– Даже так? Объясни, почему?
– Вел себя здесь Николай Викторович несколько наигранно. Решается судьба его давнего друга, а он, вместо того чтобы попытаться как-то защитить его, упросить вас не убивать приятеля, напротив, утверждает, что тот представляет опасность, тем самым вынося ему приговор. Неестественно это.
– Если только Бабичев напрочь не утерял чувство дружбы.
– О нет, Геннадий Андреевич. Подполковник не из людей, не помнящих родства. Работает на нас и подчиняется лишь потому, что мы держим его судьбу в своих руках. Будь его воля, он с превеликим удовольствием растоптал бы нас.
– Эдик, ну почему так мрачно? В каждом ты видишь предателя и потенциального врага. Почему ты так ненавидишь людей, а, Эдик?
– Ваша школа, Геннадий Андреевич, ученик я прилежный. А насчет спевки Бабичева и Лешего, то нам это только на руку.
– В каком смысле?
– В том смысле, что Бабичев будет сдерживать друга от необдуманных поступков, могущих нанести вред самому подполковнику. Бабичеву не нужна огласка бойни на реке, значит, Леший будет молчать. А это нужно и нам до того момента, пока мы не посадим этого супермена на такой «крючок», с которого ему не сорваться, несмотря ни на что.
– Что ж, пожалуй, ты прав. Но Соня? И боец?
– Геннадий Андреевич, вы хорошо знаете Холопа, этого своевольного наглеца, положившего глаз на вашу дочь, делающего ей непристойные предложения. Я считаю, он давно заслужил наказание. Так пусть он его получит, принеся хоть какую-то пользу. А Соня? С вашей дочерью ничего не случится. А сама она с удовольствием примет участие в акции. Для нее это будет игра, такая игра, в которую она еще не играла. Она почувствует себя героиней, главным действующим лицом в остросюжетном событии. Это взбодрит ее, отлакирует кровь, а девочка останется в абсолютной безопасности, я ручаюсь в этом.
– Ну хорошо, убедил. А насчет Сони – сделай так, чтобы она сама попросила меня разрешить ей участвовать в этой так называемой игре.
– Так и сделаем, Геннадий Андреевич.
* * *
Бабичев заехал в отдел, выслушал доклад дежурного и заместителя. Сообщений о ночном происшествии на дальнем кордоне не поступало. Николай позвонил домой Татьяне и сказал, что навестит Лешина и потом – домой. Возможно, вместе с Владимиром.
Затем сел в машину, вывел «Волгу» из райцентра и направился в лес, на кордон.
Его прибытия ждал Володя. Он встретил друга и провел в дом.
– Ну что там, у Короля? – спросил Леший.
– Об этом потом, сначала о тебе.
– Были двое.
– Да, Фома и Серьга – киллеры Короля.
– Встретил их. Сейчас они в болоте.
– Тяжело пришлось?
– Нет. Они действовали стандартно. Просчитываемо. Только дед Матвей в конце вмешался, хоть и отправил я его на реку.
– Значит, дед в курсе?
– Да.
– Плохо!
– Нормально! Старик молодец. Вычислил чужаков, проводил их и со своей берданкой – в тыл. На помощь шел. Это многого стоит, Коля. Да и болтать-то ему тут не с кем. Уверен, все останется в тайне.
– Ну ладно. Теперь о Короле. Твой звонок, естественно, шокировал его. Никак не ожидал босс такого расклада. Фома и Серьга считались его лучшими людьми. Нервничал сильно. Да еще Эдик, помощник его, сволочь, считает, что ты раскусил меня, поэтому-то бойцы Короля и попали в западню.
– А этот Эдик не глуп. Что еще он говорил?
– В отношении тебя говорил, что если не удается убрать, то надо привлечь на свою сторону. Заставить работать на себя. Как меня в свое время.
– Отлично, Боб. Это то, что нам и нужно, хотя твои хозяева, эти козлы, особой оригинальностью не отличаются.
– Что может быть отличного? Этот шнырь подготовил план, как привязать тебя к банде. Какой конкретно, узнать не удалось. Меня бесцеремонно выпроводили.
– Я и говорю, что Король со своим помощником оригинальностью не отличаются. Я им нужен. Чтобы заставить меня работать на них, надо сделать так, чтобы об отказе я даже не помышлял. Чтобы заставить работать на себя, им, этим мразям, необходимо повязать меня кровью. Только так.
– И ты говоришь об этом так спокойно? Ладно, меня подставили. Но ты сам суешь голову в петлю. Неужели это так необходимо?
– Чтобы переиграть врага в стратегии, иногда не мешает уступить в тактике. Пусть действуют, флаг им в руки.
– Ну ты даешь, Володя! И такие решения тебе часто приходилось принимать? Ранее? В войсках?
– Достаточно для того, чтобы дожить до пенсии. Когда, по-твоему, люди Короля предпримут провокацию против меня?
– Даже предположить не могу. Но никак не ранее чем через сутки.
– Лады! Будем ждать.
– Володь... Я по дороге думал, как поговорить с Татьяной. Насчет того, что... ну ты знаешь. И подумал, что лучше, если при разговоре будешь присутствовать ты. Все-таки...
– Присутствовать? – перебил Бабичева Леший. – Нет, Боб, скорее мне и придется вести его. Знаю тебя. Начнешь «мять сиськи». Ладно, иди к машине, я переоденусь и поедем.
Леший зашел в дом, прошел через сени в сад. Достал сотовый телефон, набрал номер, данный ему некогда капитаном Бондаренко.
– Слушаю, – ответили откуда-то издалека, но сразу.
– Здравствуйте. Извините, могу я услышать брата Геннадия Бондаренко, Виктора?
– Добрый день, это я.
– Очень хорошо. Звонит майор Лешин.
– Наслышан, наслышан и... предупрежден.
– Скажите, Виктор, у вас с Геной поддерживается связь?
– Да, но односторонняя. По вторникам и пятницам, около 18.00, брат звонит мне сам. Сегодня пятница, значит, вечером будет, как выражается Гена, сеанс связи.
– Отлично. Вы могли бы передать ему сообщение от меня?
– Конечно, секунду. Я возьму блокнот и ручку... слушаю вас, Владимир.
– Записывайте: «Необходима подстраховка. Если есть возможность, приезжай по известному тебе адресу. Оставайся там, не афишируя своего присутствия, до нашей встречи. По возможности экипировка „Р“. Леший».
– Леший? – переспросил Виктор. – А... ну да, конечно, как я забыл... Хорошо, майор, передам слово в слово. Как вампередать ответ?
– Я перезвоню сам, примерно в 20.00. Нормально?
– Договорились. Я буду дома.
– Спасибо, Виктор.
– Да не за что.
– До свидания!
Леший отключил телефон. Экипировка «Р», упомянутая Владимиром, означала оснащение приборами импульсной двусторонней связи. Володя вернулся в дом, переоделся в джинсовый костюм, положил автомат в спортивную сумку, вышел к ожидавшему его Бабичеву. Подойдя к «Волге», бросил поклажу на заднее сиденье.
– Подожди еще минуту, Боб, деда предупрежу, что уезжаю, волноваться будет.
Он прошел к хате Матвея, зашел внутрь. В нос ударил резкий запах перегара. Старик спал на полу, широко раскинув руки, задрав куцую бороденку к потолку. По комнате метался непрерывный храп. А на столе – двухлитровая банка самогона. Почти ополовиненная.
Стало ясно, что будить деда бесполезно. Володя оторвал лист из записной книжки, написал: «Я в Лепках», засунул ее в кисет с махрой. Захочет закурить – увидит.
Лешин вышел от Матвея, и вскоре «Волга» петляла по лесной дороге, ведущей в райцентр.
Возле Лепок, но не выезжая из леса, Владимир попросил:
– Боб, останови, мне надо выйти на минуту.
Бабичев посмотрел на друга, ничего не сказав, выполнил просьбу. Леший отошел на несколько метров и достал мобильник. Набрал номер. Ему тут же ответили:
– Слушаю.
– Олег Юрьевич? Добрый день. Это Володя.
– Здравствуй, дорогой, что же это ты совсем забыл о нас? Не звонишь.
– Извините, Олег Юрьевич, никак время не мог выбрать, понимаю, что подлец, но... извините. Исправлюсь.
– Постарайся уж как-нибудь!
– А теперь главное, Олег Юрьевич.
– Да?
– Ко мне где-то в конце недели должен приехать друг, капитан Бондаренко. Примите его, Олег Юрьевич.
– Ну какой может быть разговор. Бондаренко? Этот тот, с которым вы...
– Так точно. Только сделать это надо так, чтобы до встречи со мной он не покидал дома и как можно меньше ваших людей знали бы о его присутствии.
– Это необычное условие. У тебя проблемы, Володя?
– Как вам сказать... Встретимся, тогда и поговорим.
– Но, может, тебе помощь нужна? Я всегда готов оказать ее. Ты только скажи.
– Нет, Олег Юрьевич, ничего не надо, все идет по плану. Ну так насчет Бондаренко договорились?
– Да. Только не нравится мне все это.
– Мне, признаться, тоже. Все! До связи!
– До связи. – Кораблев тяжело вздохнул.
Лешин вернулся в машину, и друзья продолжили путь.
Татьяна встретила их настороженно, но дружелюбно, так как хорошо относилась к Володе. После обычных в этих случаях приветствий и стандартных вопросов Бабичев предложил подняться к нему в кабинет.
– А как же обед, Коля? Я накрыла в гостиной.
– Обед немного подождет. Есть разговор, Танюша, серьезный разговор.
Женщина побледнела, ибо ничего хорошего от таких серьезных разговоров, видимо, не ждала.
Пришлось вмешаться Лешину:
