– Лейтенант Дорохов, Александр Иванович, Служба по надзору за ВГО, подразделение «Бункер»! – четко отрапортовал я, сделав два строевых шага к камину. – Должность – картограф, в команде полгода. Прибыл для собеседования.
Человек в кресле улыбнулся одними уголками губ, поднял бокал в приветственном жесте и… беспардонно ткнул пальцем в двойника, резвящегося у панели.
Упс…
Неувязочка вышла. То ли это мистификация какая-то и меня разыгрывают, то ли «чуйка» моя неправильно работает, но от камрада у панели – вообще никаких флюидов. Глухая пустота, словно бы его завернули в изолирующий биоволны контур.
– Проходи, присаживайся, – Серый возле панели отвлекся от зрелища, махнул в сторону второго кресла у камина и окинул меня мимолетным взором. – Рассказывай.
Я послушно уселся в кресло, украдкой перекрестился и выдал:
– Однажды в студеную зимнюю пору… Я из лесу вышел, был сильный мороз…
Серый в кресле одобрительно хмыкнул и показал мне палец. Ммм… Нет, не большой, а… Ну, вы сами догадались, да?
– Саша? – Серый у панели бросил смотреть домашнее порно и с интересом уставился на меня.
– Да-да?
– А почему ты нам Некрасова декламируешь?
– Была команда «рассказывай»…
– И?
– До этого, на инструктаже, была команда «вести себя естественно, «не задавать лишних вопросов» и «говорить первое, что взбредет в голову».
– И тебе взбрел Некрасов?
– Нет, мне сразу пришло на ум вот это: «…Молят троянцы тебя, по морям гонимые ветром: жалких, нас пощади, корабли спаси от пожара! Чтит всевышних наш род, так взгляни на нас благосклонно. Мы пришли не с мечом…»
– Так… Не вижу логики, – увы, наповал его это не убило, такое ощущение, что тут косяками шастают лейтенанты, цитирующие Вергилия. – Если взбрела «Энеида», почему тогда декламируешь Некрасова?
– Потому что еще была команда не «умничать, быть проще» и в то же время «не прикидываться дурачком». Задача, как видите, не из простых. Плюс сильное душевное волнение: не каждый день приходится бывать на аудиенции у такого человека. Отсюда хаотичная отбраковка полярных вариантов, от Вергилия до Луки Мудищева, и как золотая середина – Некрасов. Этакий универсальный стандарт, своего рода эталон.
– Нормально, – одобрил Серый. – Мне нравится твой стиль. Продолжай в том же духе, и мы найдем общий язык.
– Буду стараться.
– Хорошо. А теперь, Саша, расскажи нам, что ты умеешь, помимо того, что спасать на досуге от смерти директора ведомства.
Ага, это он тонко намекает, что меня взяли по протекции, а как специалист я ничего особенного собой не представляю? Ничего, я готов к такому заходу, у меня все на досуге отрепетировано:
– Несмотря на молодость и обманчиво-глупый вид, я превосходный картограф. У меня фотографическая память, я художник со стажем, могу единожды посмотреть на документ любой сложности и потом воспроизвести его один к одному, с минимальными погрешностями. Помимо этого, наши «боевики» ежедневно подвергают меня изнурительным тренировкам, со мной регулярно занимается инженер, а все свободное время я провожу в полемике с нашим доктором, признанным светилом психиатрии, и Ольшанским, не менее признанным светилом по части сыска. То есть, если так пойдет и далее, можно ожидать, что в скором времени я буду универсалом.
– В каком плане универсалом?
– То есть буду одинаково хорошо владеть всеми специальностями, которые есть в команде.
– Или одинаково плохо, – Серый усмехнулся. – Универсал, братец мой, это обычно дилетант. Специализация требует полной концентрации на одном направлении, только так можно достичь выдающихся результатов. Есть, правда, исключения, но их очень мало и все они вписаны в историю. Впрочем, мы будем рады, если ты у нас окажешься в числе этих исключений. И тогда ты будешь реальным подарком для… хмм… для Страны… Саша, скажи, много приврал?
Так, и что сказать? Память у меня хорошая, но не фотографическая, до Степы с Юрой мне как до Китая в коленно-локтевой, до уровня доктора мне никогда в жизни не подняться ввиду отсутствия его колоссальной практики и уникальных качеств, то же самое можно сказать про Петровича и Спартака…
– Я бы так сказал: даже не приврал, а смело приблизил ожидаемый результат, – безапелляционно заявил я, лаская Серого ангельским взором. – Видите ли, я молод, у меня есть время, я дьявольски трудолюбив и упорен, так что лет через пять…
– Молодец, – похвалил Серый. – Далеко пойдешь… если не заблудишься. А теперь, Саша, расскажи нам…
В этот момент погас свет.
* * *
Если по ходу действия какого-нибудь фильма внезапно гаснет свет, причем не в отдельно взятой спаленке половозрелой героини, а во всех окрестных усадьбах разом, каждому понятно, что сейчас начнется нечто зловещее и кровавое.
В окнах была темень, слабенько разбавляемая далекими сполохами рассыпающейся по небу пиротехники: ни в одном близлежащем строении в радиусе видимости не было огней.
Панель погасла, старшина крепышей мгновенно включил маленький фонарик с узким лучом и теперь это был единственный источник света в кабинете.
– Нет, все-таки зря тогда не расстреляли эту рыжую сволочь, – пробурчал Серый у камина. – Вот же саботажники…
И непонятно было, кто же саботажники: те, по чьей вине сейчас погас свет, или те, кто так и не расстрелял вышеназванную сволочь.
– Разрешите поработать? – буднично уточнил старшина крепышей.
– Валяй, – разрешил Серый.
Да, вот так все и было, буднично и обыденно, и в тот момент меня никакие предчувствия не посещали, а была только одна досада.
Вот ведь не повезло! Только разговорились, вроде бы нашли общий язык, и вдруг такая незадача. Думаю, в ТАКОМ поселке подстанция «падает» раз в год, и надо же, этот «раз» пришелся точно на минуты моей аудиенции. Это что, я такой везучий или это какой-то знак свыше? У Серого, похоже, настрой сбился, теперь, даже если быстро починят свет, придется устанавливать суппорт заново.
– Внимание, три – двадцать четыре, – скомандовал в рацию старшина крепышей. – Восьмой, десятый, двенадцатый, прибыть в «предбанник». Пятый, седьмой, усилить входы номер один и два, шестой и девятый – номер три. Работаем по третьему варианту.
Раздав задачи, старшина крепышей спросил Серого:
– Распоряжения будут?
– Хотелось бы узнать, когда кончится мрак, – угрюмо произнес сидящий рядом со мной Серый № 2, взбивая кочергой богатый сноп искр над каминной решеткой.
– Сию секунду… – старший, оставив фонарик на столе, прогулялся до двери и позвал Веню.
Интересно…
Если это всего лишь «дубль», почему такая реакция? По-моему, старшина крепышей должен реагировать только на прихоти хозяина.
Прибежал Веня, виноватым голосом отбарабанил очевидные вещи: света нет во всем поселке, это, скорее всего, подстанция, сейчас туда пытаются дозвониться, но пока что безуспешно.
– То есть это будет Рождество во мраке? – уточнил Серый у камина.
Веня с оптимизмом заверил, что даже если подстанция в ближайшее время не починится, в усадьбе вопрос будет решен за десять минут. Тут, оказывается, есть автономная система электропитания, сейчас найдут дежурного механика и он все организует.
– В общем, как всегда, бардак, – резюмировал Серый. – Я думал, мы уже как-то ушли от этого… а оказывается нет, все на месте, все как обычно…
После этого Веню отпустили руководить авралом, а вместе с ним выпроводили и меня:
– Саша, погуляй пока. Будет свет, продолжим…
Я сдуру чуть было не ляпнул, что вообще-то можно пообщаться и в темноте, но вовремя сообразил, что ИМ нужно видеть мои эмоции и реакции, а без света это невозможно. Кроме того, такая «инициатива снизу» может быть воспринята как навязчивость, а это огромный минус к суммарной оценке личности: я и сам терпеть не могу навязчивых.
В общем, я в расстроенных чувствах покинул кабинет и вернулся к нашим в библиотеку. Юра уже куда-то смылся (не иначе, тирамису доедать или эскорт дое… эмм… допытывать, что это за странные такие намеки соратники бросают), остальные терпеливо ожидали своей очереди. В библиотеке появилась еще троица крепышей: двое с фонарями дежурили у входа, один усиливал пост у дверей кабинета.
Помимо крепышей, имело место приращение административного ресурса, в лице мажордома и начальника местной СБ. Эти двое тоже были со своими фонарями, но обращались с ними по-разному: главный секьюрити направлял луч в пол, убрав яркость почти на минимум, а мажордом бестолково размахивал ярким пятном, слепя окружающих и создавая суматоху.
Что-то у них там не ладилось, были какие-то проблемы с механиком, Веня недовольно выговаривал мажордому, а тот активно оправдывался, жестикулируя и разбрасывая повсюду яркие блики.
– Прекратите махать, – не выдержал наконец кто-то из троицы у дверей кабинета. – Мешаете работать.
И вроде бы было похоже на издевку, но Веня отнял фонарь, поставил его на ближайшую тумбу и в наказание сослал своего распорядителя на какие-то низовые работы:
