Римо посмотрел на учителя.
– Ты просил меня найти твою руку, верно?
– Нет. Рука моя на месте.
Римо опустил глаза и увидел плотно сжатый кулак, словно сделанный из старинной слоновой кости.
– Ничего не понимаю. Что все-таки случилось?
Напряженное лицо Чиуна казалось застывшей восковой маской.
– Не могу заставить себя ответить.
– Постой-ка, – проговорил ученик и подошел к мастеру вплотную. – Похоже, все не так уж плохо. Покажи.
Чиун отвернулся и вытянул руку.
Римо осмотрел кулак. Все пальцы, в том числе и большой, были на месте.
Очень осторожно Римо разжал пальцы мастера Синанджу.
– Успокой меня, – простонал учитель. – Скажи, что все совсем не так, как мне показалось в минуту боли.
– Ничего не вижу, – медленно проговорил Римо.
– Указательный палец... Он цел?
– Цел и невредим.
– А ноготь?
– Ну да. Погоди... Ноготь срезан.
Чиун взмахнул костлявой рукой.
– Я уничтожен! Какой стыд! Я унижен.
– Да что, черт возьми, стряслось?
Мастер Синанджу взглянул на свой указательный палец. Вернее, на то место, где был когда-то длинный заостренный ноготь, а теперь торчал косой обрубок.
– Сколько лет мне придется его отращивать! – простонал учитель.
– Несколько месяцев, это уж точно, – заметил Римо. – Чиун, что же все-таки случилось?
– Не скажу.
– Почему?
– Слишком велико мое унижение. Не заставляй слова срываться с моих губ. Просто найди то, что было когда-то частью меня.
Римо с облегчением вздохнул, так как убедился, что старик практически не пострадал.
– Хорошо. Подожди секунду.
Теперь, когда стало ясно, что именно искать, он без труда нашел обломок ногтя. Ноготь лежал на земле, и острые, как у истинного воина Синанджу, глаза Римо ясно его видели. В лунном свете ноготь казался необычайно белым, словно он умер.
Ученик вернулся к мастеру Синанджу с зажатым в руке обломком.
– Что теперь? – спросил он.
– Нужно положить его в теплое молоко.
– Ты что, перепутал ноготь с больными зубами? – удивился Римо.
Чиун склонился над его ладонью, на которой поблескивал отрезанный ноготь.
– Значит, надежды нет?
– Можно, конечно, использовать сварочный аппарат, но лично я сомневаюсь, что он поможет.
– Видеть его не могу. Ведь он уничтожен!
– А если попробовать суперклей?
– Опуститься до того, чтобы под искусственными ногтями скрывать свой позор?! Заклинаю тебя, Римо, исполни свой долг.
– Что надо сделать?
– Похорони этого несчастного.
– Что? Похоронить ноготь?
– Так будет правильно, Римо.
– Потом похороним. А пока объясни мне, пожалуйста, как ты ухитрился его сломать?
– Вот первый признак того, что я становлюсь стар и немощен. Мои Кинжалы Вечности сделались хрупкими. Никогда прежде такого не случалось. Всему виной старость. Если бы не возраст, даже ронин не смог бы справиться со мной.
– Кто-кто?
– И этого никогда бы не случилось, если бы ты меня послушался.
– Ты меня упрекаешь? Согласись, я обязан был достать портфель Смита. Ведь иначе погиб бы кто-нибудь из спасателей.
– Значит, пусть лучше изувечат твоего учителя?
– Но при чем тут я?
– Говорил я тебе, что в катастрофе замешаны японцы, а ты не стал меня слушать!
– Японцы? Да с чего ты взял?
Ночную тишину вдруг нарушил знакомый звук – рокот мотора.
Римо повернулся на шум.
– Неужели?..
Чиун тяжело вздохнул.
– О, исчадие ада! Чтобы довершить мое унижение, он украл моего дракона!
Римо помчался на звук и, выбежав из леса, увидел, как алый бронированный «драгун» тронулся с места.
Надо во что бы то ни стало его остановить! Однако голос Чиуна остановил его, как удар кнута.
– Римо! Вернись! Ты не знаешь, что тебе угрожает.
– А что такого? Обыкновенный вор.
Внезапно мастер Синанджу загородил ученику дорогу. Его маленькие глазки сверкали стальным блеском.
– Нельзя допустить, чтобы и ты подвергся унижению! Твоя честь должна остаться незапятнанной, и ты отомстишь за мое поругание.
– Ничего не понимаю! О чем ты?
«Драгун» уже мчался вдаль. Казалось, Римо вот-вот сорвется с места.
– Постой! Я тебе расскажу.
Римо сжал кулаки. На долю секунды он заколебался: повиноваться учителю или броситься в погоню? И все-таки он повиновался.
Чиун указал пальцем в сторону густого хвойного леса.
– Видишь эти следы?
– Похожи на следы сандалий.
– Ничего подобного.
Мастер Синанджу подвел ученика к ели, на стволе которой осталась глубокая зарубка.
– А вот это видишь?
– Кто-то рубанул по стволу.
– Запомни: это след катана. Рассмотри его внимательно, Римо, ибо ты никогда прежде не видел такого.
Римо тщательно осмотрел зарубку.
– Кто-то словно бы размахивал мечом и задел ствол.
– Да, можно назвать и так. Но правильное название оружия – катана.
Брови Римо сдвинулись к переносице.
– Я не знаю такого слова.
– А слово ронин тебе известно?
– Нет.
– Твое невежество безгранично!
– Подай на меня в суд.
– Сядь.
Ученик неохотно опустился на ковер из сухой хвои. Ветер с залива принес с собой запах прелых водорослей и навоза.
– На меня напал враг, подобного которому я не встречал прежде. И в руках он держал катана.
– Ну.
– Я благополучно отразил его первый удар.
– Само собой, неудивительно.
– После второго удара лезвие прошло сквозь мой ноготь, не причинив вреда.
Римо насупился.
– Но...
– Мы сошлись, стали наносить удары. И безуспешно. Он словно был соткан из тумана. А я – тверд как кость. Так что мы не могли ранить друг друга.
– Значит, ты сражался с призраком?
– С ронином.
Римо поморщился.
– Я не знаю этого слова.
Чиун предостерегающе поднял руку. Левую. Правая же покоилась на его колене: пальцы были плотно сжаты в кулак, чтобы не был виден постыдно обломанный ноготь.
– Я еще не закончил.
Римо послушно умолк.
– На меня надвигалось изогнутое лезвие катана. Но я не испугался, так как оно бесшумно рассекало воздух.
Римо кивнул. Когда-то Чиун объяснял ему, что меч рассекает воздух с определенным звуком, уловив который, воин получает шанс спастись.
– Этот проклятый катана казался мне нематериальным, и я не стал уклоняться от удара. – Мастер с грустью опустил голову. – Я совершил ошибку и никогда не перестану о ней сожалеть.
– Да брось ты! Так переживать из-за какого-то ногтя!
Чиун резко хлопнул в ладоши.
– Посрамлена моя честь! Посрамлена честь Дома Синанджу. А значит, запятнана и твоя.
– По-моему, моя честь нисколько не запятнана, – возразил Римо. – Плохо только то, что я из-за тебя позволил ему скрыться на моем новом «драгуне».
На Римо уставились холодные карие глаза.
– Историю эту поведал мне мой дед. Он взял с меня клятву, что я сохраню ее в тайне. Отец об этом никогда не заикался. И обучавший меня мастер тоже. Но поверь: так оно все и было.
Ученик понял все без слов: сейчас ему не следует перебивать мастера Синанджу. Обычно скрипучий голос Чиуна окреп, зазвучали нотки гордости, с которыми он всегда рассказывал о деяниях мастеров прошлого. У Римо не было никакой возможности убедить старика отложить рассказ, поэтому он мысленно послал «драгуну» прощальный привет и приготовился внимать повествованию.
– Ты знаешь, кто такие сегуны?
Римо кивнул:
– Естественно. Военные правители в древней Японии.
– Япония когда-то задыхалась от смуты. Сегуны шли друг на друга войной. Всю Японию охватил хаос. Лились реки крови. И реки золота на мастера, который был готов сражаться на стороне кого-либо из сегунов.
Невдалеке заухала сова. Не отрывая взгляда от Римо, Чиун поднял с земли и швырнул камень. Сова испуганно захлопала крыльями и полетела прочь.
– Правящим мастером Синанджу в те дни был Канг. Ему приходилось много трудиться. В Корее у него работы не было, в Египет его не звали, в Персии о нем и не вспомнили. Татарские ханы тоже не тревожили. А вот в Японии его искусство постоянно находило спрос. То один, то другой сегун прибегал к его услугам. А ему было безразлично, на чьей стороне сражаться. В глазах Канга все японцы ничем не отличались один от другого. – Чиун предостерегающе поднял палец. – Вот в чем была его ошибка.
Как-то в деревню Синанджу, где царили в те дни мир и благополучие – ведь золото неиссякаемым потоком текло в карманы местных жителей, – прискакал гонец.
Он передал мастеру послание, запечатанное знаком сегуна, которого Канг никогда не видел, но слышал о нем немало. Японец умолял прийти ему на помощь.
Канг отправился в Японию и явился в долину Канджа, где обитал адресат. Но крепость сегуна встретила его неприветливо. В ответ на стук и приветствие не раздалось ни звука.
Бесполезно взывал Канг к поджидавшему его сегуну. «Я, мастер Синанджу, пришел к сегуну, обитающему здесь», – несколько раз прокричал он.
Но лишь пение птиц было ему ответом.
