Вскоре на пороге появился Вовка. Несмотря на мороз, он был без шапки, и уши его сияли всеми спектрами бордового и белого. Он всегда уходил из семьи без шапки. Видимо, это был какой-то особый вид наказания, недоступный пониманию коллег. Новиков в таких случаях представлял его очередную жену, с трагическим видом теребящую шапку и думающую: «Без шапки ушел, сука. Изверг. Лучше бы побил, садист проклятый…»
Растирая уши, Вовка прошел на кухню, поставил на стол звякнувшую бутылками сумку. Павел полез за бокалами. Друг тут же налил себе пива и, стуча зубами, осушил бокал до дна.
– Что случилось? – поинтересовался Новиков.
– А-а… Не хочу говорить об этом, – отмахнулся Лихач и принялся шелушить рыбу.
«Ну и хорошо, что он не стал рассказывать, – решил про себя майор. – Иначе поспать не получится…»
Через час, вдоволь насытившись пивом, Вовка лег на диванчике в гостиной. Долго ворочался и вздыхал, нарушая тишину «двушки». Потом уснул…
Срочных командировок в горячие точки не было – группа отдыхала. Рано утром Новиков уехал для решения насущных проблем к Шестопалову. А вернувшись после обеда домой, Лихача не обнаружил. Постельное белье с диванчика было аккуратно сложено стопкой, запасные ключи от квартиры брошены в почтовый ящик. Без записки со словами прощания или благодарности.
– Вовка, в чем дело? – позвонил ему Павел. – Ты где?
– Да завис тут у одной подружки, – поделился друг опасливым шепотом. – Галей зовут. Симпатичная.
– Когда ждать? Через месяц или через год?
– Надеюсь, приютит лет на пять.
– Ну, дай бог. Дай бог…
Вот такой был у Павла однокашник.
* * *
Майор отвел группу от места проведенной операции примерно на километр. Тащить с собой «языка» дальше он не собирался. На проселочной дороге боевик вел себя довольно смело: брыкался, когда вязали руки, и что-то грозно лепетал, поминая всуе Аллаха. Ну и получил для порядка в печень, как учили. Просто чтобы отогнал грешную мысль о побеге и сопротивлении.
Парень намек понял и припал на колено, словно Ричард Львиное Сердце перед присягой. Судя по взгляду, убегать передумал. Поумнел, стало быть, от подобного воспитания и молча смотрел снизу вверх на неведомых «человечков в камуфляже», вопросительно подняв бровки. В таком податливом состоянии он и был отконвоирован до лесочка на пологом склоне.
Подходя к этому живописному местечку, Новиков решил, что клиент созрел для серьезного разговора. Дав команду о привале, он взял «Ричарда» за шиворот и посадил перед собой на поваленное деревце.
– Ну что, уважаемый контрабандист? – произнес майор на смеси сирийского и курдского. – Ситуация для тебя сложилась вполне определенная: запахло бедой. Говорить сам будешь или с моей помощью?
Тот сделал вид, будто не понимает ни слова.
Тогда Новиков добавил воспитательного пинка по литеральной мышце. Клиент тихо взвыл, глаза стали еще умнее, но слова из головы так и не выходили.
– Значит, так, – достал Павел пистолет, демонстративно передернул затвор и приставил ствол к бандитской переносице. – Либо отвечаешь на мои вопросы, либо остаешься гнить на этой полянке.
Боевик понял, что оппонент настроен решительно и второго шанса прожить хотя бы на час дольше не будет. Мелкими кивками головы он подтвердил свое твердое решение выдать всю известную ему информацию.
– Молодец, – оценил его решительность майор. – Первый вопрос: откуда дровишки?
– Пальмира, – пробормотал пленный, махнув рукой в сторону юга.
– Понятно. Есть в Пальмире месторождения. Дальше… Кто из полевых командиров тебя отправлял в рейс?
– Отправкой занимается лично Айман Захир.
– Кто он?
– Представитель руководителя ИГИЛ шейха Абу Багдади.
– Как, говоришь, зовут этого представителя?
– Айман Захир.
– Кому предназначена нефть?
– Я не знаю этих людей. Они встречают нас на сирийско-турецкой границе и сопровождают до поселка Ханул. Там мы отдыхаем, а следующей ночью выезжаем обратно.
– Это турецкие граждане?
– Думаю, да. Но разговаривают на курдском языке.
– Как много автоцистерн идет из Сирии в поселок Ханул?
– Много, – ответил боевик. – Я точно не знаю, но за ночь туда приходит не менее ста машин.
Новиков развернул карту и подсветил ее фонарем.
– Покажи точное расположение нефтебазы, где вы загружаетесь.
Поелозив пальцем по бумаге, пленный нашел нужную точку.
– Здесь.
– Теперь маршрут до турецкого поселка Ханул.
– Мы едем вот так.
Павел отметил карандашом маршрут, по которому осуществлялись поставки нефти в Турцию.
– Расчет получаете наличными?
– Нет, денег нам не дают. Их переводят на какой-то счет.
Новиков призадумался. Пленный игиловец рассказал все, что знал, и более никакой ценности для его группы не представлял.
По сути, он был рядовым исполнителем. Запуганным, глуповатым, малообразованным. Обычный крестьянин, обработанный бойкими молодчиками из радикальных группировок. Вон и кожа рук его вся в темных морщинах. У хитрожопых идейных вдохновителей руки не такие.
«Что же с тобой делать? – размышлял Павел. – Отпускать нельзя. Хлопнуть – рука не поднимется…»
– Ладно, – поднялся он. – Пойдешь с нами.
– Паша, ты охренел! – зашипел рядом Лихач. – На кой черт он нам сдался?! Нам и ветеринара хватает!..
– Не плачь. Дотащим до ближайшей дороги и оставим связанным. Пусть бойцы Асада с ним разбираются…
Так и поступили. Протопав полтора часа вдоль пологого склона, группа вышла к окраине горного селения. К населенному пункту вели сразу две дороги. Одна оставалось пустынной, по другой время от времени проезжали автомобили. На ней-то снайпер и приметил что-то вроде блокпоста с трепыхавшимся над крышей сирийским флагом.
Пленного аккуратно подтащили к обочине и, связав руки-ноги, оставили в сотне метров от блокпоста. После рассвета его наверняка заметят с проезжавших машин и доложат дежурившим воякам.
* * *
В шесть утра Новиков приказал снайперу подыскивать место для бивака. Вскоре такое нашлось на небольшом взгорке, покрытом густой растительностью. Солнце успело подняться над горными пиками, небо радовало безоблачной синевой.
Первым на реденькую травку, даже не сняв обуви, не расстегнув куртки, рухнул санинструктор Дубов. Все-таки изрядно проспиртованный организм медика с трудом переносил длительные физические нагрузки. Бойцы занялись приготовлением пищи, а Новиков снова разложил на коленях карту и, получив через систему ГЛОНАСС координаты, определил точку привала.
«Мы на траверзе маленького городка Бидама. Здешняя местность уже неподконтрольна сирийской армии, – ткнул он карандашом в зеленое поле. – А строго на север – в пятнадцати километрах от Бидама – первая точка начала нашей работы».
Назначив первый дозор, Павел предупредил:
– Парни, теперь от нас требуются максимальные внимание и осторожность – мы на территории противника.
– Да мы и раньше на посту не спали, – отшутился Кудин.
– Поняли, командир, – кивнул Бобровский и поправил на плече ремень автомата.
– Смена через два часа. Остальным ужинать и отдыхать.
Рядом с Павлом устроился Дубов. Он частенько в командировках находился рядом с майором, наверное, полагая, что так безопаснее. Или считая его давним другом.
– Паша, а где ты еще был помимо Африки и Ближнего Востока? – спросил он, потягивая из кружки сок.
– Во многих странах Европы был. В Испании наблюдал корриду и поймал себя на мысли, что болею за быков, – откинулся тот на ранец. – Объездил почти всю Азию.
– В каких азиатских странах?
– Проще сказать, где я не был.
– Ну, Па-аш, расскажи.
– В Пакистан ездил, на Филиппины, во Вьетнам. В Таиланде очень понравилось – хочу еще разок смотаться.
– Ого! А что там такого прикольного?
– Природа, погода, море. Народец неплохой. Но если хочешь снять девушку, то первым делом стоит осмотреть ее шею.
– Зачем?! – От любопытства Костик аж подался вперед.
– На предмет наличия кадыка…
Отсмеявшись, тот продолжил донимать:
– Значит, и Вьетнам посетил?
– Да. В качестве туриста.
– Расскажи, как там?
Страсть как не хотелось ворочать языком, но Павел понимал, что приятель интересуется искренне. Да и лучше отвлечь санинструктора, чтоб он забыл об усталости.
– Нормальная страна, только очень бедная, – начал он рассказывать, прикрыв глаза. – Первым делом тебе объяснят, что там хоть и социализм, но кушать хотят все. А на всех у руководящей и направляющей ни хрена не хватает. Поэтому если ты турист, то не смей сам носить чемодан, нажимать кнопку в лифте и вообще заткнись. Приехал отдыхать – отдыхай. Максимум, что тебе можно и нужно делать, это систематически открывать кошелек и давать на чай. Иначе ты у людей тупо отбираешь хлеб.
– Гы, – оскалился в улыбке Костя. – Мне всегда нравилось слушать твои истории.
