– Кто этих «циркачей» разберет, – только и ответил тюремщик.
Наманикюренный аккуратно подстриженный женский ноготь уперся в плечо, точнее, в офицерский погон со звездами и эполетами.
– Ты генерал? – спросила молодая женщина.
– Почти маршал, – ответил Руслан.
– У меня папа генерал, – сообщила Катя и уперла палец в следующую татуировку Руслана. – А это что?
– Это тюремное солнышко, – прокомментировал Кизилов пейзаж на собственном предплечье. – Светит вору, а не прокурору.
– Ты не похож на вора, – отозвалась Екатерина.
– Я хуже, – усмехнулся Руслан.
– Между прочим, мой дядя по маминой линии был заслуженным артистом СССР, – продолжила представлять своих родственников Екатерина.
– А мой дядя… Вот послушай:
Мой дядя – честный вор в законе,
Когда зависнул на креста,
Он оборзел, как бык в загоне,
Хоть с виду был уже глиста.
Его прикол – другим наука,
Но стремно – век я буду сука!
Сидеть с «доходом» день и ночь -
Ни выпей, ни поссы, ни вздрочь…
– Здорово! – только и произнесла Екатерина. – Сам сочинил?
– Нет. Это некий Фима Жиганец. Но написано во многом точно про меня. Просто-таки не знаю, как этот Фима все угадал:
Пахан мой, хоть и не шалявый,
Но часто, Змей, толкал фуфло.
Он гужевался кучеряво
И просадил все барахло.
Руслану (то есть мне) досталась своя пайка, Меня смотрела воровайка, Потом я бегал с крадуном И стал фартовым пацаном!
Щипач «Француз», голимый урка,
Учил смышленого мальца
В толпе насунуть гаманца,
Помыть с верхов, раскоцать дурку,
Мог в нюх втереть, чтоб не нудил,
И по блядям меня водил!
– Ой, как мне нравится! – всплеснула ручками восторженная Катя. – Только вот слова не все понятные.
– Сейчас объясню – для начала «толкать фуфло»…
Однако провести «ликбез» Кизилов не успел, дверь шкафа, стоявшего напротив двухспальной кровати, распахнулась, и перед Екатериной и Кизилом предстал вернувшийся по подземному ходу Максим.
– Что здесь происходит? – только и спросил он.
– Не видишь? – улыбнулся Руслан. – Вообще-то, воспитанные люди в таких случаях извиняются, но, учитывая обстоятельства…
– Перестань дурачиться! – по-армейски рявкнул на подельника Максим. – А вы… Оделись бы, что ли.
Богданов кивнул в сторону Екатерины, которая скинула одеяло и нарочно демонстрировала Максиму свою неплохо сохранившуюся для тридцати лет фигуру.
– Где ее муж? – повернулся к Руслану Максим.
– Я его зарезал. Ну, чтобы не мешал! Все, все, Максимчик, не злись и не психуй!
– Пси – чего?! – тут же переспросила Катя, и не думая одеваться.
– То самое, – кивнул Руслан. – Шучу, Максимчик… Живехонек Павел Борисович! Просто я его в другой шкаф посадил и сказал, чтобы сидел смирно, пока я команду соответствующую не дам. Девочка Оля смотрит мультики и ждет Ксюшу с телеоператором… Екатерина Александровна, я должен на некоторое время вас оставить, а вы пока приведите себя в порядок, могут и в самом деле приехать с телевидения.
Максим и Руслан вышли в коридор.
– Ты сошел с ума, Руслан, – констатировал ситуацию Богданов.
– Ну а чего мне тут, сидеть-скучать?!
– Как это у тебя с ней… Получилось? – не удержался от вопроса Максим.
– Точно так же, как и с другими бабами. Еще не родилась та шалава, которой Кизил не смог бы вдуть. Просто девушка впервые в своей жизни мужика увидела. А когда девушки мужика в первый раз видят, с ними просто чудеса происходят… Ну не вот этим же, в самом деле, довольствоваться?
Руслан прошел в соседнюю комнату, распахнул стоявший в ней шкаф:
– Господин Мятликов, можно выходить!
– У вас… все в порядке? – только и спросил Мятликов, вытирая галстуком вспотевшую плешь.
– Сам видишь, – кивнул на Мятликова Руслан.
Максим впервые видел Павла Борисовича в таком виде. Обычно он выглядел хозяином жизни, предпринимателем, состоявшимся в жизни мужчиной, образцовым семьянином, не чуждым культуре. В своих интервью он частенько говорил, что бабушка уже в трехлетнем возрасте читала ему Пастернака.
– У нас все в порядке, – ответил Максим.
– Пшел на второй этаж, займи чем-нибудь дочку, у нас разговор! – распорядился Руслан.
Когда Мятликов удалился, Максим извлек из рюкзака боевые, отнюдь не бутафорские мины.
– Это я сейчас поставлю на случай штурма, – пояснил гвардии рядовой запаса. – У меня в городе все неплохо сложилось. Как и планировал. Ну, не считая мелочей… Ты, Руслан, можешь быть свободен.
– Нет, Максим. У меня в твоем деле свой интерес, иначе я бы с тобой в «перелет на юга» не сорвался. И сейчас мой черед в город идти.
– Ладно, Руслан, – согласился Богданов и принялся устанавливать мины, стараясь при этом не приближаться к окнам.
Перед тем как уйти тайным тоннелем, Руслан окликнул Мятликова.
– Слушай, Павел Борисович, что за существо живет с вами одном доме? – спросил Кизилов.
– Какое существо? – переспросил Мятликов.
– Ну, типа дракона, – пояснил Руслан. – Знаешь, бывают драконы с тремя головами, бывают и с семью. Бывает, Мятликов, дракон, у которого семь калганов? Ну, голов, то есть.
– Бывает… Наверное, – только и вымолвил Павел Борисович.
– Бывает. Но вот что у дракона было семь задниц, я лично не слыхал… Зачем в твоем коттедже семь туалетов?
– Так спроектировано.
– А я-то думал, что ты семижопого дракона себе завел! Ну для экзотики, для оригинальности, как это у вас говорится, для пиара! Ладно, счастливо всем тут оставаться! Максим, насчет Кати… Одним словом, я не обижусь.
Прежде чем затворить дверцу шкафа, который маскировал выход в потайной подземный бункер, Руслан позволил себе еще одну цитату из Фимы Жиганца:
Умел я, в случае чего,
Изобразить умняк на роже
Штемпам, которых до фига,
Лапшу повесить на рога, -
Но фильтровал базары все же
И так любил загнуть матком,
Что шмары ссали кипятком.
В рации послышался властный и одновременно раздраженный голос генерала Каляева:
– Хоть что-нибудь сумели обнаружить?
– Скорее да, чем нет, – не слишком по уставу ответил генералу майор Воробьев.
– Говорите яснее! – чуть ли не заорал на оперативника Александр Геннадьевич.
– Если яснее… Направьте своих людей в коттеджный поселок Пироговка. Срочно! – решил-таки выдать свою версию Никита.
Отключив связь, Каляев закрыл глаза, минут пять сидел молча, не в силах остановиться на каком-либо решении. Посылать в Пироговку спецназ он не собирался. По крайней мере, в ближайшее время. От путаных невеселых мыслей Александра Геннадьевича отвлек звонок по служебной связи:
– Говорят из городской прокуратуры. По интересующему вас делу о побеге из областного СИЗО кое-что появилось.
– Что именно?
– Кажется, наше ведомство посетил Максим Богданов. И кое-что принес. Если собираетесь приехать, то захватите с собой саперов.
– Да, конечно! – Генерал уже надевал плащ.
Все-таки он настоящий профессионал своего дела – всюду имеет личную агентуру. А это во многом гарантирует успех.
– Что интересует? – спросил, оглядев колоритную пару, не менее колоритный менеджер-мордоворот.
– Все, – ответил Николай.
– Я вас здесь первый раз вижу, – брезгливо дернул бульдожьими щеками менеджер.
– Главное, чтобы не в последний, – отозвался Николай. – Кроме шахмат, шашек, что у вас еще есть?
– Нарды, – ответил менеджер.
Водорезов мысленно поймал себя на том, что понятия не имеет о правилах игры в нарды. Для разведчика это серьезное упущение.
– Ну что, дорогая? Сыграем партию в шахматы? – спросил Николай, повернувшись к своей спутнице.
– Я играю черными, – отозвалась Люба.
– Слышали? – переспросил у менеджера Водорезов. – Готовьте доску и фигуры!
Со стороны Люба и Николай выглядели довольно эксцентрично. Высокая, яркой внешности блондинка и субтильный невысокий мужичок с хмурым выражением лица. Менеджер проводил пару по длинному коридору, вместо ламп освещаемому бутафорскими факелами. Стены были расписаны причудливыми картинками шахматно-сексуальной тематики, например, черный «офицер» овладевал «белой королевой» на глазах обескураженного белого «короля». Данный «шахматный клуб», в который привела Николая Люба, был предназначен отнюдь не для начинающих Каспаровых и Ботвинников.
– У себя? – кивнул в сторону обитой черным бархатом двери дежурного администратора Николай.
Менеджер сделал вид, что не услышал вопроса.
– Все «фигуры» достигли совершеннолетнего возраста, можете проверить соответствующие документы.
Менеджер кивнул на гигантскую шахматную доску, которую украшали живые «фигуры» очень молодых людей обоего пола.
– Верим, – кивнула Люба.
Такие вот теперь были «новорусские шахматы».
– Если не помните правил, то вот они! – менеджер указал на стены, которые были исписаны правилами шахматных ходов.
