и сейчас эта месть застила мозг ему. Застила было…
Но что так, что эдак — а соваться в это осиное гнездо на адреналиновом «авось» не есть умное решение. Надо охолонуть, успокоиться и продумать всё. А адреналинчик, что сейчас высыпался в кровь, пускай мягко прогревает и мозги, и мышцы.
И впрямь — решение пришло как будто само.
— Э… бойцы! — пьяным голосом прогудел он, появляясь из-за угла столовой. И остановился, качаясь.
Расчёт был верный: расслабившиеся «бойцы» обернулись к нему просто на чистой моторике. Витьке того было достаточно: за одним из караульных материализовалась маленькая плотная тень — и сразу же повалилась вниз, увлекая за собой того, с кем она слилась.
Второй часовой тоже падал, получив пулю аккурат повыше сигареты. Пониже мог быть броник, повыше — каска. В шею целить — есть риск не в жизненно важное место попасть, а в мясо. Зато дырка в переносице — очень удачное решение.
А вот теперь — момент истины. Если за входной дверью ещё кто-то сидит — начкар, например, бодрствует, то сейчас будет шум. Ну, этот случай они обговорили, пока ожидали нужного времени в заледенелой машине, — расчёт, что удастся всё обделать тихо и взять всех в ножи, вся разведгруппа единогласно принимала как иллюзорный.
Ну а раз так, надо быть к этому готовыми. Значит, к замку люка столовской загрузки прикрутили эргэдэшку, чтобы сразу рвануть, с собой прихватили по паре-тройке «лимонок» и светошумовых «факелов-С», в кустиках у прореза в заборе приховали свои «ксюхи». Если противник вскроет работу группы, то первая двойка устраивает террор противнику, прикрывая действия второй. А та подрывает замок люка и проникает в здание через столовую, чтобы обследовать подвалы, а при обнаружении пленников вытащить их всё через тот же люк, столь удачно расположенный сзади. И уводить через лесопосадки к машине.
Сейчас, правда, роли переменились — получилось, что Еланца деблокировал не Шрек, а Буран. И он теперь, соответственно, остался держать выход из здания, пока Витька споро отволакивал снулого укропчика под прикрытие той же столовой. Но сильно диспозиции это не меняло: давно натренировано, и взаимозамена должна осуществляться автоматически.
Здание молчало. Хлопок ПБ, получается, то ли не услышали, то ли с чем-нибудь спутали. Хотя ночью, в тишине, на открытой местности… Ну, вояки, что там скажешь…
И на входе, значит, второго поста не было. Ну да — ночь. Один караульный на дверь и на ворота. А начкар у него курить стреляет. В-вояки!
Но это ладно, это опять лирика. Сейчас надо быстро решать, что делать. Надо допросить пленного. Где и как? В лесопосадку оттащить? Так она маленькая, криков не заглушит.
И время, время! А ну как хватятся часовых? Кто-то из отдыхающего состава караула отлить захочет — и пожалуйте тревогу!
Алексей принял дерзкое, на грани фола решение — проникнуть в здание, просочиться в подвал. Караул, если не спит, взять в ножи, чтобы уже не беспокоились ребята по поводу вывода пленных. А пленного допросить прямо сейчас и здесь. Пока темно и тихо.
Коли нет тут журналистов — ладно, уйдём. Нет, лучше кого-нибудь из командиров айдаровских прихватим. И поговорим после.
Авантюризм!
«Чтоб чужую девку скрасть…».
Собрал своих всё за той же молчаливо-союзной стеной столовки. На всякий случай открутили обратно гранату с люка. Конечно, лучше было бы открутить ещё и замок, но без шума этого не сделать, а шум категорически не приветствовался в данный момент.
Вояку укровского Витька пристукнул несильно — нижнюю губу не успели повернуть на 180 градусов, как он уже подал признаки недовольства подобным обращением. Очень жаль, нацик, что ты сюда пришёл, здесь таких, как ты, не любят. Поэтому шума не поднимаем, не дёргаемся, а очень тихо, но очень внятно рассказываем о том, что нас интересует. Если жить хочешь.
Большой палец, придавливающий глаз, и нож, упирающийся в трахею, — прекрасные инструменты для коммуникации! Был бы ты, парень, героем и закричал бы — ну да, сам бы помер, но и нам выполнение задачи сорвал. Но не герой ты оказался. Жить очень хочешь.
Да и то верно: герои в каратели не идут. Герои идут в армию, воевать честно и грозно.
Ну, вернее, если брать конкретно вас, «укропов», то с честью и грозою — это уж как получится. И не потому, что вы какие-то ущербные. Или трусы. Вы просто правды за собою не чуете. Вы — пусть и в глубине души — знаете, что воюете против своих. То есть против себя. Вот ежели бы вдруг так повернулось, что твоя родная Черниговщина тоже против хунты восстала, а тебя мобилизовали и кинули на родную сторону, стрелять и жечь, чтобы нацисты с оседлавшими их олигархами чуть дольше могли твою же родину грабить…
Нет, добровольцы всякие, которые в нацистские батальоны пошли, — те другие. Другие украинцы. Да и не украинцы вовсе. А такие же, как те, кто в войну за бандерами шёл, потому что знал: на фронт умирать не отправят, зато здесь покуражиться можно вволю. А там — и подняться под новыми-то хозяевами. А что своих для этого резать и рвать придётся по воле этих хозяев — так какие вы мне свои, москали поганые? Или прислужники москалей. Или родственники. Или потенциальные пособники москалей. И так далее. Не говоря уже про такой «бонус», как жиды. С ними вообще ни о чём думать не надо: хозяин сказал уничтожать «низшую расу» — а вы и с удовольствием…
И что изменилось за семьдесят лет? Опять вы, бандеры, шваль, откуда ни возьмись, появились. Как, блин, бациллы чумные! Вроде росли, как мы все, воспитывались на примерах дедов, что чуму ту в ад загнали, где ей самое место. Ан нет! Вновь вас развелось! И опять нам вас в ад загонять…
Нет, Алексей, конечно, не выговаривал это всё дрожавшему в ожидании самого страшного нацику. Может, и стоило, чтобы размягчить перед допросом. А может, и, наоборот, — ожесточило бы вражонка, заставило держаться. Сломали бы всё равно — неплохо учили методам полевого допроса. Но время! Время могло в любой момент оборваться криком сменщика, дневального, дежурного офицера, хватившегося часовых на посту. Так что всё приходилось делать в темпе.
А мысли эти… Мысли так, чтобы скорее себя успокоить. Ну, пусть оправдать. Всё же это очень неприятная часть работы разведчика — вот так быстро колоть человека, обещая жизнь за сотрудничество и зная, что обещания своего не выполнишь. Хоть ты, парень, всё из той же полицайской серии, что
