– Самое лучшее – улетайте с Парка, – все тем же негромким мягким голосом посоветовал Генри, в то время как эхо после отчаянного вопля Мориса продолжало звенеть, постепенно угасая. – Всегда можно найти какой-нибудь вариант.
– Да не могу я отсюда улететь! Не могу, понимаете?! Вы все этого нипочем не поймете! Я стенобионт!
– Стено… кто? – Дигна широко раскрыла глаза, окаймленные жесткими загнутыми ресницами.
– Стенобионт, – повторил Морис упавшим голосом. После короткого всплеска ярости он чувствовал себя, как проколотый воздушный шарик. – В словаре посмотри. Слышали когда-нибудь о «синдроме полипа»? У меня как раз оно самое, я могу жить только на Парке. Мои родители – техники с Земли, работали на стройке по контракту, и я тут родился, а потом они собрались домой, и когда корабль вышел из атмосферы, я чуть не умер. Меня вернули обратно, провели тесты, и оказалось, что я способен жить только в здешних условиях и не перенесу никакой перемены. Короче, только на этой планете. Родители сдали меня в интернат и улетели на Землю. Так что сбежать с Парка я не могу, и эти, которые ко мне привязались, наверняка об этом знают.
Теперь все трое смотрели на него с сочувствием.
– Постараюсь быть на людях, чтобы вокруг побольше свидетелей, – сглотнув, добавил Морис. – Что мне еще остается…
– Вот и иди в Новогоднюю Службу, – подсказала Дигна. – Как раз то, что тебе нужно.
Глава 2
Хоромы из белого люминогласа, с гирляндами разноцветных флажков на фасадах, ослепительно сверкали среди алмазных сугробов, ледяных горок и пушистых темно-зеленых елочек. Заповедное обиталище новогодней сказки.
Внутри царил сумбур совсем не сказочный. Роботы волокли по коридору громоздкие сани, украшенные серебряными снежинками и бубенчиками, встречный народ шарахался, прижимался к стенам, ругался вслед.
Кто-то звал техников, потому что гладильную машину опять закоротило.
В одном из холлов компания Снегурочек с искусственным румянцем и одинаковыми белокурыми косами пила кофе, устроившись прямо на исшорканном ворсистом полу возле кофейного автомата. Расставленные вдоль стен штампованные стулья выглядели непригодными для использования по прямому назначению, такие трещины ветвились на их сиденьях и спинках.
Бравурная музыка, заполнявшая коридоры, холлы и лестничные клетки, порой прерывалась, и тогда строгий женский голос зачитывал приказы и объявления.
Бланка ошеломленно смотрела по сторонам, стараясь поскорее освоиться. Она здесь не просто так, она должна успешно выполнить свой план, чем скорее, тем лучше.
На работу ее взяли без возражений. «Иллюзориум» – межзвездная корпорация, и Земля входит в число планет, участвовавших в колонизации Парка, так что земное гражданство не помеха. Предложили пройтись туда-сюда по комнате, спеть песенку и сказали, что она годится.
– Повезло тебе, – хмыкнула рослая девушка в розовой бандане, заполнявшая свой контракт у соседнего терминала. – Новенькая? Тебя записали в группу Шоколадной Анджелы. А я отбрыкалась, сразу попросилась к другому супервайзеру. Я здесь уже третий раз.
– К ней одни новички попадают, – поддержала разговор блондинка с нарисованной на щеке ромашкой. – Кто ее уже знает, тот будет отбиваться руками, ногами и всеми остальными частями тела. Сочувствую! Сержант задаст вам жару.
– А сержант – это кто? – спросила Бланка.
– Это второе прозвище Шоколадной Анджелы.
«Какой бы она ни была, я обязана ей понравиться. Во что бы то ни стало, чтобы она помогла мне попасть на елку в Мегареал…»
Лифт доставил трех девушек в большой обшарпанный холл. Стены тут были усеяны переливающимися блестками, но держалась вся эта роскошь кое-как, местами блестки осыпались, обнажив шершавую кремовую поверхность в мелких оспинках. Дверь на балкон до конца не закрывалась, через щель намело снега, и в помещении было холодно.
Блондинку и обладательницу розовой банданы сразу перехватила улыбчивая полная женщина с ямочками на щеках, в колышущемся серебристом платье.
– Я Марта, ваш супервайзер. Вовремя, деточки, успели, сейчас пойдем пить чай с пирожными, а потом снимем с вас мерки…
– Извините, а мне куда? – голос Бланки прозвучал в этом выстуженном сверкающем зале приглушенно и настороженно.
– Ты ведь не моя… Кто у тебя супервайзер?
– Анджела Ругис.
– Тогда тебе дальше по этому коридору, последняя дверь.
Марта с сочувствием, как показалось Бланке, покачала головой и повела своих девочек пить чай с пирожными.
Стены от пола до потолка покрывали снимки, сделанные на прежних праздниках – не коридор, а фотогалерея. У Бланки в глазах рябило от множества лиц, хороводов, елок, застолий, санок с оленями. Дойдя до последней двери, она остановилась. Глубоко вздохнула, постаралась расслабиться. Честно говоря, ее немного напугали.
Старинная машина, в которой сидели Генри и Дигна, мчалась по заасфальтированной дороге. Справа, сквозь прорехи в полосе кустарника, виднелись рельсы, слева из-за вереницы пыльных тополей выглядывали дома – этажей пять-шесть, не выше. А впереди вздымался грандиозный мост, опирающийся на мощные пилоны прямоугольного сечения по обе стороны от проезжей части. Эту махину еще не достроили. Сбоку, в золотистом послеполуденном мареве, прорисовывался допотопный подъемный кран, вокруг суетились люди в касках.
Генри знал, что случится дальше, и все равно ощутил волнение, когда летевший впереди кургузый автомобильчик занесло и он, вильнув, наткнулся на одну из массивных опор. Не насмерть влепился – скользящий удар, и вот его уже выбросило на открытое пространство, так что безымянный водитель, живший в двадцать первом веке, скорее всего, отделался испугом.
Куда страшнее было то, что произошло вслед за этим: серая громада моста содрогнулась и начала медленно валиться, оседать… Машина с Генри и Дигной рванулась вперед и все-таки успела выскочить из тени на залитую солнцем дорогу до того, как позади раздался тяжкий грохот.
Завыли сирены. Анахронизм, отметил Генри, сирены там наверняка выли, но ведь не через минуту после катастрофы!
Их машина уже никуда не ехала, а стояла у обочины, возле металлического мостика для пешеходов, соединяющего старинные неухоженные улицы по обе стороны от железнодорожных путей и автомагистрали.
Потрескавшееся, оплывающее под собственной тяжестью полотно обвалившегося моста походило на горный склон, над ним висела пылевая завеса.
В нескольких шагах от машины остановился парень с возбужденным красным лицом, в одной руке он держал початую бутылку пива, другой прижимал к уху мобильный телефон древней модели и орал на всю улицу:
– Але, девушка, это пенжинговая служба?.. Во, тогда передайте на тот абонент, где дают деньги за лучшую новость! Скажите им, пускай приезжают скорее, тут у нас хорошая новость – на Восточной новый мост обрушился! Есть жертвы!.. Че?.. Че значит – назовите абонент?.. Я же сказал, где деньги дают!..
Хор сирен заглушил его негодующий голос, а потом все исчезло. Генри и Дигна выбрались из симулятора.
– Думаю, им удалось воссоздать колорит эпохи, – поделился впечатлениями Генри. – Мост получился неплохо, и этот дикарь с телефоном – тоже прелестная находка.
Они вышли на улицу. Павильон с симулятором, информационными кабинами и маленьким автоматизированным кафе был снаружи оформлен, как древний павильончик игровых автоматов. Рядом, на постаменте, красовался белый автомобиль, перевязанный нарядными лентами, да еще с огромным пышным бантом, словно торт на день рождения.
– Бездна вкуса, – бросив взгляд на разукрашенную машину, невинным тоном произнес Генри.
– Ну, знаешь, люди же старались, чтобы все было, как тогда! – заступилась Дигна.
– Я имею в виду наших предков из двадцать первого века. Здесь все воспроизведено, как было, по сохранившимся видеозаписям. Только вот это – ошибка, – он показал на руины, перегородившие Восточную улицу. – Катастрофа произошла в начале осени, и завал наверняка разобрали, не дожидаясь зимы.
