— Вот это правильно, — согласился Дэвид.
— Почему ты меня любишь? — спросила она и тут же пожалела о сказанном.
— Что?
— Нет, ничего. Просто я рада, что ты меня любишь.
Она взяла его руку и положила себе на грудь.
— Нет, это был хороший вопрос.
Она подалась к нему всем телом.
— Здесь нет конкретной причины, — произнес Дэвид, — нет даже десяти конкретных причин. Я могу назвать многое, что мне нравится в тебе, но я не могу сказать, что люблю тебя именно поэтому. Ну, ведь было бы глупо говорить: я люблю тебя за твои волосы, или глаза, или голос…
— Не упоминая уж мой блестящий интеллект.
Рози мягко рассмеялась, все еще прижимаясь к нему. Холден провел ладонью по ее лицу, и женщина поймала губами его пальцы.
— Я просто люблю тебя, Рози. Вот и все. Я выйду из машины здесь.
Он крепко сжал ее в объятиях, и их губы слились в долгом поцелуе.
— Я вернусь, — шепнул Холден, переводя дыхание.
Господи, как ей не хотелось расставаться.
Он вышел из машины, но потом повернулся и взял ее за руку. Женщина молча смотрела на него.
— Когда я вернусь, — сказал Холден, — давай подумаем о ребенке. Ну, может, не сразу. Когда будут более благоприятные условия.
Он поцеловал ее руку и захлопнул дверцу.
Рози сидела в машине, глядя на самолет. Она слышала, как Дэвид открыл багажник и вытащил свой вещмешок. Они добирались сюда окольными путями, а люди Митча Даймонда все время были на связи, чтобы предупредить о возможной опасности.
Холден был одет в армейский комбинезон, а Рози — в джинсы, свитер и куртку.
Краем глаза она видела, как он идет к самолету, забросив мешок на плечо. Его волосы — лучшие в мире волосы — развевались на ветру. На спине висела М-16.
Роуз облизала пересохшие губы.
А потом резким движением повернула ручку и распахнула дверцу автомобиля.
И бросилась бежать за ним вдогонку.
Холден оглянулся, остановился, поставил мешок на землю. Он принял ее в свои объятия, поцеловал в губы.
А затем молча подхватил мешок и двинулся в направлении гудящего моторами самолета.
Роуз Шеперд осталась на месте и лишь спустя несколько секунд осознала, что кричит на весь аэродром:
— Я хочу ребенка от тебя, Дэвид Холден! Ты слышишь? Я хочу от тебя ребенка!
Он сделал ей два укола, используя шприц из аптечки, спрятанной в машине. Первый раз она сопротивлялась, вторую инъекцию приняла уже безропотно.
Следы от уколов были настолько незаметны, что их можно было разглядеть лишь в микроскоп. Ну, может, опытный врач тоже обнаружил бы их. Однако Борзой и Монтенегро не были хорошими врачами и, судя по всему, не располагали микроскопом.
Теперь он сидел на пляже, подставляя лицо соленому ветру и мелким брызгам воды.
Джеффри Керни смотрел на восток. Сейчас он находился настолько южнее Британских островов, что даже если бы вдруг каким-то чудом получил возможность видеть на большом расстоянии, то наверняка свернул бы себе шею, выворачивая ее влево.
Он подумал о женщине — его связной — которая говорила, что он обязан ликвидировать Линду Эффингем. И вспомнил, насколько сильно потрясла его сама эта мысль.
Больше всего его раздражало то, что связная, несомненно, была права.
Линда стала объектом, наиболее опасным для людей его профессии. Горящая желанием помочь дилетантка, страдающая вызванным алкоголем неконтролируемым словесным поносом. Однако он был действительно сильно привязан к ней, а сердцу трудно приказывать.
Проблема была в том, что он любил ее больше себя и любил свою работу.
— Черт бы все это побрал, — сказал Керни, но услышал его лишь ветер, да, может, еще пара чаек.
Он любил ее, и тут уже ничего не поделаешь.
Вот поэтому он сделал ей укол витамина В и слабого успокаивающего, а не всадил просто в вену пустой шприц, что неизбежно привело бы к смерти от закупорки сосудов.
Дело в том, что он предпочел бы закупорить свои сосуды, лишь бы не ее.
Он принял решение — непрофессиональное, даже нелогичное, но в одном Керни был уверен: он никогда не пожалеет о сделанном выборе.
Смит повесил седло на крюк и услышал, как тихонько скрипнула дверь конюшни. Он мгновенно развернулся, в его руке уже была «Беретта».
На пороге стоял Боб Тубирс.
— Никогда, — медленно произнес Смит, — не подходи так ко мне. После сегодняшнего случая мои нервы еще не пришли в порядок.
Он спрятал пистолет, взял тряпку и принялся протирать седло. Араби — уже вычищенная и вымытая — с аппетитом уминала сено из ясель.
— Они приезжают, Мэтью.
Смит молча кивнул, не поворачиваясь.
— Я знаю, что ты не все мне сказал, — продолжал Боб.
Смит медленно надвинул шляпу на лоб.
— Я видел один объект, — произнес он негромко. — Значит, есть и другие. Зенитные установки. С радарами, все, как положено. Мы должны захватить несколько таких объектов синхронно с захватом поезда и любыми средствами удержать их в наших руках до нужного момента.
Единственное, чего я не сказал, когда излагал мой план, так это то, что «ударники» никак не позволят нам просто посадить заключенных на поезд и благополучно отбыть из форта. Они наверняка поднимут боевые вертолеты, которыми располагают, а то и вызовут авиацию с базы Стайнмец.
Ты же сам говорил мне, что эта база приняла присягу на верность Маковски и теперь президентские отряды располагают достаточным количеством опытных пилотов, по принуждению или из корысти согласившихся служить неправому делу.
Короче, эскадрилья штурмовиков сотрет нас с лица земли вместе с поездом. Вот почему мы должны захватить эти противовоздушные установки. С их помощью мы будем сбивать все, что появится в небе.
Да, Боб, этого я тебе не сказал сразу, уж извини.
Смит снова сдвинул шляпу на затылок.
— Но нам понадобятся…
— Люди, — перебил его Смит. — Гораздо больше людей, чем есть у тебя и чем приведет Холден.
Наконец он повернулся и взглянул в лицо Боба.
— Оружия у нас достаточно, — говорил он дальше. — Проблему с формой «ударников» тоже можно решить. Но вот люди… И все из-за того, что между твоим племенем и другими индейцами вот уж несколько десятилетий существует какое-то дурацкое соперничество. Только объединившись вы сможете собрать достаточно живой силы, чтобы осуществить операцию.
Твой народ избрал тебя военным вождем и дал тебе право принимать единоличные решения, если дело касается безопасности племени. А сейчас дело касается, в том числе, и безопасности твоего племени.
Поэтому, Боб, ты должен пойти в Совет старейшин и сказать, что все отряды «Патриотов» из разных племен должны объединиться и вместе выполнить общую задачу. Если ты попытаешься сделать это сам, то ты уже покойник, Боб. Поверь мне.
— Ты думаешь, что говоришь? — шепотом спросил Боб.
— Да, я думаю, что говорю. Эта территория — от Айдахо и до Вашингтона — жизненно важна для Маковски. Дипломатические отношения с Канадой сейчас сведены к минимуму, потому что так хочет Маковски. ФОСА не имеет влияния в Аляске, и этот штат — в отличие от остальных — почти не задело изменение политической ситуации в стране.
Беглецы уходят на Аляску через канадскую границу, а правительство в Оттаве вовсе им не препятствует, несмотря на угрозы Маковски. Поэтому если так называемый «президент» и его верный пес Хобарт Таунс сумеют полностью поставить под свой контроль эту территорию, то они смогут закрыть канадскую границу.
Маковски опасается, что Аляска может отделиться. И чем больше беженцев попадают туда, тем больше такая вероятность. А если Аляска перекроет свои газо— и нефтепроводы и провозгласит себя независимым государством, то вполне может — со своими природными богатствами и людскими ресурсами из беженцев — стать базой, откуда стартует всенародное восстание против режима Маковски. И тогда у него не будет шансов.
— Так ты хочешь использовать этих заключенных…
— Нет. Но чтобы добиться успеха, мы должны обладать достаточными людскими ресурсами. Если есть люди — тем более, специально подготовленные — то можно создать армию, которая удержит отряды Маковски. Она защитит границу, не даст распасться стране, а в итоге восстановит Конституцию и отдаст под суд узурпатора.
Вот почему я ввязался в это дело, Боб. А те офицеры, которых — я очень надеюсь — мы сумеем спасти, или двинут свои подразделения против Маковски, или вступят в ваши ряды. А вам ведь не помешает грамотное профессиональное руководство, о котором узурпатор может только мечтать.
Смит отвернулся и вновь принялся за чистку седла.
— А ты нам поможешь? — спросил Тубирс.
