– Все узнаете в шестнадцатом отделении у дежурного! – отрезал опер и быстро упаковался в служебную тачку. Та сразу же рванула с места и влилась в общий поток машин.
Катерине и ее ухажеру оставалось только глядеть ей вслед. Первым заговорил Антон. Он протянул руку за футляром, желая помочь девушке, и произнес:
– Нечего под дождем торчать. Пошли.
Но неожиданно Катя шарахнулась прочь от него, прижимая футляр к груди. В глазах – слезы, вот-вот навзрыд разревется. Не объясняя ничего, девушка бросилась к остановке и запрыгнула в троллейбус. Двери закрылись, и Антон остался в одиночестве. Посмотрев ничего не выражающим взглядом вслед, он отошел под навес остановки и достал сотовый. Уверенно набрал номер и несколько секунд слушал длинные гудки. Чертыхнувшись, убрал аппарат и махнул рукой навстречу потоку машин. Такси остановилось почти сразу.
– В Веселогорск, – усаживаясь рядом с водителем, распорядился Антон Игоревич. Заметив, что водитель колеблется, добавил: – Заплачу, сколько скажешь.
Это решило дело. Машина сорвалась с места и полетела к вотчине Крытого.
* * *
Катерина сама не могла до конца понять, почему она убежала от Антона.
Когда после концерта он подошел к ней и поцеловал на глазах у стольких людей, она вместе с понятным смущением испытала целую гамму чувств. Тут был и легкий испуг от того, что это видел дядя Гриша, и восторг вперемешку с гордостью, торжество, поскольку была уверена, что будет видеть зависть в глазах подруг и даже молодых преподавательниц. Еще бы! Такой мужчина – и очарован ею!
Неожиданно для себя Катерина сама поцеловала его и увидела в глазах мужчины искорки благодарности. Не выдержав, Романова посмотрела в сторону зала и заметила, как побелело лицо дяди Гриши. Суровый взгляд не предвещал ничего хорошего. Но не зря Катерина была одних кровей с Рублевым. Губы ее упрямо сжались.
– Подходи к административному входу, – шепнула она своему избраннику, прежде чем, подхватив корзину с розами, убежать со сцены.
«Тоже, нашел маленькую девочку! – сердито думала Катя в отношении дяди, поправляя прическу. – Мне уже целых семнадцать лет! Узурпатор!»
Подарив цветы своей преподавательнице, Катерина быстренько выбежала из консерватории. Крупные редкие капли дождя упали на лицо и заставили скрыться под козырьком навеса. Сердце трепетало в предвкушении нового поцелуя. Не такого, как на сцене, а такого, как тогда, в парке, когда Антон в первый раз поцеловал ее в губы.
Сердце гулко стучало, провожая своим ударом каждую секунду ожидания. Но ждать долго не пришлось. Антон обнял девушку и наградил долгим поцелуем, от которого поплыла голова. Одной рукой он прижимал к себе семнадцатилетнюю скрипачку, а вторая… ой! Вторая неожиданно легла на упругую попку и… ниже, нырнула в боковой разрез в подоле концертного платья и добралась до запретного места! Кровь прилила Кате к лицу. Она хотела оттолкнуть Антона, но силы словно покинули ее. От приятной истомы кружилась голова. Еще никто так откровенно не ласкал девушку! Только тоненькая ткань трусиков отделяла пальцы от ее плоти.
Оторвавшись от его губ, Катерина тихонько застонала от наслаждения. Одновременно попыталась освободиться от объятий. Но руки были словно чужие, непослушные. Умелые пальцы между тем преодолели последнюю преграду, но… за дверью послышались голоса, и Антон прекратил свое действие. Катерина отвернулась к стене, смущенно пряча лицо от пробежавших мимо знакомых девушек.
– Я побегу, дядя ждет! – желая и боясь одновременно повторения недавнего, поторопилась сказать Романова.
– Пойдем вместе, – вдруг заявил мужчина. – Должен же я с ним когда-нибудь познакомиться!
– Нет! – испугалась Катерина, вспомнив гневный взгляд старшего родственника. – Не надо!
– Почему? – удивился Антон. – Я что, плохой человек?
– Нет, – засмущалась Катерина, не зная, как объяснить свое нежелание знакомить мужчин.
– Тогда пошли! – решительно объявил красавчик и взял Катю за руку…
* * *
В троллейбусе Катерина отвернулась к окну и сквозь заднее стекло смотрела, как Антон кому-то звонит по телефону. Дождь и слезы в глазах делали его фигуру расплывчатой.
«Не ты ему нужна, а я!» – четким молотком, вколачивающим каждый гвоздь одним ударом, пульсировали в висках слова дяди Гриши.
«Неужели это правда?!»
Катерина вспоминала его глаза. То зовущие и страстные, то вдруг неожиданно загадочные и смеющиеся. Иногда – равнодушные и чужие!
Но убежала Катерина не из-за этого. Когда произошла сцена между дядей Гришей и ее ухажером, она была на стороне Крытого. Больше всего она боялась, что тот не сдержится и ударит Антона. И еще она боялась, что молодой человек испугается ее грозного дядю. Но, к ее удивлению, тот и не думал пугаться. А когда милиционеры увели дядю Гришу, ей показалось на миг, что глаза его сверкнули радостью и торжеством.
Это мгновение и заставило отпрянуть ее прочь. В тот миг Катерина ощутила, что рядом с ней чужой человек, и ей страшно захотелось избавиться от него. Но сейчас, глядя на быстро удаляющуюся фигуру в кремовом пиджаке, она почти жалела об этом. «Черт, что же теперь делать? – грызя ноготь, напряженно размышляла девушка. – Шестнадцатое отделение, он сказал?»
Подошла деловитая кондукторша, и она купила билет. Расспросив ее, Катя выяснила, что по счастливой случайности она села на нужный троллейбус: через две остановки сойдет как раз у районного отделения.
Девушка грустно смотрела на убегающую прочь полоску асфальта и думала, что же ей делать дальше. Помочь дяде она не могла никак, но хотя бы узнать, что с ним и почему его арестовали, она могла вполне.
Романова сошла там, где ей указала женщина, и пошла к стоявшему особняком двухэтажному зданию. Красная табличка у входа совершенно определенно подтвердила, что это и есть шестнадцатое отделение. Заметная робость охватила скрипачку – она еще никогда в жизни не переступала порог подобного заведения. Из скупых рассказов дяди Катерина знала, что хорошего от встречи с блюстителями порядка ждать нельзя.
Глубоко выдохнув, она толкнула тяжелую дверь. Длинный коридор с вертушкой посередине и слева – стекло будки, в которой сидел усатый круглолицый мужчина в форме. При появлении Катерины его скучающий взгляд ожил и довольно бесцеремонно прошелся по ее ладной фигурке.
– Тебе чего? – незамедлительно последовал вопрос, и девушка уже было открыла рот, чтобы объяснить цель своего визита, как вдруг началась невообразимая кутерьма, заставившая молодую особу на время забыть обо всем остальном.
Дверь распахнулась и впустила двух сотрудников, тащащих упирающегося мужика. Мужик был крайне лохмат и неопрятен. Ей пришлось прижаться к стенке, чтобы ее не сшибли с ног.
Упиравшийся тип орал благим матом. Руки его были скованы наручниками за спиной, что все же не мешало ему упираться изо всех сил.
– Ты чего, подлюка?! Сопротивляться будешь?!
Неожиданно один из сотрудников отпустил субчика, и тот, не успев среагировать, шлепнулся на спину. Сорвав с пояса резиновую дубинку, мент от души принялся охаживать ею задержанного. Тот стал орать еще громче, постепенно крики перешли во всхлипывания. Так продолжалось, пока ринувшийся к ним дежурный и второй сотрудник не оттащили вышедшего из себя сержанта.
– Коля, успокойся! – старался уговорить его приятель, невольно бросая взгляды на застывшую в ужасе девушку со скрипкой в руках.
– От самого рынка эту мразь тащу! – тяжело дыша, пожаловался на жизнь старший сержант. – Помотал он мне нервы! Хорошо, ты оказался рядом.
– Я прокурору буду жаловаться! – закончив реветь, вдруг объявил задержанный.
– Сейчас я покажу тебе прокурора, тварь!
Дубинка вновь пошла в ход, и крики лохматого опять заставили Катерину прижаться спиной к стене.
– Чего он сотворил-то? – полюбопытствовал дежурный, вместе со вторым милиционером поднимая задержанного. Тот опять уперся ногами и принялся орать, что никуда не пойдет.
– Сумку у пенсионерки пытался вырвать, паскудина!
– Действительно паскудина, – согласился с ним круглолицый старлей-дежурный, – давай его во вторую. Там и поговорим. Свидетели есть?
– Полрынка!
– Ну, троячок как минимум ты себе обеспечил, парень!
Парень упирался что было сил ногами, но против троих выстоять не мог, и вскоре его крики затихли где-то по коридору, за углом.
Едва Катерина немного пришла в себя, как дверь распахнулась вновь. Появилась целая вереница девиц в сопровождении двух мужчин в штатском, очень серьезной наружности, и четырех битюгов в камуфляжной форме. Наружность дамочек не оставляла сомнений в их профессии – минимум одежды и максимум открытого тела. Количеству макияжа на моськах девиц мог позавидовать индеец, вышедший на тропу войны.
– Сергей Петрович, за что нас?
– Гражданин начальник, отпустите нас, мы ни при чем!
