– Тебя будут снимать со спины перед строем, – догадавшись, о чем тот хотел сказать, перебил его Белан.
– А что я должен им говорить?
– Назовешь фамилии тех, кого мы забрали в Беное. Пусть все выглядит так, словно это происходит накануне последней акции.
– Зачем? – неожиданно спросил Ломагли.
– Завтра у них последнее задание. После него в живых останется один. Он расскажет, как русские спецслужбы заставили его работать на себя. Чтобы в случае провала все свалить на чеченцев, придумали легенду, будто они в плену.
– Хорошо придумал, – цокнул языком Яшуев.
* * *
Всю ночь Косте снились кошмары. Проснулся он оттого, что лежащий рядом Ренат стал ворочаться, издавая во сне громкие всхлипы. Открыв глаза, Черепанов с удивлением обнаружил, что остальные узники уже не спят. Артемьев сидел на нарах, обхватив согнутые в коленях ноги, и раскачивался из стороны в сторону. Бурцев ходил из угла в угол, теребя подбородок.
– А что, уже утро? – спросил Костя и уселся на тряпье, служившем постельным бельем.
– Судя по тому, как ломает, часов десять, – срывающимся голосом ответил Бурцев, продолжая ходить.
– Кормить будут? – задал Череп следующий вопрос и встал.
Ему никто не ответил. Сокрушенно вздохнув, он прошел в угол, зачерпнул кружкой из ведра воду и стал умываться.
– Там, на ящике, безопасная бритва и мыло, – неожиданно спохватился Артемьев. – Побрейся. Эти козлы требуют.
– Может, они еще и утренний осмотр проводить будут? – съязвил Череп, беря пластмассовый станок в руки.
Из-за дверей, закрывающих выход, раздался шум. Звякнула щеколда. В проеме появился Толик Сопилко. В одной руке он держал обыкновенный пластиковый пакет, в другой – два шприца, заполненных какой-то жидкостью.
– Забирайте!
Но и без его напоминания Артемьев уже был рядом и тянул руки. Соскочил со своего места Ренат. Пошарив в карманах штанов, извлек обрывок веревки.
– Сколько время? – спросил Бурцев.
– А зачем тебе? – Сопилко скривился в брезгливой улыбке. – Счастливые часов не наблюдают.
– Да пошел ты! – усаживаясь на топчан, пробурчал Артемьев и, затянув на руке жгут, выжидающе уставился на Бурцева.
– Новенькому сначала! – Неожиданно лицо Сопилко сделалось злым. – И кто парашу выносить будет?
– Я вынесу! – засуетился Черепанов. Он быстро вытер лицо висящей на стене тряпкой, схватил ведро и устремился к лазу.
Сидевший на корточках в проходе наемник сделал рукой знак, чтобы он остановился:
– Ширнись сначала.
– Я не хочу. – Череп покачал головой.
– Здесь все не хотят, – усмехнулся Толик и взглядом указал Измаилову на Костю.
– Давай руку. – Ренат подошел вплотную.
Отвернувшись к стене, Костя подчинился. Через минуту он уже пробирался на корточках по темному коридору, держа впереди себя источающее зловоние ведро.
На улице вовсю палило солнце. Легкий ветерок шевелил ставшую бурой листву деревьев. Пахло разогретой землей, прелым сеном и свободой.
То ли от свежего воздуха, то ли из-за того, что подействовала «доза», Череп почувствовал легкое головокружение. Рядом с выходом стоял молодой чеченец с автоматом.
Сопилко направился через сад. Череп вопросительно посмотрел на вооруженного боевика и двинул следом. За садом были какие-то постройки из камня и дерева. Послышалось блеяние овцы. Пройдя еще немного, Сопилко остановился и указал взглядом на помойную яму. Выложенная из камня и закрытая сверху деревянной крышкой, она походила на колодец. Не дожидаясь, когда Череп выльет содержимое ведра, наемник неторопливо направился обратно.
«Надо двинуть его каким-нибудь булыжником и рвануть отсюда!» – мелькнула у Черепа мысль.
Он посмотрел под ноги. Подходящих камней не было. Однако он увидел поблескивающие в траве автоматные патроны. Их было несколько штук, и лежали они рядом с тропинкой. «Может, проверка!» – пронеслось в голове. Однако еще шаг, и они пройдут мимо. Думать нет времени. Бросив взгляд в сторону второго охранника, которого почти не было видно из-за деревьев, он быстро нагнулся и собрал их.
– Сопля до помойки впереди шел? – спросил Ренат, когда дверь за Черепом закрылась, а его провожатый, протопав по проходу, хлопнул крышкой люка.
– Да, а что? – Костя вопросительно уставился в ответ, одновременно размышляя над тем, делиться новостью о находке или нет.
– Остальные боевики всегда сзади идут. Автомат наготове держат, – усмехнулся Бурцев. – А Сопля постоянно из себя супермена корчит.
– У меня мысль была – по голове его чем-нибудь навернуть, – подтвердил Череп. – И ноги сделать.
– Хорошо, что не сделал. – Ренат улегся на спину, заложив руки за голову. – Они тогда бы одного из нас убили…
– Как? – опешил Черепанов.
– Молча, – вздохнул Бурцев. – Такое уже было.
– Почему вы меня не предупредили? – Костя растерялся.
– Забыли, – развел руками Артемьев.
– Мужики. – Костя обвел всех заговорщическим взглядом и перешел на шепот: – Смотрите, что я нашел.
С этими словами он разжал кулак.
Воцарилась тишина.
– Где взял? – Ренат принял горизонтальное положение.
– У тропы нашел.
– Классно! – выдохнул Бурцев, однако его лицо вдруг сделалось настороженным. – А если это подстава?
– Как это? – не понял Череп.
– Вдруг они их сварили?
Костя не подумал об этом. Действительно, боевики вполне могли от скуки пару часов подержать эти боеприпасы в кипящей воде, приведя в негодность, а потом подкинуть рядом с тропинкой.
– Да и ты, Череп, странный какой-то, – ошарашил Артемьев, подходя к Косте вплотную и пристально глядя ему в глаза. – Вчера попал – и сразу сюда. Никто тебя пальцем не тронул… Теперь еще патроны… Я сколько ходил – ничего не видел.
Он взял в руки один из них и потряс рядом с ухом.
– Да вы что, мужики? – Черепанов опешил. – За провокатора меня принимаете?
Глаза его сокамерников возбужденно блестели. На лицах проступил болезненный румянец.
– Хорошо. – Костя неожиданно успокоился и, пройдя в угол, наконец поставил ведро. – Если вы мне не верите, то я сам…
– Что сам?! – вспылил Ренат. – За нас все решил? Что ты с тремя патронами сделаешь? Даже если нам от них удастся уйти, про пояса забыл? Пока их снимем, они нас десять раз взорвут.
– Надо замочить того, у кого пульт управления взрывными устройствами, – не унимался Костя. – Нас четверо. Их не так уж и много. Фактор внезапности на нашей стороне. Завалим хотя бы двоих, где прикладами, где как, завладеем оружием.
– Слушай, на тебя, наверное, наркота дурно действует, – перебил его Ренат. – Так только в кино бывает…
– А давай рискнем! – неожиданно перебил его Бурцев. – Все равно рано или поздно они нас грохнут. А так хоть какой-то шанс есть.
Когда Рамхзан вошел во двор своего дяди, который еще накануне пригласил его через соседского подростка, то не особо удивился, увидев сидящего в глубине сада, за столом, Яхяева. Он давно чувствовал, что эмиссар имеет желание пообщаться с ним лично. Когда Аюп в последний раз говорил с Мациевым, Рамхзан заметил его пристальный и изучающий взгляд на себе. Он знал: последнее время руководство недовольно поведением Англичанина. Этот человек явно работал на себя. Чувствовалось, что он выполняет чьи-то указания, зачастую игнорируя распоряжения, которые приходили от Шодди. Мациев с нескрываемым пренебрежением относился ко многим полевым командирам. За глаза несколько раз назвал Яхяева «колхозником», напоминая своим моджахедам, кем тот был пятнадцать лет назад.
Рамхзан специально обо всем этом рассказывал дяде, который был другом детства Аюпа. Уверенный в том, что родственник обязательно передаст все эмиссару, поведал ему о шахидках и каким путем Мациев ими обзавелся. Но больше всего дядю повергло в шок то, что за шесть месяцев нахождения Белана во главе отряда они лишь один раз напали на русских. И то, это была одиночная машина, ехавшая в Автуры за больными. Все остальные вылазки совершались в чеченские села, где расправлялись над сочувствующими нынешней власти. Запись разгрома блокпоста, переправленная Шодди, оказалась инсценирована. Пленники, которых Мациев побоями и наркотиками вынуждал изображать из себя распоясавшихся солдат федеральных сил, были захвачены еще Рамхзаном во время нападений на колонны военных.
– Здравствуйте, – переводя взгляд с дяди на Аюпа и обратно, Хадаев остановился, не доходя до стола.
– Здравствуй, Рамхзан. – Эмиссар упер руку в колено и пристально посмотрел на него из-под густых бровей. – Ты последнее время выглядишь подавленно. В твоих глазах нет прежнего огня. Скажи, что случилось?
– Я – воин, – Хадаев, словно ища подтверждения, гордо посмотрел на дядю, – и взял в руки оружие, чтобы очистить землю своих предков от неверных. Только смерть либо полная победа заставит меня прекратить воевать. Уже полгода я не могу радоваться тому, как на этой земле умирают оккупанты.
