В руке он держал длинный черный меч, а лицо его было скрыто под козырьком шлема. Чиун, как ни старался, не мог разглядеть его черты, несмотря на лунный свет и исключительную остроту зрения.
– Чосенджин! – прошипел незнакомец и принял оборонительную стойку, схватив меч за рукоятку обеими руками и подняв его на уровень головы.
Мастер Синанджу уверенно шагнул вперед, растопырив пальцы с длинными ногтями.
Одно лезвие против десяти. Меч в руке человека против десяти Кинжалов Вечности на руках мастера Синанджу.
Сомнений в исходе поединка быть не могло.
Меч стал опускаться, и мастер Синанджу сделал выпад, чтобы парировать удар. «Удар колеса» не представляет опасности.
– Я пришел, чтобы сразиться с тобой, Нихонджинва, – шепотом произнес Чиун.
Меч скользнул вниз. Ноготь корейца остановил его. Металл скрестился с костью.
Черное лезвие меча застряло.
Удивленный и рассерженный враг напряг все свои силы, чтобы отсечь такой хрупкий на вид ноготь, желательно вместе с пальцем.
Чиун спокойно поднял палец, и мечу пришлось последовать за ним.
Из уст бойца в шлеме вырвалось короткое ругательство.
– Можешь бросить меч, если хочешь, ронин, – предложил ему кореец.
Безликая черная фигура отшатнулась назад, вырывая меч. Лезвие поднялось и вновь опустилось. Но почему-то опустилось беззвучно.
Чиун уловил это сразу, готовясь отразить новый удар.
Лезвие встретило ноготь – и прошло насквозь!
Чиун инстинктивно отпрянул. Хотя он не боялся никакого лезвия. Не отлита еще та сталь, что смогла бы поцарапать ноготь мастера Синанджу.
Всем своим естеством он ощутил, что эта сталь скользнула сквозь его ноготь.
Чиун отклонился влево, чтобы хранить дистанцию между собой и противником.
И в тот же миг увидел в лунном свете, что ноготь его цел.
Он поднял глаза и заметил, что меч его противника также цел.
Кореец весь напрягся и спросил:
– Кто ты, ронин?
Враг в ответ не произнес ни звука.
Чиун вгляделся в стоящую перед ним фигуру так, как умел только он один, и понял, что сердце воина в черном не бьется. Он не издает ни единого звука. Не вдыхает воздух. И кровь в его жилах не течет.
Значит, перед ним призрак?
Чиун решил выяснить.
Он выставил одну ногу чуть вперед и сделал вид, что намерен отступить.
Закованный в черное воин немедленно сделал шаг навстречу, расценив движение мастера Синанджу как признак испуга.
Опираясь на выдвинутую вперед ногу, кореец повернулся на месте. Со стороны его вращение казалось медленным, но это очень обманчивое впечатление. Вторая нога мастера тем временем взметнулась вверх, туда, где находилась голова в шлеме.
И – прошла насквозь!
Мастер Синанджу ожидал смертоносного удара, но, коль скоро его не последовало, он чуть-чуть оступился и не услышал, что лезвие меча приближается.
А лезвие уже опускалось.
Чиун повернулся на носке, и обе его руки метнулись вверх, занимая оборонительную позицию. Одну руку он сжал в кулак, пальцы другой скрючил на манер ястребиных когтей. Кореец был готов ко всему. Воин в черном занял боевую позицию, занес для удара меч. Но какой в этом толк, если меч не имеет силы?
Чиун напал первым.
Он прижал локти к корпусу, сделал выдох и нанес ронину удар кулаком в грудь. Враг не успел парировать его мечом. Кулак Чиуна встретился с черной поверхностью панциря противника. И прошел насквозь, как будто отбросил легкую занавеску, а не соприкоснулся с телом человека.
Отступив, мастер Синанджу увидел, что его враг наносит яростный удар по тому месту, где он только что стоял. Медленно работающие органы чувств противника не успевали за перемещениями Чиуна.
Кореец взмахнул ногой. Его ступня прошла сквозь воздух. Тогда он ударил врага под колени, чтобы его ноги подломились. Два удара практически слились в один – настолько молниеносно действовал Чиун.
Враг не почувствовал этих ударов.
В сердце мастера Синанджу закралась тревога.
Перед ним был враг, непохожий на прочих. Враг, которого нельзя одолеть при помощи искусства Синанджу.
Чиун отступил на три шага.
Противник, озираясь, присел. Движения его казались неуклюжими, поскольку весь его корпус был закован в броню. Но на самом деле его нельзя было назвать неуклюжим. Его ловкость подтверждали быстрые движения меча.
– Я здесь, ронин, – насмешливо произнес мастер Синанджу.
Враг развернулся на месте, голова его откинулась, и открылось лицо.
Чиун едва не ахнул. Лица под самурайским шлемом не было. Вместо него зияла гладкая чернота, посреди которой, казалось, сверкали неведомые на Земле звезды. Гладкий черный камень, похожий на отполированный обсидиан.
– Я вызвал тебя на честный бой, ронин! – прокричал мастер Синанджу.
Похоже, враг его понял, поскольку обеими руками занес меч над головой. Удивительно. Неужели противник Чиуна думал, что он может оказаться в зоне удара? Не важно, что этот меч, как выяснилось, не имеет убойной силы.
Старик выжидал.
Закованные в сталь руки двинулись вперед. Беззвучно, не разрезая воздуха, лезвие скользнуло в сторону мастера Синанджу.
– Хочешь запугать меня своими призрачными штучками, ронин, – произнес Чиун, поднимая палец, чтобы – на всякий случай – отбить удар.
Лезвие дважды повернулось в воздухе. Чиун видел его, как при замедленной съемке. Никакой угрозы это лезвие не несет. Оно не более материально, чем лунный луч.
Третий беззвучный оборот лезвия не завершился. Меч встретился с длинным ногтем Чиуна.
Ни боли, ни ощущения удара. Не стоило и стараться отражать его.
Но когда лезвие проходило сквозь его ноготь, мастер Синанджу почувствовал, что положение изменилось.
И закричал от неожиданной боли.
Задача оказалась проще, чем предполагал Римо.
По берегу он дошел до спасательного лагеря. Там каждый был чем-то занят, и никому не было дела до ничем не примечательного худощавого человека, который к тому же старательно избегал освещенных участков.
У кромки воды стоял большой желтый подъемный кран. Один вагон уже извлекли из воды, а сейчас над поверхностью показался второй. Из всех его разбитых окон вытекала вода.
Вагон застыл над водой и висел до тех пор, пока из него не перестало течь. Окружающие так и ели его глазами. Под светом мощных прожекторов с берега можно было разглядеть через окна, что находится внутри. А внутри плавали мертвые тела, словно рыбы в сачке.
Мало-помалу уровень воды в вагоне падал, и наконец все мертвецы оказались на полу.
Римо решил осмотреть валявшиеся повсюду тележки с вещами пострадавших пассажиров: портфели, сумки, рюкзаки, какая-то одежда, игрушки.
Портфель Харолда У. Смита Римо нашел быстро. Не узнать его было невозможно. Когда-то портфель был светло-коричневым, но изрядно потрепался и потемнел за десятки лет.
Взяв его, Римо огляделся, убедился, что никто ничего не заметил, и направился обратно к шоссе.
Портфель хлюпал; от него мерзко пахло. Он был тяжелее, чем обычно, но с каждым шагом делался все легче.
И вдруг ночную тишину прорезал чей-то крик:
– Ай-йаааа!
Римо сразу же узнал этот голос. Это кричал от боли Чиун, но Римо впервые почувствовал, что в его вопле звучит недоумение и ужас.
Ученик бросился на крик. Он быстро миновал заросли кустарника и оказался в лесу. Ничего не разбирая на своем пути, он рассчитывал только на то, что уши приведут его куда нужно.
Видимо, мастер Синанджу столкнулся с чем-то серьезным.
Очень серьезным.
* * *
Найти Чиуна Римо не успел. Тот сам вырос перед ним.
Одна рука мастера Синанджу была тщательно обернута тканью широкого рукава кимоно. По всей вероятности, старик получил повреждение.
– Чиун! Что такое? Что произошло?
– Я ранен, – отозвался тот так, будто сам не верил своим словам.
Римо от неожиданности даже портфель выронил.
– Что-о?
Мастер Синанджу переминался с ноги на ногу.
– Я ранен. Я побежден.
– Покажи, Чиун! Покажи.
Кореец отпрянул, схватившись за скрытое под кимоно запястье другой рукой.
– Нет, Римо. Это слишком ужасно! Увидев это, ты лишишься рассудка.
– Я выдержу, Чиун. Покажи.
Римо уже представил себе старческую руку с глубоким порезом.
Учитель глянул вниз.
– Где?
– Что ты ищешь?
– Надо найти... Может быть, мне помогут ваши врачи.
– Боже... Едва ли...
Похоже, худшие опасения Римо оправдались.
– Ну что ты застыл как столб? Помоги мне найти!
– Хорошо, хорошо. Где?
– Вон там.
Чиун раненой рукой указал в сторону леса. В свете луны, как отполированный костяной кинжал, блеснул один из его ногтей.
Римо принялся осматривать слой хвои под ногами. Вот следы. Следы Чиуна. Странно, мастер Синанджу обычно не оставляет следов.
– Ничего не вижу, – в ужасе воскликнул ученик.
– Осторожнее, сломаешь!..
– Что сломаю? Твою руку?
– Руку? – В голосе Чиуна появились ворчливые нотки. – Римо, о чем ты болтаешь?
