Голова Мустафы с глухим стуком ударилась о бетонный пол ангара.
– Вы видели мою рукопашную подготовку, – вытирая пот со лба, заговорил Савченко. Указав подбородком в сторону двух застывших возле Аббаса «матросов», добавил: – Дайте мне мой нож и выпустите одного из этих гоблинов – и я покажу, как умею пользоваться холодным оружием. А насчет огневой подготовки мне все равно, какое будет оружие, пистолет, автомат, пулемет или еще что…
– Хорошо, – Махмуд Аббас подвел итог испытанию, – сегодня можешь отдыхать, о делах поговорим завтра. – Посмотрев выразительно на «матросов», он кивнул на лежащего по-прежнему без чувств Мустафу и вышел из ангара…
* * *
…Две недели понадобилось Алене, чтобы разобраться с секретом парусника «Аграба». Визуальный контроль за яхтой ничего не дал. Беспристрастная аппаратура изо дня в день фиксировала всех, появлявшихся на яхте или возле нее, но ничего нового для Воронцовой выявить не могла. Дни напролет Алена просматривала отснятый материал, пытаясь хоть за что-то зацепиться. Ничего, глухо, как в танке, яхта по-прежнему беззаботно покачивалась, пришвартованная к бетонному пирсу в нескольких сотнях метров. Кажется, только протяни руку и бери, только вот именно эта легкость и настораживала агента Службы внешней разведки. «Ничего не стоит так дорого, как то, что кажется легкодоступным».
Через неделю Воронцова, сидя в своей каюте, пришла к выводу, что работа у службы внешнего наблюдения (топтунов) далеко не сахар, а даже наоборот, натуральный каторжный труд. В порыве отчаяния она даже подумала было изобразить почитательницу здорового образа жизни и начать бегать по утрам возле пирса с пришвартованной яхтой. Но вовремя вспомнила об инциденте в Черноморске, когда ей довелось лицом к лицу столкнуться с полковником Аббасом. Учитывая, что все разведчики обладают фотографической памятью, встреча с ним могла обозначать полный провал совместной операции российских спецслужб.
