Закрыв железную дверь, Жентяй деловито засеменил вниз. Он вышел на залитый светом фонаря пятачок у подъезда и неожиданно для себя попал в крутой передел.
– Ах ты падаль, ты ее покупал?! – услышал он истошный крик.
Ответ был вполне достойным:
– А чего ты, сучара пучеглазая, водой нас поить надумал? Где спирт, сволочь?!
– Я те дам сучару пучеглазую!! Н-н-а-а!!!
Жентяй только успел заметить, что приподъездных старушек нет и в помине, как рядом с ним рухнул мужик, чуть не зацепив широко раскинутыми руками. Его противник пер как таран, едва не задев норильского домушника.
Жентяй ничуть не горел желанием ввязываться в драку – ему сто лет не было никакого дела до перессорившихся алкашей. Но получилось так, что он встал на пути одного из нападавших, вот и пришлось оттолкнуть в сторону чуть не протаранившего его типа.
– Ты что, козел, за Гундосого впрягаешься? – пьяный, похоже, даже не понял, что перед ним совершенно посторонний человек. Но остальные живо сообразили, что появился общий враг и неизрасходованную энергию можно выплеснуть на него.
Жентяю пришлось сбросить с плеча сумку с инструментом и пустить в ход кулаки. Его преимущество было в том, что противники пьяны, но количественный перевес атакующих сводил на нет фору – с четверыми ему было не управиться, и Жентяй уже собирался просто убежать, как один из алкашей подножкой свалил его на асфальт. Все четверо ногами дружно принялись испытывать на прочность жентяевский организм. Дело могло бы закончиться очень скверно, но тут прозвучала сирена «лунохода». Вор первый раз в жизни обрадовался этому звуку.
– Атас! – резанул слух надрывный крик, и следом Жентяй услышал:
– Гражданин, подняться сможете?
Он попробовал встать. Тело ломило, будто только что вышел из «пресс-камеры». Один глаз заплыл, губы изуродованы, во рту – сгусток крови, который Жентяй тут же выплюнул себе под ноги. Но в целом ничего, могло быть и хуже!
«Сумку бы не нашли!» – в первую очередь подумал домушник. Но на асфальте ее не было – как помнил Жентяй, он скинул ее за лавку, на зеленый участок. В тени лавочки она была незаметна.
– Вы из этого дома? – держа его под руку, милиционер все же вел его к «канарейке», в которую его коллеги загружали задержанных алкашей.
– Нет, я вообще приезжий, прилетел в Питер по делам. А сюда заехал ненадолго, повидаться с другом. А он, оказывается, уже здесь не живет, тьфу, – Жентяй выплюнул новый кровавый сгусток. – Выхожу из подъезда, а тут эти черти накинулись!
– Кто тебе черти?! – услышал последний из буянов и вдруг передумал грузиться в «уазик», начал упираться руками.
– Ты что, еще и быковать вздумал?! – сержант сноровисто, с помощью резиновой дубинки и пинка под зад запихнул пьяницу, и за ним хлопнула дверь.
– А от вас они чего хотели?
– Да кто их знает? Нажрутся, сволочи! Тьфу…
Краем незаплывшего глаза Жентяй увидел, как подкатившая машина с ребятами Блондина, чуть притормозив, проехала мимо. Наверняка надоело ждать, вот они и решили проверить, что да как. А тут такое!
– Вы извините, – стараясь ненавязчиво высвободить руку, обратился он к участковому. – Как бы ни было это неприятно, мне на автобус пора. Заявление я писать все равно не буду.
– Гражданин, – строго ответил блюститель порядка, – протокол происшествия я составить все равно должен. Паспорт у вас с собой?
– С собой был, – настроение Жентяя еще больше ухудшилось. Он понял, что официальной процедуры ему не избежать. Полез в карман рубашки – паспорт чудом не вылетел во время потасовки. Было еще что-то – вор вытащил на свет солнцезащитные очки. Вернее, то, что осталось от них. От души выматерившись, запустил ими в стенку подъезда.
* * *
Аплодисменты стихли, и Григорий поднялся. Раздвигая мощным корпусом толпу, он спешил к сцене. Туда, где его единственная племяшка принимала поздравления от хлыща. И не миновать бы скандала, но ни Катерины, ни прилизанного красавчика уже он не обнаружил. Беспомощно покрутив головой, он так же решительно направился к выходу.
Вечер опустился на величественный город. Заката не было видно – тучи закрыли небо, и уже накрапывал дождь. Он шел методично, вбивая редкие капли в асфальт. Затем неожиданно посыпал гуще и вновь отпустил. Зажглись фонари, и в блеклых, еще пока желтоватых пятнах хорошо было видно пролетающие дождинки.
Машины раскрашивали улицы светом фар. Крытый, покинув консерваторию, огляделся вновь. Закурил сигарету и наконец-то увидел Катерину. В компании хлыща, как и ожидалось. Довольные донельзя, они спешили ему навстречу.
«Через черный ход к нему сбежала, чтоб я не видел! Ох, дурочка!» – догадался Григорий.
Злости не было. Крытый прекрасно понимал, что творится в душе его любимой девочки. В семнадцать лет разумом правит сердце, и никаким доводам оно внимать не хочет. Этого-то Григорий и опасался, поскольку совершенно не желал расстраивать Катерину! Но общению с ее теперешним воздыхателем нужно было положить конец как можно скорее. Григорию удалось узнать об Антоне Игоревиче немного, но и того, что узнал, вполне хватало на определенные выводы. Катя для Антона была только средством, нужен же был ее ухажеру он. Оттого он и зол был на пижона, что тот выбрал инструментом для своих целей безмерно дорогого для Рублева человека.
Сейчас они бежали навстречу ему под дождем, держась за руки. Григорий улыбнулся счастливой племяннице и встретился взглядом с ее кавалером.
«Смотрит уверенно, думает, что заарканил! Подожди, обломаю я сейчас тебя, поганка!» – с невольным удовольствием подумал Крытый.
Молодые люди остановились, и Антон по-прежнему уверенно, слегка с вызовом смотрел на положенца. Легкая улыбка тронула уголки губ Рублева. Чуть-чуть, еле заметно. Глаза же смотрели холодно, отчужденно.
– Антон, – представился мужчина, протягивая руку.
Крытый совершенно проигнорировал протянутую руку и, чуть шире расставив ноги, четко, по слогам произнес:
– Слышь, ты, мудило штопаное. Дуй отсюда и забудь про мою племянницу!
Улыбка на губах положенца стала чуть шире, когда самоуверенное выражение начало понемногу сползать с холеной физиономии и уступило место откровенной злости. Такой, что аж губы затряслись.
– Ты, ты… – прошипел он, – вонючка тюремная! Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?!
Катерина стояла совершенно ошарашенная, неспособная вымолвить ни слова. Услышав сказанное Антоном, она вдруг испугалась, что дядя не сдержится и ударит его. Но Крытый только рассмеялся.
– Ну вот и расскажи нам, кто ты и что! – опять-таки раздельно, сознательно выделяя голосом два последних слова, произнес он. – Пусть Катя послушает, а я потом объясню, зачем ты к ней под юбку нацелился!
– Дядя!
– Катя, ты не понимаешь! Этому человеку нужен я!
– Зря вы так, Григорий Иванович, – в голосе Антона Игоревича явственно проскользнула тень угрозы. – Со мной так не разговаривают.
– Пошли, Катерина, – Рублев проигнорировал слова красавчика и протянул руку за футляром с инструментом. – Катя, давай скрипку мне и пошли – нечего мокнуть!
Мельком глянув на растерявшегося Антона, Крытый сразу засек, что тот смотрит куда-то ему за плечо, и этот взгляд ему очень не понравился. Обернувшись, он понял, в чем дело.
Двое мужчин торопливой походкой направлялись к ним от прижавшихся к бордюру «Жигулей».
Подошедшие не успели предъявить удостоверения, а Григорий уже понял, что это менты – на них у Рублева выработался с годами особый нюх.
– Ваши документы, – обратились они только к одному Григорию.
«Подстава!» – сразу сообразил он и вперся злым взглядом в лицо Антона. Тот понял его без слов и недоуменно пожал плечами.
«Да, действительно, на хрен ему меня „товарищам“ сдавать? Такого я ему в жизнь не прощу!» – мысли неслись галопом, пока Григорий протягивал паспорт.
– А в чем, собственно, дело? – поинтересовался Крытый.
– Ни в чем, – пробурчал сотрудник уголовного розыска, забирая документ в карман. – Вам придется проехать с нами. Там вам все объяснят!
– А я хочу, чтобы мне все объяснили сейчас! – настаивал на своем Григорий. – Со мной несовершеннолетняя племянница, и я должен проводить ее домой!
– А вот молодой человек ее и проводит! – кивнул на Антона старший опер и ловким движением защелкнул «браслеты» на запястьях Крытого. – Давай!
Он довольно бесцеремонно потянул Рублева к подавшемуся поближе служебному «жигуленку».
– Катя, езжай домой! – наказал племяннице Крытый и добавил, зыркнув на Антона: – Не дай бог, что с ней случится!..
– Куда вы его?! – Девушка словно очнулась от оцепенения и бросилась к дяде. Вцепившись в руку, она попыталась задержать его. Второй сотрудник оторвал скрипачку, пока Крытого сажали в машину.
– Слушайте, я сам работал в органах, – вмешался в разговор Антон Игоревич. – Скажите, за что его арестовали и куда собираетесь доставить.
