— У меня предвыборная чехарда, понимаешь, а тут еще ракеты пропадают. Как это получилось?
Вопрос был задан хлестко, с явным знанием дела. По дороге Хозяина успели проконсультировать, он знал ответ, но хотел услышать его от других. Вопрос относился к командующему Ракетными войсками стратегического назначения, но генерал молчал, полагая, что он всего лишь выполнял приказ вышестоящего начальства, министра обороны. Министр с Президентом был в приятельских отношениях, но в такой ситуации этот козырь не сработает. Поэтому министр тоже молчал.
Пауза неестественно затянулась, глава государства еще раз окинул взглядом собравшихся, отнял руку от лица и грозно произнес:
— Ну?
— Мы ведем расследование, — со своего места поднялся директор ФСБ, — отрабатывается несколько версий, в том числе атомный заговор.
— Мятежный броненосец „Потемкин“, — недовольно хмыкнул Президент.
— А может, это происки оппозиции? — подал голос премьер-министр, в обществе зеленых мундиров он чувствовал себя не очень уютно.
— Мы рассматриваем всевозможные версии, — уже окрепшим голосом произнес чекист. — Накануне президентских выборов ничего нельзя исключать. Наши специалисты…
— Вот гад, под нас роет, — одними губами произнес начальник Генштаба, обращаясь к руководителю ГРУ.
Оба военных понимали, к чему клонит директор ФСБ. В начале атомной эры за ядерное оружие отвечала госбезопасность, сосредоточив в своих руках наиболее эффективное средство воздействия как на внешних врагов, так и на внутренних. Только передача ядерного меча в руки армии в свое время позволила снять, судить и расстрелять всесильного Лаврентия Павловича. Теперь у госбезопасности появился шанс реванша.
— Полная ерунда, — над столом поднялся генерал Журавлев, его реплика была грубой, бесцеремонно перебить старшего по званию, по должности, да еще в такой момент…
Под сводами библиотеки снова повисла гнетущая тишина. Сидящий за спиной Президента советник Балерин внимательно посмотрел на Журавлева, как будто оценивая его, потом сказал:
— Интересно послушать ваше мнение, генерал.
— Офицеры, дежурящие на ракетных комплексах, стартовых площадках, в шахтах стратегических ракет — это образованные, технически грамотные люди, и патриоты к тому же. Они знают, что за оружие в их руках и какие могут быть последствия, — произнес ровным голосом генерал.
— Какие? — Советник посмотрел на генерала холодным оценивающим взглядом.
— Все термоядерные комплексы имеют несколько степеней защиты и блокировок, не позволяющих кому-то самостоятельно воспользоваться оружием. Даже запустив ракету (что является абсурдом), они не смогут активировать боеголовку.
— Вы ракетчик? — неожиданно спросил Президент.
— Нет. Разведчик. — Одернув китель, Журавлев представился: — Начальник оперативного отдела ГРУ.
Сейчас взоры присутствующих были прикованы к нему. Одни смотрели на него с надеждой, как на добровольца, идущего в безнадежный рейд. Другие — с сочувствием, как на камикадзе, мчащемуся на торпеде к вражескому кораблю. Третьи — с нескрываемой злобой, считая генерала выскочкой и карьеристом, покушающимся на их посты. Как бы то ни было, отступать Журавлеву было некуда, он вызвал огонь на себя.
— Ну и при чем здесь ракеты? — заинтересованно спросил Президент.
— В начале восьмидесятых, когда американцы готовили для Западной Европы мобильные ракеты средней дальности „Першинг-2“, я был в группе экспертов, разрабатывавших тактическую методику для наших диверсионных частей по захвату „першингов“. Мы, естественно, изучали и наши ракетные комплексы, в том числе и БЖРК.
— Ну что ж, в таком случае, как говорится, и карты в руки, — произнес Сам, теперь все его внимание было сосредоточено на Журавлеве.
Стоявший с противоположной стороны директор ФСБ, поняв, что его некому слушать, пожал плечами и сел на свое место.
— Ваше мнение о происшедшем? — уточнил вопрос Президента Валерин.
— Мятеж здесь ни при чем, — уверенно высказал свое мнение Журавлев. — Остается два варианта: диверсия или террористический акт.
Все присутствующие знали разницу между диверсией и террористическим актом. Диверсия совершается военными одной стороны против другой в условиях войны. Террористический акт — та же диверсия, совершенная сепаратистами против государства для достижения политических целей.
— Диверсия исключается в связи с отсутствием войны, — произнес Андрей Андреевич, но тут же поправился. — Я имею в виду внешнюю войну. Остается теракт.
— Но как это могло получиться? Вы же сами говорили и степенях защиты и системах безопасности. — Советник Президента все больше вникал в суть проблемы, его, как опытного историка, интересовали детали.
— Системы безопасности можно преодолеть. За последние десять лет в стране появилось множество бесхозных профессионалов, многие из которых только и умеют, что проводить спецоперации.
— Ну а степени защиты?
— Системы защиты тоже можно пройти, только нужны специалисты, специальное оборудование и довольно много времени, чтобы вскрыть коды активации боезаряда.
— Значит, в ближайшее время можно не опасаться ядерного взрыва? — спросил Валерин.
На этот вопрос генерал не успел ответить, заговорил Сам:
— А если, понимаешь, они обложат боеголовку динамитом и подорвут?
— При взрыве будет разрушен корпус боеголовки и рассеян находящийся внутри оружейный плутоний. Естественно, произойдет заражение определенной территории. Но все это несоизмеримо с ядерным взрывом.
— Так ли это, командующий РВСН? — Президент перевел взгляд на главного ракетчика.
Уже немолодой командующий бодро вскочил и отрапортовал, как новобранец:
— Так точно.
— Садись, — небрежно махнул рукой Сам, переводя взгляд на Журавлева. — Как думаешь искать пропавший эшелон?
Начальник оперативного отдела ГРУ на мгновение задумался, все-таки это был не его профиль. Но назад дороги не было: „Назвался груздем, полезай в кузов“.
— Думаю, необходимо определить район возможного нахождения БЖРК. Определить его можно по времени от последнего радиосеанса до момента обнаружения, когда маяк комплекса зафиксировали под цистерной наливника.
— Но это несколько тысяч квадратных километров, — снова попытался вставить слово директор ФСБ.
— Да, — согласился Журавлев, — однако необходимо с чего-то начинать. После этого надо произвести аэроразведку. Самолеты, вертолеты, находящиеся на территории, необходимо оснастить дозиметрами и на малой высоте прочесать район в поисках новых источников излучения.
— БЖРК оснащен защитными экранами, — на этот раз заговорил командующий РВСН. — Разведка вероятного противника тоже могла бы их засечь при помощи дозиметров.
— Эта акция предназначена на тот случай, если террористы решили демонтировать боеголовки, — пояснил свою мысль разведчик.
— Убедил, — кивнул головой Президент. — Назначаю тебя, генерал, руководителем правительственной комиссии по поиску эшелона и выяснению причин его исчезновения.
— Но не исключено, что армейских сил может оказаться недостаточно. Потребуется объединение сил спецслужб и, возможно, гражданских властей в регионе, — произнес Журавлев, глядя в глаза Президента.
Тот улыбнулся, он хорошо понял этот красноречивый взгляд генерала, опасавшегося саботажа со стороны смежников, которые могли противиться переподчинению чужаку. Про руководителей субъектов Федерации и вовсе говорить не приходилось, „удельные князья“ свято чли свою вольницу.
— Хорошо, — снова кивнул Сам. — Координатором при тебе будет, — он повернул голову в сторону Валерина, — Анатолий Михайлович, и меня заодно будет держать в курсе дела. Согласен, генерал?
— Так точно, — вытянулся Журавлев.
— Ну вот, понимаешь… — Закончить фразу Президент не успел, в помещение вошел секретарь и протянул листок с текстом телефонограммы. Президент надел на нос очки и быстро пробежал текст глазами, положил его на стол и громко произнес: — Вот и нашелся БЖРК, ты оказался прав, генерал, эшелон захватили террористы. Действуй…
* * *
Помещение опустело в несколько минут. Генералы, министры поспешно покидали библиотеку, радуясь, что гроза прошла мимо, и в то же время задумываясь, что принесет расследование правительственной комиссии.
За круглым столом остался сидеть лишь Сам, возле него стояли советник Балерин и начальник личной охраны.
— Как же ты допустил? — недовольно проворчал Президент, искоса глядя на главного телохранителя. Правая рука главы государства сместилась за лацкан пиджака и массировала левую сторону груди. Предвыборная гонка измотала и без того натруженное сердце, но упрямый характер бунтаря не позволял сойти с дистанции.
