Менни слегка нахмурился, словно не понимая.
— Вы хотите сказать, что его собственная жена предала его?
— Она сделала это для своего племени. Они восхищались смелостью и знаниями Будера. И убили его с той же целью, с какой хуна отправили на тот свет отца Контэ в Санта-Елене, то есть чтобы вождь племени обрел его мозги и сердце.
На его лице отразился неподдельный ужас.
— И вы еще можете добром отзываться об этих чудовищах?
— А вот Карл Будер, будь он с нами, сказал бы, что индейцы — такой же продукт окружающей среды, как, например, ягуар. Что они выживают в этом зеленом аду, там, за рекой, только убивая инстинктивно, без момента раздумий, и несколько раз в день. Убийство — часть их естества.
— Которое включает и убийство друзей?
— А у них нет таковых. Есть только связи, семейные и племенные. Любой другой — чужак. Рано или поздно его надо уничтожить, так понимал их Будер.
Я налил себе еще виски. Менни спросил:
— И как же вы лично для себя решаете эту проблему?
— Никакой проблемы нет, — ответил я. — Здесь слишком много богатств. Алмазы в реках, любой вид минералов, о которых мы слышали, наверное, есть и совсем неизвестные. Что же должен сделать человек, если между ним и таким аппетитным куском пирога стоят дикари каменного века?
Он печально улыбнулся и положил руку мне на плечо:
— Мир такой грязный, друг мой!
— А я уже слишком много выпил для такого времени дня.
— Совершенно верно. Иди прими душ, а я приготовлю кофе.
Я сделал, как он посоветовал, и стоял под тепловатой водой минут десять. Я уже одевался, когда раздался стук в дверь и Фигуередо просунул голову в комнату.
— Дрянное дело, — начал он, опускаясь на стул и вытирая лицо носовым платком. — Я сейчас был на радиостанции, чтобы сообщить Альберто, что у нас в ангаре военные установили новую мощную передающую и приемную аппаратуру и оставили молодого капрала обслуживать ее.
— Хэннах находился там всю ночь, — сказал я, натягивая летную куртку. — Что-нибудь от него?
Фигуередо кивнул:
— Он хочет, чтобы вы прибыли к нему, и как можно скорее.
— В миссию Санта-Елена? — Я покачал головой. — Вы, наверно, его не поняли. Мне надо везти почту в Манаус.
— Отменяется. Вы должны быть там по военным вопросам, а им здесь отдается предпочтение.
— Вы меня заинтриговали. А есть хоть какая-то идея? Что там случилось?
Он покачал головой:
— Не мое дело знать. Я не вмешиваюсь в военные вопросы, моя юрисдикция здесь кончается, и мне это даже нравится.
Менни толчком ноги распахнул дверь и принес кофе в двух оловянных кружках.
— Вы слышали? — спросил я.
Он кивнул:
— Лучше всего идите прямо в ангар и готовьте "Бристоль" к вылету.
Я стоял у окна рядом с Фигуередо и потягивал кофе, глядя в сторону причала. По направлению к нам тащилась повозка, запряженная двумя быками, похожими скорее на мешки с костями. Кучер заставлял их двигаться, тыча с равными короткими интервалами им под хвост палкой с шестидюймовым гвоздем на конце.
Когда повозка проехала мимо, запах подсказал, что находилось в ней. Фигуередо отвернулся с выражением крайнего отвращения. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут на землю обрушился ливень, струи воды с шумом бились о крышу из гофрированного железа.
Мы стояли и смотрели, как повозка скрылась во мгле.
* * *
Я поднялся в воздух, а дождь все еще шел. Мне вовсе не хотелось откладывать из-за него свой вылет. Кошмар, который произошел в Санта-Елене, потрясал, но эти двое несчастных в каноэ принесли с собой призрак развервстой могилы, тревогу и такое чувство, будто что-то страшное таится там, в лесу за рекой.
Я все время летел над рекой и не видел особенной причины спешить. Выйдя из зоны дождя, я располагал целым часом для того, чтобы насладиться полетом.
Над миссией Санта-Елена прошел на бреющем полете главным образом для того, чтобы посмотреть, что там делается. Катер миссии в этот момент отходил от пристани и отправлялся вниз по реке, а старый сорокафутовый военный катер все еще стоял там. Двое солдат вышли из госпиталя и помахали мне руками, а Хэннах показался из дома священника. Я сделал еще круг, а потом приземлился на полосу.
Здесь меня встретила постоянная охрана из десяти солдат с пулеметом. Командир охраны, сержант, приказал одному из солдат доставить меня в миссию Санта-Елена на шлюпке с подвесным мотором.
Хэннах ожидал на причале, куря сигарету.
— А ты не очень-то спешил сюда, — заметил он ворчливо.
— Но мне никто не сказал, что нужно спешить, — ответил я, карабкаясь на пристань. — Что все-таки происходит?
— Мы собираемся подкинуть парочку рождественских подарков твоим друзьям хуна, — ответил он.
У него с собой было два больших мешка, которые он передал солдату в шлюпке, а потом спустился по лесенке и отчалил.
— Я пришлю его снова за тобой. Хочу кое-что сделать. Найдешь Альберто в доме священника. Он тебе все расскажет.
Сэм уселся на корме, закурил еще одну из своих нескончаемых сигарет и засунул руки в карманы кожаного пальто. Он выглядел страшно измотанным.
Я был совершенно сбит с толку и хотел как можно скорее получить объяснения, поэтому повернулся и поспешил с пристани, на которой дежурил часовой, выглядевший усталым и несчастным. Он обливался потом, который проступил пятнами сквозь его полевой мундир. На крыльце церкви стояли еще два солдата с пулеметом.
В доме священника Альберто лежал на узкой кровати со снятыми бриджами. Его правая нога покоилась на подушке, и капрал-медик промывал тампоном с иодином две язвы. Альберто выглядел вовсе не счастливым и скрашивал свои страдания, держа в левой руке стакан, а в правой — бутылку бренди.
— А, сеньор Мэллори! — воскликнул он. — Я бы не пожелал таких мук даже заклятому врагу. Эти язвы, как кислота, разъедают плоть прямо до кости.
— А что бы вы делали, если бы такое случилось с вашими солдатами?
Он грустно улыбнулся:
— Трезвая мысль. Капитан Хэннах не объяснил вам, что здесь происходит?
— Он бросил что-то непонятное насчет рождественских подарков для хуна, а потом отправился на тот берег. Ну так и что?
— Все довольно просто. Я ухитрился захватить полукровку, который живет с ними. Он показал на карте расположение деревни. Примерно в сорока милях отсюда в лесу.
— И вы хотите напасть на них?
Полковник застонал, беспокойно задвигался под руками капрала, и пот выступил у него на лбу.
— Такой вариант отпадает. Три недели нужно только для того, чтобы пробиться туда, и то только если пленник согласится быть проводником, а он наверняка откажется при таких обстоятельствах. Так что такой поход — просто самоубийство. Они возьмут нас одного за другим.
— А что насчет подкреплений?
— Никаких подкреплений. У них снова возникли проблемы с племенем кива вдоль реки Шингу, и хикарос сильно осложнили положение вдоль Негро. Я хочу предпринять некоторые действия с племенем хуна, а затем покинуть Санта-Елену. Я только что послал катер миссии в Ландро со всем, что можно спасти.
— А зачем я здесь понадобился?
— Я хочу, чтобы вы полетели с Хэннахом в ту деревню. Сбросить пару мешков всяких подарков, как жест доброй воли. А потом я пошлю того человека, который с ними жил, чтобы он устроил мне встречу с ними.
Когда капрал начал бинтовать его ногу, он потянулся за чистым стаканом, наполнил его наполовину бренди и передал мне. Пусть мне не хотелось пить, но я взял его просто из вежливости.
— Я наводил справки о вас, Мэллори. В бытность на Шингу вы дружили с этим сумасшедшим Будбером. Может быть, знаете об индейцах больше меня. Какие шансы за то, что мой план сработает?
— Никаких, — отрезал я. — Вы хотели знать правду, так вот она.
— В общем, я согласен. — Он приветственно поднял свой стакан и опорожнил его. — Но в конце концов, я должен сделать некоторый позитивный шаг и предпринять что-то такое, против чего даже главный штаб не смог бы возразить.
Я попробовал бренди — вино имело такой вкус, будто его делали в ванной, — и осторожно поставил стакан.
— Мне надо идти. Наверное, Хэннах сейчас рвет и мечет.
— Он не очень доволен моим поручением, смею вас заверить. — Альберто протянул руку и взял мой стакан. — Безопасного вам полета.
Я оставил его и снова вышел на яркий солнечный свет. Жара стояла ужасная. При каждом шаге от сухой земли поднималась пыль. Джунгли уже начали потихоньку подкрадываться к госпиталю, лианы свисали с деревьев прямо над крышей. Это долго продолжаться не может. Люди приходят и уходят, а лес стойко держится, затягивая все шрамы, которые они ему наносят, так, будто их и вовсе не было.
Шлюпка уже ожидала меня и доставила через реку на взлетную полосу за четверть часа. Я застал Хэннаха лежащим под левым крылом и изучающим карту. Он был в плохом настроении и более угрюм, чем обычно.
