Прежде не ведавшая никаких сомнений, Земфира вдруг поняла, что стала сомневаться в правоте прежних понятий. Ей требовался человек, который сумел бы залатать возникшую трещину и вернуть ей утраченный покой.
Таким человеком был Мухаджир. Достав из сумочки телефон, Земфира набрала его номер.
– Слушаю тебя, детка, – отозвался Мухаджир.
Даже голос его, всегда такой холодный, как ключевая вода, действовал успокаивающе.
– Мухаджир, я просила тебя не называть меня «деткой», ты же знаешь, как мне это не нравится. Я уже выросла из того возраста.
– Хорошо, дитя мое, так пойдет? Что там у тебя?
– Мне бы хотелось с тобой встретиться.
– Что-то серьезное?
– Мне нужно посоветоваться… О важном.
– О важном, говоришь… Тогда это серьезно. Хорошо, подойду. Где ты сейчас?
– На станции «Кропоткинская».
– Где именно?
– На бульваре… В сторону Арбата.
– Знаю, не продолжай. – И уже более бодрым голосом заговорил, даже по телефону чувствовалось, как на его губах заиграла улыбка: – Похоже, что ты назначаешь мне свидание. Что ж, я ничего не имею против.
– Мухаджир, только давай не будем об этом. – Голос Земфиры заметно посуровел.
– Неужели нельзя пошутить с такой красивой девушкой?
– Сейчас я не склонна к шуткам.
– Хорошо, – вернулся Мухаджир к прежней тональности. – Я как раз нахожусь неподалеку. Буду минут через пятнадцать.
Земфира едва сдержала вздох облегчения. Сейчас ей требовался понимающий собеседник. Разумеется, совсем не для того, чтобы излить душу (в ее положении это непозволительная роскошь, да и опасно, пожалуй), а чтобы просто переговорить, опереться на дружеское плечо, увидеть участливые глаза.
Трудно сказать, насколько подходил для этой цели Мухаджир, но в разговорах с глазу на глаз он поступал как опытный психоаналитик, охотно выслушивал откровения собеседника и даже кивал в подходящие минуты. Не исключено, что Мухаджир немного владел какими-то азами гипноза. Если это не так, тогда почему же после разговоров с ним на душе становилось удивительно легко, как будто где-то внутри открывали все шлюзы, через которые уходило все дурное. После таких лечебных разговоров у нее возникало впечатление, что даже она сама становилась легче. Ей буквально хотелось парить. Невольно возникало ощущение, что достаточно лишь взмахнуть руками, и она воспарит над землей.
Однако полета не получалось, душа освобождалась только для того, чтобы заполнить ее новыми нечистотами, которые обычно дают знать о себе бессонницами и мучительными кошмарами.
Отыскав свободную скамейку, Земфира присела, поставив рядом с собой сумку. В одном из ее отделений помещалась наполовину опустошенная пачка сигарет. Вряд ли Мухаджир одобрил бы ее пристрастия, да и сама она ругала себя за эту слабость, но в этот раз справиться с собой не сумела. Волевые качества разбились о невеселые думы в брызги, предоставив возможность произрастать порокам. Впрочем, до встречи с Мухаджиром оставалось пятнадцать минут, если она выкурит сигарету минут за пять, а потом зажует ее жвачкой, то он вряд ли что-нибудь заметит. Да и не будет же он к ней принюхиваться! Ведь не целоваться же он сюда явится, в самом деле!
Решительно щелкнув замком сумочки, девушка извлекла пачку сигарет и привычно закурила. Едкий дым принес некоторое успокоение, во всяком случае, окружающий мир теперь она воспринимала не столь болезненно, как каких-то несколько минут назад.
Почему за помощью она обращалась всякий раз именно к Мухаджиру, для нее самой оставалось большой загадкой. Разве может внушать доверие человек с голубыми пьянящими глазами и с волосами цвета спелой пшеницы? Эдакий падший ангел!
Поговаривали, что Мухаджир был из кяфиров. Оставалось только гадать, какие именно причины побудили его стать правоверным. Но у имама Рахмана он был на хорошем счету, обладал немалым даром убеждения, иначе ему никогда бы не доверили руководство группой.
Земфира посмотрела на часы, минут через пять должен подойти Мухаджир. Отшвырнув сигарету далеко в сторону, она вытащила зеркальце и подправила прядь волос. Внешне она выглядела как обычно: ничто не свидетельствовало о смятении ее чувств.
На аллее бульвара показался Мухаджир. Земфира заметила его издалека: высокий, с русыми локонами, спадавшими на широкие плечи, он невольно притягивал внимание всякого шедшего ему навстречу. Земфира невольно обратила внимание на его костюм из тончайшей дорогой ткани. Вкус Мухаджира угадать было несложно, он был из того племени мужчин, что предпочитают все самое изысканное: дорогие костюмы, лучшие рестораны, шикарных женщин.
Однажды Земфира увидела его в сопровождении высокой блондинки и совсем неожиданно для себя испытала укол ревности, подумав, что точно так же под локоток он мог бы держать и ее. А ведь между ними не было даже намека на флирт. Тогда откуда же взялось подобное чувство?
Заметив сидящую Земфиру, Мухаджир кивнул ей и слегка ускорил шаги. Со стороны могло показаться, что их связывают романтические отношения. И вообще, они весьма неплохо смотрелись вместе: он блондин с голубыми глазами, она – роскошная мулатка с гордой осанкой и европейскими чертами лица, что лишь добавляло ее внешности очарования. И уж никто не мог бы подумать о том, что этих молодых красивых людей привели на бульвар даже не деловые отношения, а сомнения в душе девушки, которые не давали ей сомкнуть глаз в последние дни. И что высокому блондину предстоит играть роль не темпераментного любовника, а роль жилетки, в которую девушке придется выплакаться.
Впрочем, со слезами надо поаккуратнее: Мухаджир просто не терпел подобного проявления слабости и мог, не сказав ни слова, подняться и уйти.
Улыбнувшись, Мухаджир присел рядом. Между ними было всего-то каких-то несколько сантиметров. Земфира вдыхала запах его дорогого одеколона, который приятно щекотал ноздри, от всего его облика исходила уверенность и нешуточная сила. Именно такими качествами и должен обладать настоящий мужчина. Земфира подумала о том, что она не стала бы возражать, если бы он сейчас приобнял ее.
– Как все прошло? Ты с ним познакомилась? – посмотрел Мухаджир на девушку.
От его проницательного взгляда Земфире стало не по себе. Голубые, цвета горных озер глаза смотрели прямо. В них не было ничего: ни страха, ни удивления, ни желания.
Разговор пошел немного не так, как планировала его Земфира. И куда он может теперь повернуть, она совершенно не представляла.
– Да… Он оказался очень милым человеком.
– Разумеется, милым. Что же ему еще остается? Он назначил тебе свидание?
– Назначил… Записал адрес.
– Это хорошо. Молодец, девочка, ты меня не разочаровала.
– Только я думаю, что всего этого не нужно.
– Что ты имеешь в виду? – Голос Мухаджира посуровел. – Тебе он не понравился, я так понимаю?
– После таких встреч эти мальчики умирают. Мне не нравится именно это. Ведь они ни в чем не виноваты.
Земфира попыталась выдержать взгляд бледно-голубых глаз. Это оказалось труднее, чем она предполагала. Не получилось. На переносице Мухаджира залегла глубокая морщина, при этом его красивые выразительные глаза будто бы разделил овраг, безмятежный взор поменялся на взгляд опасного хищника. Но это не было суровое лицо воина, бьющегося за веру с неверными, а глаза палача, убежденного в правильности своих действий.
Отвернувшись, Земфира смотрела теперь на чугунную изгородь, за которой мелькали автомобили.
– Ах, вот ты о чем. Мне показалось, что ты их жалеешь.
Земфира пожала плечами. Отвечать не хотелось, а Мухаджир между тем продолжал:
– А разве они пожалели тебя, когда убивали Рамзиля? Кажется, вы собирались пожениться?
– Да. Дело шло к свадьбе.
– Ты поклялась отомстить за него. Разве не так?
– Да.
– А потом, такие, как он, разве жалели наших братьев? И ты предлагаешь простить их? Помни слова Мухаммеда, который сказал: «Нападать на неверных в любое время и повсюду!». А еще он сказал: «Мы вернулись с малого джихада, чтобы приступить к джихаду великому». Вот тебе сейчас предстоит идти по пути большого джихада. А борьба с собой, детка, это, поверь мне, гораздо более трудное занятие.
– Мухаджир, но эти юноши здесь ни при чем. Ведь дома наших братьев разрушили совершенно другие люди, ты это знаешь не хуже меня. Я даже уверена, что они не поступили бы так… как сделали те… другие.
– Земфира, ты доверяешь мне?
Мухаджир смотрел прямо, терпеливо дожидаясь от нее откровенного ответа. По спине девушки пробежал холодный озноб, от которого ей сделалось не по себе. Сил, чтобы не выдать своего страха, не нашлось, она лишь слегка кивнула.
– Ты должна все понять правильно, в нашей борьбе не бывает ничьих, как в шахматах… В борьбе со злом нет линии фронта. Мы не можем сказать, что на этой стороне располагаются враги, а на противоположной – наши союзники. Все гораздо сложнее, Земфира, и ты должна помнить об этом ежеминутно. В нашей борьбе линия фронта может пролегать через центральные площади больших городов, через малые поселки, быть всюду, где есть наши единомышленники и наши недруги. Но самая главная линия фронта пролегает через наши сердца. Как же мы станем убеждать колеблющихся в истинности нашей религии, если мы сами не веруем в то, что делаем? Ты согласна со мной?
