– Если не помните правил, то вот они! – менеджер указал на стены, которые были исписаны правилами шахматных ходов.
– Первый ход Е-2, Е-4, – банальным образом начала партию Люба, играющая «черными».
Стройный паренек в черном бархатном одеянии выполнил «приказ». В руках он сжимал тонкую заостренную пику. В случае «столкновения» паренек должен был слегка ткнуть пикой поверженного противника. Слегка, но обязательно до крови. Это обычно распаляло «гроссмейстеров», было прелюдией к главному. А главным было выиграть энное количество «фигур» у противника и далее распорядиться ими по усмотрению. Плененные «фигуры» можно было выпороть спецальной плеткой, можно было использовать в качестве половых партнеров. Запрещалось лишь наносить «фигурам» тяжкие телесные повреждения. Легкие же разрешалось. Таким образом игра редко доводилась до «шаха» (мат, разумеется, присутствовал с самого начала «партии»), и вся «битва» сводилась к соитию (либо издевательствам) над плененной «фигурой». Разумеется, данные «забавы» нигде не афишировались, но тем не менее уже имели значительный круг любителей подобных «шахмат».
– В таких случаях, если я правильно помню классика, отвечают защитой Филидора, – отозвался на ход блондинки Николай. – Только я забыл, как это делается. Ты, мил друг, не подскажешь?
Менеджер, еще не успевший удалиться, в ответ лишь развел руками. Если бы спросили, как передвигается конь, тогда он еще что-то мог ответить. Водорезов провел ответный ход, поставив свою «пешку» (юную, беловолосую и одетую во все белое, девицу) в опасную близость к Любиным «фигурам». Таким образом, страсти стали разгораться нешуточные. Еще через четыре хода ситуация и вовсе накалилась. «Белый юноша» уже готов был «пронзить» копьем «черную девушку», после чего та должна была поступить в распоряжение «выигравшего» ее Водорезова. Однако, как только «белый» картинно занес свою пику над «съеденной пешкой», Николай вдруг остановил его окриком:
– Это копье?! – Водорезов выскочил на «шахматную доску» и чуть ли не выхватил пику из рук «белого». – По-моему, это заостренная палка! Я заплатил деньги, поэтому требую настоящее копье!
Последние слова были сказаны тут же оказавшемуся рядом менеджеру.
– С этим к старшему администратору! – только и произнес тот.
В данном заведении клиент был всегда прав, поскольку деньги и в самом деле платил немалые.
Старший администратор, усатый плотный мужчина лет тридцати пяти, посмотрел на вошедшего в его кабинет Николая вялым, ничего не выражающим взглядом. Капризы «гроссмейстеров» приходилось слышать не в первый раз, поэтому в их удовлетворении имелся соответствующий опыт.
– Рука не болит? – не поздоровавшись, поинтересовался Водорезов.
– Что? – переспросил старший администратор.
– Я спрашиваю, как рука? Тебе ведь ее не на охоте подстрелили, как ты врал потом. Ребята из СОБРа твоя работа? И женщина-следователь? Пару лет назад дело было, а ты уже запамятовал?
При этих словах Николай резко ударил старшего администратора «шахматным» копьем по правой руке. Именно в нее в свое время ранила следователь Люба этого бывшего мента, в дальнейшем ставшего профессиональным киллером. Следующий удар пришелся в челюсть, бывший мент-киллер Карпиков (он же Карп) успел вскрикнуть и тут же отключился. Водорезов мгновенно запер дверь, еще раз обежав взглядом стены и потолок, убедившись, что камер наблюдения в кабинете нет. В следующую секунду Николай одним тычком привел Любиного «крестника» в сознание.
– Очень быстро и внятно – где находится база «трансплантологов»?
– Кого?! – вытаращил глаза киллер-неудачник.
– Банда, в которой ты состоял, похищала и убивала людей с целью пересадки их органов. Не вздумай возражать! Мне нужны территориальные координаты и данные о тех, кто это базу содержит!
В свое время Любе так и не удалось выяснить, где именно проходили сами операции по трансплантологии. А ведь для таких мероприятий нужно специальное место, холодильники-хранилища… А также кладбище или, как минимум, крематорий… Люба была служительницей юстиции, а Водорезов командиром спецотряда ВДВ. Поэтому умел получать разведданные быстро и оперативно. Киллер-администратор не торопился с ответом, поэтому следующий удар пикой пришелся по коленному суставу, затем острие уперлось бывшему менту в кадык.
– Бывший пионерлагерь, ныне долгострой… – после давней перестрелки с Любой и собровцами бывший мент не имел желания нести еще какие-либо потери. – Ты кто?
Водорезов лишь усмехнулся.
– Не все ли равно, от кого смерть пришла? Точные координаты долгостроя! А потом такой еще вопрос – кто подставил Максима Богданова? И не переспрашивай, кто это!
– Московская область, сорок км…
Дослушать администратора Николай не успел. Дверь, которую он вроде бы надежно запер, внезапно распахнулась, и в Водорезова буквально врезался кто-то быстрый и энергичный. Пика тут же была перерублена и выбита из рук Николая. Следующий удар Водорезов сумел блокировать, но он оказался такой силы, что Николая отбросило к стене и он ощутимо ударился затылком. Ворвавшийся в кабинет противник провел пару боксерских ударов, но Водорезов сумел поставить защиту и даже сам контратаковал нападающего, заставив немного отступить. Следующий удар противник обозначил в корпус Николая, точнее, стопой ноги в живот. Водорезов смог сделать шаг назад, успел напрячь и вобрать живот. И почти одновременно двумя руками выполнил перекрестный блок. Мгновенно с блока Николай перешел на захват стопы и в следующую секунду рванул ногу противника вверх, и тот, потеряв равновесие, опрокинулся на спину. Однако нападающий не собирался сдаваться. Лежа на спине, он исхитрился приподняться на руках и одной ноге, после чего пробил-таки свободной конечностью Водорезову в живот. На сей раз Николай не успел поставить защиту, удар был нанесен с небывалой быстротой и резкостью. Тем не менее принимать удары на корпус для гвардии подполковника было не впервой. Согнувшись, Николай отступил, прикрывая руками голову и корпус. Противник тут же вскочил и рванулся на почти поверженного Водорезова, но тот исхитрился поднырнуть под неприятеля, провести захват, после чего выполнил классический бросок через голову – прием из арсенала дзюдо. Противник уже вторично за короткое время схватки рухнул спиной на пол. Николаю оставалось лишь добить его отключающим ударом, однако неприятель, хоть и не успел поставить блок, тем не менее отключаться не пожелал, более того, вновь исхитрился из лежачего положения ударить Николая ногой. На сей раз в голову. Водорезов не удержал равновесия и, в свою очередь, оказался на полу. Неприятель, не поднимаясь на ноги, ударил Николая в корпус, причем весьма ощутимо. Затем поднялся и уже готов был к нанесению последнего, ставящего окончательную точку, удара, как вдруг закатил глаза, опустил руки, зашатался и рухнул на пол лицом вниз.
– Извини, все произошло так быстро, – только и сказала Люба, которую Николай увидел, как только его противник врезался лбом в администраторский ковер. – Теперь быстро уходим!
Возражений у Николая не было. Окинув прощальным взглядом кабинет, он отметил, что бывший мент-киллер усердно изображает из себя труп.
– Не заминировано. Думаю, можно вскрывать! – доложил сапер из ФСБ, переглянувшись со служебной собакой Вегой, генералом Каляевым и чиновником прокуратуры.
– Вскрывайте, – кивнул саперу Каляев, при этом не торопясь приближаться к «посылке» Богданова.
Сапер усмехнулся и стал развязывать сверток. Александр Геннадьевич внимательно следил за его действиями и, как только на прокурорском столе появились исписанные бумаги и фотографии, немедленно перехватил инициативу.
– Заявление в городскую прокуратуру от Максима Александровича Богданова, ныне находящегося в розыске! – прочитал Каляев. – Что ж, на правах старшего по званию, сперва с заявлением ознакомлюсь я.
– Отчего же, Александр Геннадьевич? – подал голос находившийся здесь же полковник Яковлев. – Розыск беглецов в данный момент возглавляю я, поэтому попрошу бумагу сюда! – Юрий Сергеевич бесцеремонно протянул вперед широченную ладонь. – Хотя… – тут же немного театрально осекся Яковлев. – Бумага предназначена прокурору. – Он кивнул в сторону чиновника. – Поэтому лучше будет, если послание кто-нибудь прочтет вслух.
Не теряя своего фээсбэшного достоинства, Каляев протянул бумаги чиновнику прокуратуры. Тот без лишних промедлений начал читать текст монотонным, подобающим чиновнику средней руки, голосом:
– К вам обращается бежавший из стен СИЗО Максим Богданов, ветеран боевых действий на Северном Кавказе, награжденный медалью «За отвагу». Сообщаю органам столичной прокуратуры, что вынужден был решиться на побег из-за того, что ранее был осужден по сфабрикованному делу. Это было обусловлено тем, что я пытался провести собственное расследование относительно «черной трансплантологии» и кое до чего сумел докопаться. На сегодняшний день я готов дать истинные показания сотрудникам прокуратуры, но при двух условиях. Первое: место своего допроса и дальнейших следственных мероприятий будет указано мной и только мной. Второе: гарантией моей безопасности на момент следственных действий будут захваченные в заложники граждане. Прошу прощения, господа прокуроры и менты, но у меня НЕТ ИНОГО ВЫХОДА. Если дружите с головой, то сами поймете, что это на данное время единственный способ независимого расследования. В случае принятия вами моих условий, сегодня вечером, в девятичасовых новостях московского канала спортивный диктор должен будет запнуться и перепутать бокс с борьбой, а потом извиниться. Крайний срок – завтрашний вечер. В противном случае заложники, взятые мною, скорее всего погибнут… А для того, чтобы вы поняли, что я не блефую, – отправляю вам несколько интересных фотографий. Это не монтаж, можете отдать их на экспертизу…»
