От леса, над которым нависали серо-белые зигзаги гор, отделились две фигуры в камуфляже, ступили на кромку огромного поля. Они двигались неторопливо. То ли пока не засекли беглецов, то ли понять не могли, что происходит. В любом случае пока все хорошо.
Алексей бежал не выкладываясь, берег силенки. Ни к чему надрываться. Михаил только что добрался до джипа: пока его заведет, как раз они с Борисычем подоспеют…
Водительское кресло обиженно скрипнуло под принятой тяжестью, пакет стоимостью в тысячу баксов полетел под ноги. Михаил, опершись рукой о захватанный чужими ладонями руль, свесился к приборной доске. Трясущейся от напряжения рукой нащупал замок зажигания с торчащим из него ключом. На ключе качался брелок в виде позолоченной статуи Свободы.
— Заметили, козлы! — выдохнул на бегу моряк.
— Вижу, Леша, — откликнулся Борисыч. Приклад автомата, закинутого за спину, при каждом шаге хлопал его по ягодице. — Ну-ка, поднажмем…
И они поднажали.
Двое солдат на кромке поля остановились. Постояли, вглядываясь. Последовала мимолетная оживленная жестикуляция — и вот они уже рвут оружие с плеч.
— Да заводи ж ты! — не выдержал Алексей за десяток метров от машины.
Михаил наконец выпрямился. Оглянулся:
— Ну, чего? Все?
— Заводи давай! — рявкнул Алексей.
Он упал грудью на борт машины, держа автомат за цевье, и оглянулся. Его взгляд скользнул по полю и обратно к дому. Вокруг никого. Пока.
В следующую секунду спокойствие военно-бандитской базы нарушили выстрелы — палила в воздух, подавая сигнал тревоги, парочка на поле.
Борисыч распахнул дверцу со стороны Татьяны, сдавленно проговорил:
— Извольте, Танечка, назад. Так надо.
— И здесь покоя нет, — бросила девушка и тем не менее скользнула между кресел на заднее сиденье, втиснулась между Любой и Вовой. На ее место плюхнулся Борисыч. Джип испуганно качнулся.
Мотор затарахтел, демонстрируя совершенное техническое здоровье и готовность к езде.
— Куда ехать-то? — рявкнул Миша, утирая пот с лица.
— А хрен его знает! — Алексей запрыгнул в джип и бесцеремонно уселся на колени Вовы — больше на заднем сиденье места не было. Похмельный Вова лишний вес стоически стерпел. — Гони отсюда!
Двое на поле, продолжая расстреливать воздух, мелкими неуверенными перебежками продвигались в их сторону.
Мотор, работающий на максимальных оборотах, взревел быком. Миша пробуксовал сцеплением, и колеса бешено завертелись в поисках сцепки с грунтом, колумбийский дерн полетел из-под них, а потом джип, едва не сорвав синхронизаторы, взял старт со второй скорости.
На лихом повороте обогнув угол здания, беглецы обнаружили, что переполох начался нешуточный и без пуль в лицо проскочить вряд ли удастся.
— На пол! — Алексей схватил Татьяну за плечо и силой заставил сползти с сиденья, опуститься на днище. Слез с Вовиных колен и, с трудом удерживая равновесие в безнадежно тесном, мотыляющемся из стороны в сторону джипе, передернул затвор автомата. — Любка, Вовка, живо на пол!
Те просто пригнулись — на пол сползти уже не было никакой возможности.
— Переводи на одиночные, Леша! Экономь! — обернулся Борисыч. И сам передвинул рычажок предохранителя на стрельбу одиночными. — Разберешься с этой игрушкой?
— Не учи отца… — процедил сквозь зубы Леша. Рычажок оставил как было, в положении стрельбы очередями, и крикнул Борисычу в ответ: — Держи спереди и по правому борту. Я — сзади и слева!
Сзади и по бокам опасности не прослеживалось, зато впереди — в полный рост. Здание, за угол которого повернул и вдоль которого почти впритирку гнал Михаил, оканчивалось метров через полтораста бетонным крыльцом с навесом. И с этого крыльца сбегали люди в камуфляже, на ходу разворачивая стволы автоматов и карабинов в сторону летящего на них автомобиля. Но пока противник не стрелял, пальба доносилась только со стороны поля. Выскакивающим на крыльцо необходимо было время — разобраться, что к чему и как действовать. А совсем было бы хорошо, если б кто-нибудь из начальства подал команду.
Джип несся прямо на «камуфляжников». Вдоль здания, опаленного колумбийским солнцем. С заросшим пучками пожухлой травы фундаментом. Михаил резко крутанул руль вправо, не отпуская газ и лишь слегка, чтобы не заблокировать колеса, касаясь тормоза. Но машину занесло, протащило боком, накренило, едва не перевернуло. После чего колеса вновь вцепились в грунт и понесли джип в новом направлении. К начинающемуся слева металлическому полукруглому ангару.
— Правильная тачка, едреныть…
Мало кто из пассажиров услышал его слова. От резкого поворота все трое соседей Вовы, сидящего с краю, повалились на него. Плохо закрытая дверца под давлением массы тел распахнулась, и Володя вывалился бы, если бы Люба не ухватила его за футболку, перегнувшись через свернувшуюся калачиком Татьяну.
— Держись, кретин! — рявкнула она.
Джип вильнул еще раз, пассажиров швырнуло в другую сторону. Дверца с хищным клацаньем захлопнулась, едва не оттяпав Володе пальцы. Володя шепотом сказал: «Ой, мамочка…»
Алексея, по наитию успевшего в последний миг ухватиться за спинку переднего сиденья, только поэтому не вынесло из машины. Но прицелом собственного автомата по губе он получил и губу рассек. Что-то прокричал, потонувшее в надрывном реве двигателя, что-то короткое, заканчивающееся на «дак».
Владимира второй лихой вираж бросил между сиденьями, на Татьяну, заставил зарыться лицом в ее, вернее, в ставшую ее куртку цвета хаки.
— Сказали же, держись! — рассерженно оттолкнула его попутчица, инстинктивно пытаясь натянуть куртку на голые колени.
Вовик поднял сияющее лицо. Ноздри его возбужденно раздувались.
— По карманам! Посмотри по карманам! Сигареты, понимаешь? Куртка твоя провоняла табачищем, красавица ты моя! Точняк!
Машину вновь развернуло, и теперь Алексей рухнул на Вову. Вова сдавленно пискнул.
Джип, промчавшись мимо торца ангара, залетел за угол и ушел под защиту металлического сооружения, идущего параллельно зданию с крыльцом. Борисыч что-то громко советовал водителю, даже показывал свободной от автомата рукой, когда ненадолго отпускал скобу на «торпеде». Но тут же хватался за нее вновь. Только Татьяна, доведись ей сейчас не быть втиснутой между сиденьями и бросить взгляд на шефа, поняла бы, что не удастся достучаться до Михаила ни Борисычу, ни кому другому. Ни криком, ни хватанием за рукав, ни более радикальными методами. Губы его были плотно сжаты, глаза прищурены, на лицо наползло отрешенно-возбужденное выражение. Это значило, что Михаил ушел в гонку по самую макушку. Прямо как где-нибудь на выборгской трассе. А гонка его пьянила не хуже коньяка с шампанским.
— Смотри, смотри, — заклинал выбравшийся из-под Алексея Вовик и, не в силах более сдерживать себя, охлопывал карманы Таниной куртки.
На такой скорости джип реагировал подскоками на все изъяны вполне ровной с виду почвы. А тут еще Михаил, преодолевший две трети длины ангара, одновременно предупреждающе прокричал: «Держись, братва!» — вывернул руль и надавил на тормоз, полностью блокируя колеса, — короче, совершая то, что называют «полицейским разворотом».
Теперь ушиб достался Борисычу — хорошо еще нос не расквасил о приклеенную к приборной доске картинку с подмигивающей азиаточкой. Судя по разлохмаченным краям, картинку неоднократно пытались отодрать. Безуспешно.
А джип уже летел в диаметрально противоположную сторону.
— Что ты творишь! — возмутился Алексей. И оглянулся.
На том конце ангара, до которого они так и не добрались, показались знакомые фигуры в камуфляже. И вот уже раздались первые прицельные выстрелы. Но стрельба запоздала — джип снова юркнул за угол, возвращаясь по собственным следам, и помчался к месту старта.
Вовка, невзирая на удары по рукам и бытовые неудобства, с прямо-таки фундаменталистским фанатизмом ощупывал карманы чужой «камуфляжки».
— Есть!!! — Таким и только таким воплем золотоискатели где-нибудь на Аляске встречали после долгого рытья и множества лишений первые крупинки золотого песка.
Ни болтанка, ни пальба не помешали Вове довершить начатое. Он овладел-таки пачкой и лежавшей вместе с ней в кармане зажигалкой. И незамедлительно закурил, непостижимым образом совладав с тряской.
Первая затяжка — и сладострастный стон:
— Балдеж…
Вновь накренился джип, возвращаясь к месту недавней швартовки, по левому борту в двухстах метрах замаячила гауптвахта, а прямо по курсу — те двое, что подняли тревогу. Проворная парочка уже почти пересекла поле, почти добралась до здания. Машина неслась на них. Алексей обернулся — сзади никого. И приготовился стрелять.
Но его опередил Борисыч. Набегающий поток воздуха сорвал кепку с его макушки, волосы, тщательно зачесанные на косой пробор, разметались, и стало бесстыдно видно, что таким манером он пытается стыдливо прикрыть прогрессирующую лысину. Борисыч выставил автомат за лобовое стекло, положил его на зеркальце заднего вида, нажал на спуск. Грохнул одиночный выстрел. Пуля, пущенная приблизительно в нужную сторону, боевиков напугала, но в бегство не обратила. Наоборот. Один растянулся по земле, принимая классическую позу «стрельба в положении лежа», другой опустился на колени и поднял, целясь, карабин.
