Но его опередил Борисыч. Набегающий поток воздуха сорвал кепку с его макушки, волосы, тщательно зачесанные на косой пробор, разметались, и стало бесстыдно видно, что таким манером он пытается стыдливо прикрыть прогрессирующую лысину. Борисыч выставил автомат за лобовое стекло, положил его на зеркальце заднего вида, нажал на спуск. Грохнул одиночный выстрел. Пуля, пущенная приблизительно в нужную сторону, боевиков напугала, но в бегство не обратила. Наоборот. Один растянулся по земле, принимая классическую позу «стрельба в положении лежа», другой опустился на колени и поднял, целясь, карабин.
Михаил сгорбился над рулем. Алексей вдавил спусковой крючок. Ударила очередь, прошла высоко над головами противника, застучали о борт с внешней стороны раскаленные гильзы. Попасть, когда и тебя, и оружие кидает вверх-вниз и вправо-влево, конечно, можно, но только случайно. Еще одну пулю «для испуга» выпустил Борисыч и тотчас низко пригнулся.
Как оказалось, не зря.
Начавшим стрелять по машине было несложно выцелить такую крупную мишень. И лобовое стекло, приняв на себя очередь, разлетелось вдребезги. На капот и внутрь джипа полетело крошево. Несколько пуль выбили звон из металла, срекошетив от радиатора. Вдребезги разлетелось и зеркало заднего вида со стороны водителя.
— Ну, суки, я вас сделаю! — Не отворачивая ни на градус от выбранного курса и не отпуская педаль газа, Михаил плавно выжал сцепление (двигатель протестующе взвыл на повышенных оборотах) и со второй скорости переключился на третью. Джип, выдавая максимально возможную на этой дороге и на этой дистанции скорость, бросился на боевиков.
Сухой автоматный треск, ничуть не похожий на киношный, заглушал рев мотора, барабанил по макушке, ввинчивался в уши. В сиянии дня мечущееся на срезе ствола яростное пламя почти не было видно; пороховые газы сносило набегающим потоком воздуха и сизым шлейфом тянуло следом за джипом. Алексей безостановочно давил на курок, высунувшись из машины и рискуя вывалиться. И еще рискуя жизнью Миши-водителя, о чем даже не думал. Дернись ствол вправо по чуть большой амплитуде, не удержи его Алексей в безопасном секторе — под пулями оказались бы затылок и спина Михаила.
Автомат вдруг замолк: нещадно опустошаемый магазин иссяк. Ни один выстрел цели не достиг. Свинцовые снарядики разлетелись кто куда по всему полю. Алексей откинулся на лихорадочно докуривающего сигаретку Вовика, рука метнулась к подсумку с запасным рожком.
Татьяна сидела на подножном коврике, упершись голыми ногами в железный ящик под водительским креслом, спиной вдавившись в заднее сиденье. И молилась. Впервые в жизни. Если можно было назвать молитвой бессвязное бормотание, мешанину из «спаси», «помилуй», «Господи», «мама», междометий и всхлипов. Она не вслушивалась в то, что говорит, а произносила то, что выбрасывали на язык страх, желание жить и подернутое туманом сознание. Она не очень понимала — сон ли, явь ли, с нею ли это происходит.
Один из камуфляжной парочки не выдержал и побежал к скоплению приземистых, крытых жестью зданий на краю поля. Джип летел на второго, продолжавшего лежать и стрелять.
«Откатиться хочешь, гад? Я тебя урою, козел. Понтовщик, блин…» — шептал Михаил. Лежащего боевика заслонил капот машины.
Боевик, побежавший с пути тяжелой машины по направлению к базе, остановился, видя, что громада на колесах проскочила мимо. И вскинул карабин.
Одновременно с ним, развернувшись в его сторону всем телом, подняв автомат на уровень глаз, надавил на спусковой крючок жилистый старик с переднего сиденья джипа, переведший свое оружие на стрельбу очередями. Изрыгающее пули автоматное дуло вычерчивало, направляемое крепкими жилистыми руками, зигзаги, словно рисовало в воздухе замысловатый иероглиф.
Так и не сработавший в последний раз карабин колумбийца упал на землю. Упал вместе с боевиком, грудь которого вспороли автоматные пули.
— А помнят руки-то! — не без самодовольства крикнул Борисыч, плюхаясь обратно на сиденье, опуская автомат, поспешно хватаясь за скобу и дверную ручку и чуть оборотившись в сторону Алексея, но, в общем, не надеясь, что его услышат.
Его и не услышали. Леша возился с запасным рожком — тот никак не желал вставать на место выщелкнутого. В этот миг машину так тряхнуло, что Алексей влетел головой в сиденье впереди и рожок выронил.
Джип не перевернулся. Хотя мог. Как только лежащий боец в «камуфляже» скрылся из поля зрения, Михаил ударил по тормозам. Живое пятнистое тело мелькнуло где-то слева — Миша ждал этого и готовился. Он повис на руле, выворачивая его влево и втапливая до упора педаль газа. Взвыл мотор. Машину опять занесло. Михаил бросил джип на оказавшегося прямо перед колесами боевика.
Второй раз колумбийский парень — Борисыч успел заметить молодое лицо с бородой а-ля юный Фидель — увернуться не смог.
Толчок.
Людей в машине подбросило. Сквозь рев мотора пробился жуткий, нутряной крик.
— Аста ла виста, бэби, — пробормотал под нос Михаил, не снимая ногу с педали газа. А впереди наградой за все испытания маячил лес. — Эх, тормознуться бы, пушку забрать…
Сверху на него упал Алексей, бросивший пока к чертовой матери и рожок, и автомат. Он сжал плечи Михаила и заорал в самое ухо:
— Через поле к той дороге, слышишь?! По которой нас сюда! Везли! Понял, ты? Расстреляют к хренам! Разворачивайся, твою мать!..
— Сеньор!
Дон Мигель оторвал взгляд от спортивных колонок «Колумбиа репортс», перевел его на пилота, просунувшего голову в дверь, что вела из кабины в салон.
— Сеньор, внизу что-то странное. Посмотрите сами, сеньор. Я не знаю, садиться или нет.
«Проклятье…» Дурное предчувствие не обмануло. Дон Мигель отбросил газету, встал, прошел вдоль салона, хватаясь за спинки, полки, ручки, и опустился в соседнее с пилотом кресло.
— Захожу снова! — доложил пилот. Излишне громко из-за надетых наушников.
Дон Мигель кивнул.
Небо, лес и горы покачнулись — самолет совершал разворот. Показалось похожее на вырезанный гигантскими ножницами в зеленом лесном полотне прямоугольник хозяйство Диего Марсиа. Уже были видны антенна, приемная вышка, крыша самого высокого строения — двухэтажного коттеджа, где жил Диего и располагались гостевые комнаты и аппаратная. Различались крыши и других зданий. Самолет сбросил высоту — и на короткое время база пропала из виду, словно вновь втянулась в лесной провал. Торчала только верхушка трубчатой вышки с «рогами» и «ушами» антенн на фоне серых равнодушных гор со снежными шапками. Лес стал ближе, и в сплошной, однообразной ранее зелени сделалось возможным разглядеть отдельные кроны, коричневые жилы ветвей. Вышка сдвинулась вправо — машина разворачивалась, чтобы пройти над летным полем базы. Впереди и не так далеко сливалась с горизонтом дымчато-серая полоса океана.
Лес внизу оборвался. Серо-желтым скоплением замелькали сбоку строения. Под самолетом развернулся знакомый бледно-зеленый ковер аэродрома местного масштаба.
По диагонали, а не по периметру, где была проложена дорога, аэродром пересекал армейский джип — из-за скорости самолета трудно было оценить, насколько быстро. В джипе — люди, одними своими костюмами вызывающие ощущение какой-то неправильности. Не привычная военная униформа, а гражданский цветовой разно — бой.
Дон Мигель поворачивал голову, цепляясь взглядом за картинку базы, которая вот-вот пропадет из виду. Что еще? Так, два человека, распластавшиеся на траве. Между зданиями мечутся люди Диего. Впечатление: на улицу высыпали все его люди. Суть их перемещений не понять. Либо бегут на поле, либо убегают с него. Последнее, что захватил взгляд, — из гаража выползает грузовик. Вокруг него фигурки в зеленом.
Всё, они опять над лесом. Жестом дон Мигель приказал пилоту повторить заход. Самолет пошел на третий круг.
Босс нагнулся к пилоту. Пилот, чтобы лучше слышать, сдвинул с уха наушник.
— Запроси базу.
Тот кивнул, поправил гарнитуру, щелкнул тумблером, его губы стали вбрасывать в микрофон позывные: «„Акрил“, „Акрил“»… Сразу не ответили. Дон Мигель вздохнул: значит, ответят нескоро. Переполох согнал всех со своих мест. Его так рано не ждали, он не предупредил о досрочном вылете.
Да, собственно говоря, и не нужен ему этот радиоответ.
Самолет завершал новый круг, готовясь замкнуть его над летным полем базы.
Снова тот же обрыв лесного массива, и опять выскакивает беззвучная картинка: поле, дома, джип. А машина с беглецами (именно с беглецами, у дона Мигеля не осталось на этот счет сомнений: оценка увиденного, наложенная на предчувствие) уже добралась до угла поля, вот уже выезжает на дорогу, ведущую к берегу, сейчас скроется под деревьями. От базы вдогонку джипу мчится, подскакивая на ходу и грозя вот-вот перевернуться, грузовик с людьми Диего. Не через поле, конечно, а по объездной дороге. Почему так поздно? И где, дьяволова жизнь, второй джип?!
